«Почему?» По какой причине могла она желать дотронуться своими губами до чего-то столь…отвратительного? Простое любопытство не подвигло бы женщину к такому поступку. Эвангелину стошнило в момент, когда она впервые подсмотрела его измененный вид. «Я могла терпеть то, чем ты был, но не смогу выносить…этого», бросила она ему.
«Потому». Одинаковые розовые кружки окрасили щеки Каденс, но она не отвела взгляд.
«Почему?» настаивал он. Он положил свои руки поверх ее. Глотнув с жадностью их горячность и шелковистость.
«Ты спас меня».
Так она была благодарна. Его плечи поникли в разочаровании. Неужели ты действительно ожидал, что она захочет тебя? Нет, он не ожидал – но надеялся. «Это будет бесчестьем – поцеловать тебя по такой причине».
Оставаясь на коленях, она приподнялась, пока они не оказались на расстоянии шепота. «Тогда сделай это, потому что я отчаянно в этом нуждаюсь. Сделай потому, что я неожиданно осознала, как быстро можно лишиться чего-то, и я хочу познать часть тебя перед тем как я…»
«Перед тем как ты…» он сумел выдохнуть. Она отчаянно нуждалась?
«Сделай это», взмолилась она.
Да. Да. Герион более не мог сопротивляться, бесчестно ли, нет ли. Он будет осторожен, он поклялся. Так осторожен. Он проделал остаток пути, мягко надавливая своим ртом на ее. Она не отпрянула. Она задохнулась, раскрывая губы, и он погрузил свой язык вовнутрь. Ее вкус…так сладок, словно снежный буран после тысячи лет огня.
«Больше», проговорила она. «Глубже. Сильнее.»
«Уверенна?»
«Как никогда».
Столетия назад он целовал женщину и никогда в такой личине, но он начал подталкивать ее язык своим, сплетая их вместе, отступая, затем возвращаясь за большим. Ощутив, как его зубы царапают ее, он напрягся. А когда она застонала, он попытался отодвинуться. Но ее руки скользнули по его груди, одна охватывая его шею, другая лаская рог. Нарост был так чувствителен, что ему пришлось глубоко впиться ногтями в бедра, чтобы удержать свои лапы от нее.
«Нравиться?» спросила она.
«Да», сумел проскрежетать он.
«Хорошо. Мне тоже». Ее полная грудь давила на его, ее соски затвердели и пронизывали одежду.
Ей понравился его поцелуй? Дрожь прокатилась по нему, их языки начали следующий танец, его мышцы напрягались, чтоб сохранить то положение, в котором он был. С каждым уходящим мгновением, с каждым исходящим от нее звуком вдоха, его контроль немного ослабевал. Он стремился повалить ее, взобраться сверху и прижиматься, прижиматься так сильно, чтобы отпечататься на каждой частичке нее. Внутри каждой клеточки.
«Остановись», наконец он выговорил. «Мы должны остановиться». Он вскочил на ноги, прочь от нее, уже горюя о потере ее вкуса. Он стоял к ней спиной, задыхаясь, его сердце бешено колотилось.
«Я сделала что-то не так?» спросила она мягко, и в ее голосе была западня.
О да. Ты украла сердце, которое я не могу позволить себе отдать. Он пообещал никогда не лгать ей, однако он сказал только, «Пойдем. Мы слишком долго ждали. Нам еще демонов ловить».
13.
Они остановились у первого здания попавшегося им на пути – таверны. По правде говоря, в ней скорее подавали кровь, чем алкоголь. Каденс знала, что такие вещи бытовали здесь, но, все же, это поражало ее. Демоны, ведущие себя как люди.
Они проделали двухмильный путь от входа в преисподнюю. Двухмильный путь, который она провела, запоминая землепотрясный поцелуй Гериона, проклиная его за то, что остановился и, терзаясь незнанием причин этого. За всю свою бесконечную жизнь, она допустила на свое ложе лишь тех трех возлюбленных, и все трое были богами. Если ж боги не могли справиться с ней, то Герион и подавно. Но она надеялась. Хоть разок она отбросила мысли о самоконтроле, лишь наслаждалась. Все же Герион ушел от нее, подобно другим. Неужели я так страшна? Такая ужасная личность?
Более чем с другими, ей хотелось, чтоб Герион наслаждался вместе с ней, так как он означал больше для нее. Ей нравилось, какой она была с ним. Нравилось, что она чувствовала, когда он был рядом. Напротив, она была ему… отвратительна? Вызывала неприязнь? Не смогла хоть сколько-нибудь возбудить его?
«Оставайся рядом со мной», сказал он, толкая покачивающиеся двойные дверцы таверны. Это были первые произнесенные им слова с момента напоминания цели их путешествия. «И накинь покрывало на голову. На всякий случай. Кстати, ты сведуща в чарах?»
Его голос был глубок и груб и ласкал все ее ноющие чувства. Конечно, она не была ему отвратительна. Конечно она не вызывала неприязнь. Он сдерживался во время их поцелуя, прекратил его, но смотря на нее, создавал у нее ощущение, что она была единственной женщиной в мире. Прекраснейшей, самой желанной. Сокровищем, чтобы лелеять.
Он остановился, перед тем как войти. «Каденс?», прочистил горло. «Богиня?»
«Я очарую себя и останусь рядом с тобой», ответила она ему, хотя внутри упрашивала «Скажи мне, почему ты непрерывно отталкиваешь меня?»
Он не сказал. Он кивнул и шагнул вперед. Она оставалась вблизи, как обещала, мысленно проецируя облик костей и чешуи. Любой взглянувший в ее сторону, подумает, что видит одного из своих. Она могла лишь надеяться, что страх ее был также хорошо замаскирован.
Ядовитый смех и исполненные боли крики поразили ее слух. Сглатывая, она пристально осмотрела комнату. Так много демонов…в разных обликах и размерах. Некоторые были как образ ею проецируемый, кости и чешуя. Некоторые были полулюди, полубыки. Некоторые имели крылья как у драконов и соответствующие морды. И все они толпились у каменной плиты. Движущаяся плита?
Нет не движущаяся, поняла она, ужас овладел ею в сминающей хватке и едва не раздавил легкие. Человеческие души были наверху плиты. Демоны рвали их на части, поедая внутренности. К сожалению, не было покоя для проклятых. Лишь бесконечные мучения.
«Боги», она не могла не выдохнуть. «Как мы сможем поразить ватагу подобных?»
«Сюда». Герион сдвинул их в бок и в сторону, и она поняла, что так они смогут наблюдать, не привлекая внимание. «Создания что ты видишь здесь это миньоны, солдаты и слуги. Они не те с кем нам биться».
Правильно, подумала она, с отвратительным ощущением в желудке. Насилие, Смерть и подобные были Повелителями демонов. Пока миньоны наслаждались агонией своих жертв, их главной целью было утоление основной потребности: голода. Повелителей заботила лишь агония. Продлить ее, усилить до глубин безумия. Чем большую агонию они создавали, больше криков взывали, тем сильнее они становились.
О, да. Они были гораздо хуже всего здесь.
14.
«Хороший запах, подобно страху», что-то неожиданно прорычало позади Каденс. «Мммм, голодный».
Пораженная, она задохнулась. Герион постарался оттянуть ее за себя. На этот раз, она не отступит на задний план, вынуждая делать его всю работу, принимать все риски. На этот раз она будет сражаться.
