Будь у меня такой шанс, использовала бы его сполна. Но вместо этого придется бежать по первому зову боевого товарища и прислуживать ему, пока не паду жертвой собственного темного яда, сочащегося из сердца.
Уж не знаю, с кем повезет провести эти «чудесные» деньки в роли цепного пса. Это выяснится совсем скоро, на балу, где и произойдет распределение связанных пар. Однако… уже сейчас не питаю теплых чувств к тому охотнику, что отнимет и присвоит себе самое ценное, что у меня есть. Время.
Но до бала я не теряла ни одной свободной секунды, пока они у меня были. В учебное время старалась почаще заводить разговоры с одногруппниками, что бы ненавязчиво выяснить, как им случилось стать темератами. Однако пункт допроса в моем воображаемом плане оказался не таким простым, как думалось.
Никто особо не горел желанием вновь возвращаться в события, сломавшие жизнь. Даже мысленно.
Мои попытки докопаться до правды обычно вознаграждались недовольными взглядами. Некоторые даже упрекали за склонность к мрачным чувствам, обвиняли, что эти расспросы навязаны Тьмой. Я старалась не кривить лица, но никогда не оправдывалась.
Сказать, что пытаюсь найти правду? Ее все здесь ищут.
Однако большинство темератов все-таки делились со мной своими самыми ненавистными воспоминаниями. Тогда их камни в артефактах заметно темнели, голос становился тише, а взгляд холоднее.
Через пару дней таких допросов обо мне уже пополз не самый лестный слух, а опрошенных, как и нежелающих говорить, становилось все больше. Но меня ужимки ребят с факультета уже мало заботили.
Я узнала достаточно и смогла сделать самый простой и очевидный вывод: никто из темератов, кроме меня, не видел чистую Тьму. Все они стали жертвой темных заклятий обезумевших, потерявших рассудок и человечность инфектов.
Передо мной выросла развилка: исследовать общую практику или действовать, основываясь на собственном опыте? И я эгоистично выбрала тот путь, что был ближе мне, а не большинству оскверненных.
Постоянно торчала в библиотеке темератов, единственной, куда у меня был доступ. Она оказалась значительно меньше главной, расположенной в корпусе охотников, но я не упускала надежды даже здесь найти крупицы полезной информации.
Я искала книги по рунологии и защитной магии, чтобы найти ответ на давно мучающий вопрос. Как мое заклинание, усиленное кровью, могло дать трещину? Вариант ошибки в заклятье даже не рассматривала — уверена, что все было начертано верно. А потому отчаянно зарывалась в книги, изучала, как могла быстро, смежные темы. Например, отражение и блокировку заклинаний, магию крови, поглощающие энергию артефакты…
Только все это было не то.
* * *
— Реферат? — Эйлин заглянула в мои записи, сделанные в библиотеке.
Я не расставалась с этой стопкой исписанных листочков, постоянно таскала ее с собой, надеясь на какое-то озарение. Однако оно, конечно же, приходить не спешило.
— Просто конспект, — растянула губы в подобии улыбки и спрятала плоды бесполезных исследований под учебник.
Не нужно Эйлин знать о моих метаниях. Она верит в исцеление, надежда для нее — воздух, без которого девушка быстро захлебнется ядом тоски.
Эйлин доверчиво кивнула и снова устремила взгляд к кафедре, за который уже знакомый мне артефактор, профессор Фармон, рассказывал об амнезисах силы:
— Этот артефакт способен стирать магический след, — старик поднял заклинанием небольшой предмет, напоминающий вазу или горшок, и пролевитировал его по рядам студентов.
Мимо нас с Эйлин проплыл зачарованный сосуд, который внешне казался абсолютно обыкновенным. Почти все артефакты выглядят крайне непримечательно, но огромная их часть стоит баснословных денег. Эти простые на вид вещи таят в себе огромный магический потенциал.
— Амнезис накапливает в себе остаточную магию владельца, которая может иметь отпечаток чародея, применившего любые чары. Достаточно оставить артефакт там, где нужно «прибраться», и энергия, вместо того, чтобы сформироваться в след, стянется в этот сосуд.
Эйлин задумчиво поджала губы, потерла подбородок и сделала заметку в своих записях. Я же наблюдала, как пузатый горшочек продолжает плыть меж студентов.
— Профессор Фармон, — моя одногруппница, имя которой пока не удосужилась запомнить, подняла руку. Когда преподаватель подбадривающе кивнул, девушка встала из-за парты и спросила, — но разве найденный амнезис не станет самой главной уликой? Ведь если его вскроют…
— Ничего не обнаружат, — закончил старик в унисон моим мыслям, а затем добавил, — амнезис обезличивает магию. И к тому же, выполнив свою миссию, он разрушается.
Профессор быстро призвал артефакт обратно к себе и наполнил его магией. Когда преподаватель закончил, сосуд обратился в горку пыли. По аудитории прокатились удивленные охи, а у меня свело скулы от такой расточительности. Уверена, эта штучка не из дешевых!
Оставшуюся часть занятия профессор Фармон, полностью завладевший вниманием студентов, рассказывал о базовых артефактах. Усилители магической энергии целиком заняли вторую половину пары, которую я просидела на иголках.
Опять не давали покоя слова отца о моем собственном артефакте. Точнее, что он таковым не является.
До самого звона колокола, говорящего о конце занятия, сжимала свой кулон в кулак. То ли чтобы спрятать от чужих глаз и защитить, то ли чтобы укрепить веру — отец ошибся. Я даже хотела окончательно развеять сомнения, подойти с вопросом к профессору Фармону и показать кулон-наконечник. Тем более наш артефактор — один из самых доброжелательных и приятных людей среди прочих преподавателей.
Я почти решилась, но в самый последний момент, уже подходя к кафедре, резко потупила взор и зашагала в сторону двери.
— Я тоже нервничаю, — заметила мое состояние Эйлин и мягко улыбнулась.
Черный форменный ураган студентов несся мимо, стекаясь в единый мощный поток. Темераты темной рекой заполонили лестницы и коридоры, а у меня от этого зрелища по хребту пробежали иголки.
Как же нас много… Ужасно много.
— Не нервничай, — наставительно произнесла я единственное, что пришло в голову, забитую совершенно иными мыслями.
Но вместо того, что бы обидеться, Эйлин прыснула от смеха:
— У тебя талант успокаивать людей.
Я развела руками и виновато потерла затылок:
— Извини. Просто до сих пор не могу поверить, что профессор Фармон уничтожил тот артефакт, — соврала тут же и покачала головой, прикидывая, сколько золота педагог пустил на ветер всего за одно занятие. — Это же огромные деньги!
— Зато мы точно запомним его предмет!
Я ухмыльнулась такому заверению, но все же согласилась с соседкой. Но стоило нам умолкнуть, Эйлин быстро сникла, а на лестничном пролете и вовсе замерла в раздумьях.
