— Но ведь вы сами сказали, что я, возможно, утаила важную информацию от следствия.
— Теперь следствию все известно, — сказал я. — Дальнейшие рассуждения на тему — спекуляция. Если будут вопросы, нам их зададут. Но лучше бы их не было.
Мы сели в машину, я завел двигатель. Работы предстояло много, а время утекало. Перед тем, как отпустить меня, президент напомнил, что работа над «Большим братом» должна быть завершена в срок. И я понимал, что так оно и должно быть.
— Мне страшно, — сказала Полина. — И я уверена, что кодеры все знают. Никто не согласится работать над «Большим братом», потому что никто из них не захочет стать ошметком на стене.
— Не говори ерунды, — ответил я. — Я уверен, что это чистое совпадение.
— Совпадение? Десять случайных человек собрались в одном месте, где трое из них взорвали остальных. И по совершенной случайности все десять занимались одним и тем же продуктом, который звучит так, словно это фантастический фильм? Вы серьезно в это верите?
— Твоя гипотеза выглядит убедительно и даже пугающе, но могло быть всего одно совпадение, а даже и не совпадение, — ответил я. — Смертники могли специально позвать коллег по проекту, чтобы совершить массовое убийство. Это было проще, чем созвать других людей, которым пришлось бы объяснить, зачем им нужно собраться в одном месте. А в случае с единой командой это просто: надо обсудить проект, есть пара мыслей, и все — все сбежались.
— Притянуто за уши, — сказала Полина. — Можете как угодно пытаться сделать из этого теракт ни о чем, но я уверена: их убили из-за «Большого брата». Да, может быть, это выглядит так, словно я переметнулась и теперь «инцидент» считаю терактом. Но мне страшно.
— Ты не член команды разработчиков, — сказал я.
— Но я им была, — ответила Полина. — И вышла незадолго до инцидента.
— Почему вышла?
— Директор хотел, чтобы я занималась другими вопросами, — уклончиво ответила Полина.
Я знал, что она имеет в виду. До того, как появился я, именно ее планировали сделать операционным директором (изначально эта должность также предлагалась мне), а погибший должен был сконцентрироваться над «Большим братом». Но все случилось иначе.
Я украдкой посмотрел на замолчавшую Полину. Мне показалось на несколько мгновений, что она что-то хочет сказать, но в какой-то момент передумала. Не доверяет мне настолько, чтобы высказывать мысли, пусть даже они могут быть стоящими. Это нужно заслужить, а я не был уверен, что она останется в компании, поэтому стоит ли напрягаться, чтобы заслужить доверие? Она сказала, что ей страшно. Я промолчал, что мне тоже страшно. Чертовски.
А еще мне интересно.
Я понимаю, что если кто-то убил десять человек ради того, чтобы саботировать работу над «Большим братом», значит, в программе не только коммерческий потенциал. В ней есть что-то еще.
И нетрудно догадаться, что.
Это программа опасна. Она может открыть двери в очень страшные комнаты, которые хранят в своих стенах то, что кто-то хочет скрыть. До появления «Большого брата» этот кто-то был спокоен, потому что все уже в прошлом… Но программа позволяет заглянуть в прошлое, как бы глубоко оно ни было. Главное, чтобы была точка отсчета. А это значит, что больше нет ничего тайного, все может в один миг стать явным. А явь, как известно, штука взрывоопасная.
И невероятно интересная.
7
Полина Прекрасная оказалась права. Никто из тех, кому я предложил заняться засекреченным проектом, не согласился. Вплоть до увольнения. Ко мне на стол легли двадцать служебных записок от кодеров, которые отказывались от поручения (даже с повышением оклада на период работы, который мы предусмотрительно включили).
— А я говорила, — сказала Полина.
Она постучала ноготочком с черным глянцевым лаком по стопке служебных записок. Я не спал всю ночь, от меня воняло потом и немытыми волосами, и ее свежесть раздражала.
— Все знают, значит, — ответил я. — Ну что же, по крайней мере, в этом вопросе ясность.
— Как мы будем работать? — спросила Полина.
— Чего ты так перепугалась-то? — спросил я. — В этой работе нет ничего сверхъестественного. Все, что нужно — это завершить почти завершенное. Там ничего сложного нет.
— Но кто будет это делать? Я могу опросить всех, но я уверена, что ответ будет такой же.
— Я знаю, что нужно делать, — сказал я. — Сперва найди изолированное помещение, желательно подальше отсюда. И не в Крылатском — туда тоже могут дорасти руки.
— А дальше?
— Я скажу тебе, что дальше. Сначала — помещение.
Я внимательно ознакомился с записками, которые погибший директор оставлял на полях. Их было не так много, но мне хватило, чтобы понять, что он не совсем осознавал, как именно заработает код после того, как будет скручен.
«Мне кажется, — писал он, — что где-то внутри сокрыта чудовищная ошибка, которая развалит программу. Алгоритм начнет выполняться и в какой-то момент просто обвалится, словно в системе дыра. Я боюсь, что что-то не учел. Что-то очень важное, катастрофически тотальное. Но что — сообразить не могу».
Я никогда прежде не работал архитектором программных продуктов, но представлял себе, чем они занимаются. Моих знаний хватало, чтобы схематично изобразить алгоритм программы, и я не увидел никакой дыры, поэтому выписал в блокнот все сомнения погибшего директора, чтобы через какое-то время, когда работа будет в финальной стадии, еще раз к ним вернуться и проанализировать.
Полина занялась поиском подходящего места для нового кампуса. Мне без труда удалось убедить президента выделить сравнительно небольшую сумму денег на то, чтобы организовать там временную лабораторию по работе над «Большим братом». Его, как и меня, нисколько не удивила реакция людей на предложение о работе; он даже сказал, что ожидал, что мы можем столкнуться с такими трудностями. И денег, конечно же, дал.
Семеро кодеров с моей прошлой работы плюс трое стажеров из университета и пять украинских фрилансеров — вот и весь штат временной лаборатории. Ребята приступили к работе через неделю. Без крика, шума и страхов. Просто люди, просто работают над программным обеспечением в небольшом удалении от Раменок, где располагался центральный офис. Я приезжал туда три раза в день: утром, днем и поздним вечером. В лаборатории были обустроены спальные места для тех, кто хочет остаться работать ночью. Полина позаботилась также о кухне, трех санузлах и двух просторных душевых. Удивительно, но кодеры активно работали не только днем, но и ночью. Я следил за процессом в режиме реального времени: вся работа велась онлайн, и я мог не только видеть результат работы кодеров, но и их самих — на камерах, которые были установлены в лаборатории.
Ну и куда я без Полины? Она ведь мастер-организатор! С таким подходом к организации какого бы ни было мероприятия, пусть это временная лаборатория или техноамбар (тоже детище Полины), она не сможет работать директором, потому что ни один исполнитель ее не устроит. Чтобы быть директором, надо проще относиться к тому, как именно сотрудники выполняют работу, и знать, что сделанное лучше идеального.
