Свидетель Говортинян Э.С.: Все началось как обычно. Мы работаем посменно. Моя смена начиналась в девять утра и заканчивалась в семь вечера. Я пришел на работу, мой напарник был еще там. Обычно он уходит за полчаса до того, как прихожу я, но в тот день в Благовещенске наблюдалось падение серверов, и ночь у него выдалась суматошная. Приходилось перераспределять потоки снимаемой информации и не забывать фиксировать их новое местоположение, иначе потом никогда не найдешь. К моменту, когда я пришел, серверы в Благовещенске уже починили, и напарник заканчивал свою смену, составляя отчет о перенаправленных потоках снятого. Ему нужно было еще минут десять, поэтому я пошел на кухню заварить себе кофе и налить ему чай. Когда случился этот инцидент, я был на кухне. Разговаривал с коллегой, который закончил смену и собирался домой. Он мыл лотки, в которых приносил еду из дома. Не то чтобы он не мог позволить себе питаться в нашей столовой — просто у него кето-диета, и жена готовит ему дома. Вот он мыл лотки, а я управлялся с кофемашиной. В этот момент раздался первый взрыв.
Член специальной комиссии: Первый? Взрывов было больше одного?
Свидетель Говортинян Э.С.: Да, их было несколько. Первый раздался в самом дальнем углу амбара — там, где у нас принт-зона. Я сначала испугался, но потом увидел, как оттуда повалил дым, и подумал, что взорвался какой-то принтер. И мощность взрыва была такой, словно это просто взорвалась техника от перенапряжения или замкнутого электричества. Сильный щелчок, треск пластика и звук воспламенения, почти сразу запах едкого дыма. По коридору пробежали ребята-безопасники, я услышал звук огнетушителя, шипение пены. Я подумал, что это не очень хорошее начало рабочего дня, но постарался как-то отвлечься. Нашел поднос, поставил на него две чашки и услышал, как кто-то закричал. Это была уборщица, которую вызвали прибрать в принт-зоне. Она что-то кричала не по-русски, и я сначала не понял, но потом в ту сторону побежали другие коллеги и ребята из безопасности, и тогда оттуда раздались уже крики русскоговорящих коллег. Они кричали, что кого-то разорвало. Их крики не могли быть шуткой. Меня сразу же затошнило, я поставил поднос, сел на стул. Произошел второй взрыв, значительно сильнее, и сразу пламя. Началась паника. Я вскочил с места и побежал к аварийному выходу, что за кухонной зоной.
Я еще не успел выбежать, увидел, что к месту взрыва бежит наш директор. Я хотел окрикнуть его или схватить за пиджак, но он очень быстро бежал в эпицентр, отмахнулся от меня. Я слышал, что там работают с огнетушителем. Люди продолжали кричать.
Раздался третий взрыв, а за ним и четвертый — практически одновременно. Но не такие мощные, как второй. Там все уже заволокло дымом и пламенем. Стало тяжело дышать. Словно в фильме, люди, кашляя, выходили из дыма; у кого-то дымилась или горела одежда. Я распахнул дверь аварийного выхода и кричал, чтобы все шли на голос. Я намочил под краном свою рубашку и обмотал ею рот и нос, чтобы дышать через влагу. Я помогал людям находить аварийный выход, помогал скинуть горящую одежду. Кому-то тушил волосы, кому-то приходилось заливать джинсы водой, потому что на них попал расплавленный пластик — представляете, как это больно?
Я не знаю, сколько я провел там. Может быть, минут десять, а потом упал в обморок. Было очень жарко, через рубашку на лице дышать тяжело, хоть я и смачивал ее постоянно, благо кран с водой рядом. Упал и стукнулся головой об стол. Мне помогли прийти в чувство пожарные, они же вывели меня на воздух. Когда я очнулся, вокруг было много «скорых», но все они стояли под огромным шатром. Неба видно не было. Только шатер. Меня затащили в одну из «скорых», сделали какие-то уколы, поставили капельницу и велели лежать, никуда не уходить. Я позвонил жене и сообщил ей, что у нас случился пожар, я не пострадал, можно не волноваться. Но она, конечно же, волновалась и приехала спустя час. Мы уехали с ней — врачи сказали, что я могу. Они дали мне лекарств и велели обратиться в клинику, которая обслуживала нашу компанию. На следующий день я обратился в больницу — у меня сильно болела голова и тошнило. Но сейчас уже все хорошо.
Член специальной комиссии: По-вашему, что или кто стали причиной взрыва?
Свидетель Говортинян Э.С.: Я не знаю. Я не видел, чтобы это был человек, как утверждают другие коллеги. Мне казалось, что произошло короткое замыкание, и техника одна за другой взорвалась. Там как раз стоят четыре принтера. Это большие такие машины, мини-типографии.
Член специальной комиссии: По вашим ощущениям, сколько человек пострадало?
Свидетель Говортинян Э.С.: Я слышал, что погибло девять человек, включая нашего директора. Я думаю, это правда. Из знакомых лично мне людей, кроме директора, не погиб никто. Тех, кто получил травмы и ожоги, много — человек сорок, если не пятьдесят. Это был час, в который произошла пересменка, было очень много людей в помещении. Практически две смены — ночная и дневная. Кто-то успел уже уйти, кто-то еще не пришел, у нас ведь свои зоны ответственности, а режим плавающий: как договоришься с коллегой. Уровень технической поддержки, в котором работаю я, позволяет реагировать на тикет в течение трех часов, поэтому мы можем отсутствовать на рабочем месте до часа, если коллега не передает ранее полученный тикет неотработанным.
Член специальной комиссии: Вы хотите сказать, что жертв могло быть больше?
Свидетель Говортинян Э.С.: Да. Принт-зона находится возле кухни. Кухня — точка выхода абсолютно всех, без исключения. У нас ведь не персональные рабочие места, а на двоих-троих, работающих посменно. Перед сдачей смены надо прибраться: отнести на кухню остатки еды, помыть посуду. В пересменку все тусуются там. Могла быть давка, пламя могло перекинуться на кухню — по столам каких-то два ряда. Совсем ничего для огня.
Член специальной комиссии: Служба безопасности адекватно и быстро отреагировала?
Свидетель Говортинян Э.С.: Да, и я думаю, что большого числа жертв удалось избежать из-за их слаженной работы. Они все тушили.
Член специальной комиссии: Они были в эпицентре. Кто-то из них пострадал?
Свидетель Говортинян Э.С.: Я не знаю имен тех людей, которые пострадали при взрывах. Поэтому не могу сказать.
Член специальной комиссии: У вас не создалось впечатление, что ваш работодатель не предусмотрел возможность воспламенения техники? Вам не показалось, что помещение не готово выдержать возгорание и обеспечить безопасность людей?
Свидетель Говортинян Э.С.: Пожар потушили в течение пятнадцати минут. Я видел пепелище — там очаг возгорания практически от принт-зоны не отошел, только потолок и немного стены. Противопожарная пропитка сработала. Кроме того, с потолка сразу же начала литься стена воды вокруг очага, не пускала пламя дальше в помещение. Позволяла людям спастись. Нет, я думаю, работодатель предусмотрел все. Это трагедия, но все, что зависело от «Передовых технологий», было сделано.
4
Судя по всему, в кампусе был объявлен запрет на обсуждение инцидента. Я не понимаю, почему никто не говорил прямо: «взрыв». Даже Полина Прекрасная трижды поправила меня, когда я сказал это слово.
