Этим утром Ангелина не собирается работать в цветочной лавке. Она лишь берёт скромный букет гвоздик, закрывает магазин и направляется в сторону остановки. На ней всё та же скромная, недорогая одежда. Светло-серая юбка до колен, белая блузка, туфли-лодочки. Волосы заплетены в толстую косу. И всё та же грусть невыносимая в глазах томится.
Девушка приезжает на вокзал. В кассах покупает билет, садится на электричку, а я за ней плетусь, как будто других дел нет. Сажусь позади, наблюдаю. Давно я не ездил на электричках. Точнее — никогда. Чувствую себя простым смертным, как основная часть населения планеты. Забавно. Новая для меня роль. Обтереть брендовыми штанами грязные лавки поезда… Ради чего? Кого? Незнакомки. Такие девушки, как Ангелина, не в моём вкусе. Серые мышки. Я люблю грудастых, сочных чик. Но тяга к простушке ни на миг не отпускает внутреннего монстра.
Голова падает вниз, я начинаю засыпать от качки ржавых вагонов. Дёргаюсь, когда состав останавливается на очередной станции. Не знаю точно, сколько проходит времени, но Ангелина встаёт со своего места, двигается к выходу. Я — за ней следом. В автобус. Куда-то снова едем. Через полчаса оказываемся у грязно-серых ворот кладбища. Мурашки по коже. Она входит на его территорию. Робко, нерешительно. С минуту топчется на месте, будто борется с чем-то внутри себя. Я наблюдаю за ней издали, прячась за кустами. Мы оказываемся на месте, напротив одной из могил. Земля там ещё достаточно рыхлая. Заметно, что могила относительно свежая. Нет ни заборов, ни ограждений.
Окраина кладбища. Рядом ещё свежие места для будущих покойников вырыты. Ангелина падает на колени. Кладет букет на землю, долго рыдает. Пиздец как сильно хочется подойти к ней и обнять. Я нервно топчусь на месте. Делаю выпад вперёд… Нет! Снова назад. Борюсь с собой. Не сейчас!
Неподходящее время. Напугаю. Она и без того в убитом состоянии находится. Но моё долбанно сердце сходит с ума под рёбрами! Адски сильно сжимается. Как граната тикает. Бомба замедленного действия. Вот-вот рванёт.
Сжав грудь рукой, я глотаю очередную порцию таблеток.
Почему? Почему каждый раз, когда я вижу девчонку, у меня возникает одна и та же реакция?
Сердце.
В первую очередь, страдает моё проклятое чужое сердце.
Как только Ангелина покидает кладбище, я подхожу к могиле её погибшего супруга и вместо одной насыпи, вижу две. Большой, и хломик поменьше.
Могила бедно выглядит. Просто два креста без фотографий.
Не знаю, какой чёрт меня за зад кусает, но я набираю номер Рената и приказываю сделать рядом лавочки, а также заказываю памятники. В следующий раз, когда Ангелина приедет сюда, её будет ждать мой щедрый сюрприз. Она не узнает, кто это сделал. И не нужно.
Ну, и какого дьявола я творю? Зачем выслуживаюсь перед незнакомкой?
Нет. Не незнакомкой. Я будто знаю Ангелину всю жизнь. Наверно, благодаря ёбаным эротическим кошмарам.
Почему бегаю за ней? Почему помогаю?
Хер знает. Просто так.
Просто так… сердце велит.
Глава 13
Ангелина
— Бля, не могу! Я снова тебя хочу!
Поцелуй на короткий миг прерывается. Марс ловко опрокидывает меня на живот, приподнимает попку и врывается членом в лоно до упора.
Стоит, жестко. Кусок титановой балки. Горячий, жаждущий. Он набухает внутри меня и двигается как реактивный поршень, имея меня сзади.
Толчок. Толчок. Толчок.
Стоны. Вздохи. Охи.
Марс просовывает руку между моим животом и кроватью, нащупывает уже твёрдый сосок, властно его щипает, этим действием выбивая из моего горла очередной гортанный стон.
Он жёстко трахает меня, сжимая до синяков моё бедро и сосок одновременно, а я стону. Крики страха, перерастают в сладостные вопли агонии.
— Мокрая. Ты мокрая… Рехнуться, какая приятная! Зачем сопротивляешься? Если тоже жаждешь?
Звонкие шлепки о влажные ягодицы разбавляют мои стоны и его животные рыки. Он пахом бьется о трущуюся попку, разгоняясь до максимальной скорости.
Я хочу ещё. Быстрей! Глубже! Безумней!
Боже. Дура. Дура. Дура!
Меня ведь похитили. И теперь жёстко имеют.
А я кричу и не хочу, чтобы мой похититель останавливался.
Ненормальная. Я. Ненормальная. Идиотка!
Марс резко опрокидывает меня на спину. Сверху наваливается. Входит. Теперь доминирует надо мной сверху, усердно работая бёдрами. Его волосы уже влажные. С шелковистых чёрных прядей падают мелкие бисеринки пота. Прямо на мою подскакивающую от мощных толчков грудь.
Марс дёргается вперёд, ртом набрасывается на мою грудь. Сбавляет темп, будто смакует тягучую карамель, растягивает удовольствие. Он входит в меня. Выходит. Мягко скользит в горячую глубину, начинает чувственно двигаться, лаская соски. Теребит их языком, обводит ареолы по круги, втягивает в рот и сладко посасывает, как будто леденец во рту гоняет.
Я задыхаюсь. Боже! Больше. Так. Не могу.
Ногтями вонзаюсь в мускулистые, массивные плечи. Царапаю его. Жёстко, ненасытно, выгибая спину, извиваюсь под ним как огретая током в тысячу вольт. Ведь агония близка. Сумасшедшая вакханалия на подходе. Секунды до взрыва.
Мой сексуальный мучитель шипит. Оставив соски, алчно набрасывается на губы.
Он кусает меня за нижнюю губу! Совсем озверел. Мстит за подранную спину. Но двигается плавно, растягивая меня и мучая. Его член очень большой и влажный. С вкусно оттяжкой выходит из лона, задевает клитор головкой, размазывая вязкий сок по трепещущим лепестками, и снова с глухим шлепком вдалбливается в лоно.
Я мокрая, потная, разгоряченная. Я в аду горю. А он — мой личный дьявол. Моё сумасшедшее безумие. Только с ним я прохожу через все круги порочного ада, когда он трахает меня вот так нещадно ярко. Только с ним, типом этим сумасшедшим, странным, загадочным, опасным, я теряю себя реальную и становлюсь бесстыжей грешницей.
Язык почти горло вспарывает. Он целует как бог! Душу во мне всю выкручивает, доводя до крышесносного исступления.
— Я мечтал об этом. Как никогда. Чтобы ты стала моей. Чтобы лежала подо мной и дрожала. Как сейчас. Наконец-то я нашел тебя, Ангел. Наконец-то я получил твоё тело. Но мне его мало. Душу твою жажду… Всю тебя!
Мы оба почти достигаем грани. Я запускаю пальцы в шелковистые волосы мужчины, притягиваю его ближе к себе. Вдыхаю их запах. От него пахнет морским бризом. И немного машинным маслом. Этот запах кажется сексуальным.
Внутри нарастает вспышка. Мышцы лона искрят и сильно сжимаются.
Финальный толчок.
Такой сильный и сладкий, что зубы стучат.
— А-х!
Дрожь острыми иголочками втыкается в кожу. Всхлипнув, я кончаю. Марс кончает после меня, выплёскивая тонкие струйки спермы на мой живот. Накрывает собой, лихорадочно целует. Груди, шею, плечи. Губы…
