Спустился руками по плоскому, мягкому животу и легко смог обхватить ее талию.
— Космический ад!
Перед тем, как приступать к мытью ее ног несколько секунд возвращал себе стремительно тающий контроль.
Тонкие, стройные ноги, мягкие бедра. Стоило только мне провести руками по их внутренней стороне, они тут же поддались моему напору, открыв моему взгляду то, что грозило начисто смести мой контроль.
Как давно я вот так не касался мягких, манящих тел самок? Казалось, целую вечность.
Будет ли ее розовая суть такой же мягкой и податливой?
Снова закрыл глаза, но на этот раз мне это не помогло. Перед глазами вдруг вспыхнула картинка, как я устраиваюсь между раскрытых бедер своей пары.
Тихий, раздраженный рык сорвался с губ, прежде чем я успел подумать. Глухой удар и боль от сбитых в кровь костяшек вернул меня в реальность и помог обретению контроля.
В ответ на мои действия самочка дернулась и заскулила, как раненное животное.
— Тшшш, все хорошо, — зашептал как можно ласковей, слегка приподняв ее, и прижал к своей груди. — Прости меня, мое дыхание. Больше такого не повторится.
Самочка успокоилась, спрятав свой маленький, слегка вздернутый носик у меня в изгибе плеча.
Дальнейшее омовение происходило быстро и безо всяких посторонних мыслей. Ее жалобные поскуливания и запах страха будут преследовать меня еще долго, напоминая о том, что их причиной стал я сам.
Несколько раз промыв длинные волосы самочки, с удивлением обнаружил, что их грязно-серо-коричневый цвет сошел вместе с грязью. На смену тусклости пришли насыщенные цвета. Основной насыщенно-коричневый цвет разбавляли едва заметные темные пряди, отливающие в свете ламп жидким пламенем.
У Айджев, да и у всех известных мне рас, волосы были или черные, или цвета светлого золота. Безволосых тоже хватало, но их вряд ли можно было причислить к гуманоидам, хоть они и вполне себе разумные. Двухцветных волос не было не у кого.
Это лишний раз доказывало, что раса самочки мне была неизвестна.
Сполоснув самочку чистой, теплой водой, наскоро вытер ее тело и замотал волосы в мягкую ткань. Взял кусок ткани побольше и обернул им тело своей пары.
До сих пор не могу в это поверить, но вот она, рядом, на моих руках. Снова свернулась в ласковый комочек, уткнувшись носом мне в кожу.
С огромным сожалением разжал руки, уложив самочку в кровать поверх пледа.
Белье хоть и было чистым, но, несмотря на консервирование кают, все же пахло затхлостью. Так будет пахнуть любая ткань, найденная на этом давно неиспользованном корабле. Сожаление, что не могу дать своей паре большего, того, чего она действительно достойна, неприятно осело в груди.
Все, что я узнавал с момента пробуждения, все больше и больше наводило на мысль о том, что мы все еще на той планете, что так недружелюбно нас приняла.
Незнание раздражало, за все пятьдесят лет правления привык к тому, что нахожусь в курсе всего, что происходило вокруг.
Самочка свернулась в комочек, обняла себя руками и мелко задрожала. На ощупь ее кожа казалась холодной. Тут же накрыл ее краями теплого покрывала, на котором она спала, и прибавил температуру.
Вероятнее всего, для ее комфорта требовалась куда более высокая температура, чем нужна была мне.
Поймал себя на том, что оттягиваю тот момент, когда мне надо будет оставить свою пару и отправляться исследовать корабль. Покидать ее не хотел, но это было необходимо. Вряд ли она обрадуется, если увидит меня голым. И еда… ее поиск сейчас на первом месте.
Поднял с пола черную пластину. Два варианта: надеть на себя или на самочку.
Выбор был очевиден. Но, прежде чем отправляться на разведку, хотел кое-что проверить.
Приложил пластину к своей груди. Совсем недавно я злился и сетовал на тесноту костюма и скованность своих передвижений, сейчас я был рад тому, что надел броню — она позволила выжить моей паре.
Открыл панель задач на внутренней части запястья. Нажал нужные кнопки, и на экране перед моими глазами вспыхнуло изображение. Картинки сменяли друг друга.
Вот мы летим прямо в пространственный тоннель. Дальше сплошное мелькание красок и темноты. Как ни пытайся, все равно ничего не увидишь. Слишком большая скорость.
Приземление, скольжение, удар, темнота.
Больше камера костюма ничего показывать не собиралась.
Затем экран моргнул, и появилась неподвижная картинка уже знакомой комнаты.
Той, в которой мы сейчас находились.
Камеры исправны, запись работает. Тогда куда делся целый кусок? Что могло произойти в тот промежуток времени, когда я был без сознания?
Ответ находился один, и он был очень уж невероятен.
Изменилось то, что в сознании была самочка, и костюм ее принял.
Сейчас мало кто вспомнит, для чего изначально создавалась броня. Она была призвана защищать истинных пар Айджев. Тех самочек, которые брали себе в пару воина. В те времена все воины были настолько сильны, что могли сами создавать костюмы себе и своей паре.
Костюмы, используемые сейчас, создаются так же, как и тогда, только за воинов это делают специально созданные и напитанные силой машины.
Этот костюм создавал не я. Но, во-первых — я достаточно сильный, чтобы создать костюмы себе и своей паре собственноручно. Во-вторых — этот костюм я надевал последний. В-третьих — этот костюм был надет на мою пару мной собственноручно, а затем пропитался моей кровью при приземлении.
Сам того не подозревая, я создал своей паре идеального защитника. Ведь, когда Айдж встречает свою пару, все в нем стремится к ее защите. Это стремление — самый сильный инстинкт, оно растекается по венам вместе с кровью и пропитывает каждую клетку тела. Кровь всегда была тем, что активировало скрытые функции брони.
Мне повезло, я помню об этом только потому, что королевский род всегда продолжался только в истинных парах.
Именно в таких парах рождались истинные воины. Увы, сейчас не каждый Айдж может дождаться свою пару.
Еще во времена правления моего далекого предка многие самочки стали отказываться от своей пары, если он являлся воином. Наша сила дана нам для защиты. Этим мы занимаемся и по сей день.
Вся проблема в том, что мы смертны. Каким бы сильным ни был воин, всегда есть вероятность того, что он погибнет в бою. А вместе со связанным воином погибает и его пара, если они не имеют общего потомства.
Вот поэтому многие самочки все чаще и чаще проводили обряд отречения. Таким воинам оставалось только одно — брошенные, с растерзанными в клочья душами и сердцами, они забывались в объятиях Хамидий.
Раса малочисленная и крайне слабая. Особенность Хамидий заключается в том, что они могут дать потомство любой расе. Делают они это в обмен на защиту.
