Илья прикрыл лицо лепестковым респиратором, шагнул в облако пыли и достал карандаш темпорального сканера.
– Надо же, – удивился он, – почти два миллиона лет…
– Два миллиона? – зачаровано переспросил Никита и с болью в голосе добавил: – Какой экспонат угробила…
– Я же не знала… – попыталась оправдаться Наташа.
– Тут бы скрепляющий аэрозоль не помог, – успокоил её Илья. – Удивительно, как труп раньше не рассыпался. За счёт естественной диффузии он должен был давно обратиться в труху, и в лучшем случае от него на полу остался бы только отпечаток.
– Опять проделки Морока? – язвительно процедил Никита.
Илья неопределённо пожал плечами и обратился к шевроннику, сопоставляя автоматически отснятые кадры останков инопланетянина с известными расами гуманоидов.
– Хм… – поджал он губы. – Действительно, что-то необычное… Данные о такой расе в картотеке Галактического Союза отсутствуют.
– Я же говорил, что реликт! – сокрушённо махнул рукой Никита. – Эх…
– И что бы ты с ним делал? – фыркнул Илья.
– Может, при нём были какие-то вещи… Представляешь, сколько мог бы стоить раритет неизвестной цивилизации двухмиллионнолетней давности!
– Так за чем дело стало? – саркастически скривился Илья. – Предметы неорганического состава вполне могли сохраниться, – он указал на продольную горку праха, протянувшуюся от стены до стены. – Ищи.
Никита ошарашенно посмотрел на Илью, затем сбросил с плеч рюкзак, надел лепестковый респиратор, стерильные перчатки и, став на четвереньки, принялся просеивать между пальцами прах гуманоида настолько древней исчезнувшей цивилизации, что о ней не сохранилось никаких сведений.
Не перестаю удивляться, как быстро может меняться человек. Пять дней назад Никита брезговал обшаривать карманы стапульца, а сейчас дрожащими руками просеивал древний прах.
Наташа тяжело вздохнула, отошла в сторону и села на рюкзак. Илья подошёл и сочувствующе положил ей руку на плечо. Он не спешил приводить свой план в исполнение, исподволь в глазах Наташи противопоставляя себя Никите.
Около получаса потребовалось Никите, чтобы от стены до стены тщательно просеять прах инопланетянина. Вначале он работал с лихорадочной поспешностью, подняв вокруг себя облако пыли, но по мере приближения к противоположной стене остывал и последние горсти праха просеивал с полной безнадёжностью. Но именно здесь ожидала удача. Пальцы наткнулись на что-то твёрдое, и Никита извлёк из праха небольшой, с ладонь, тяжёлый брусок. Поднятая пыль мешала рассмотреть находку, поэтому Никита вначале ощупал свободной рукой оставшуюся кучку праха, ничего не обнаружил и только тогда встал с четверенек.
– Личному составу смирно! – сорвав с лица респиратор, объявил он и продемонстрировал мутно-прозрачный зеленоватый брусок, испещрённый мелкими бороздками. – Троекратное «ура»!
«Ура!» никто кричать не стал. Илья взял кристаллический брусок в руки, повертел перед глазами.
– Повезло, – сказал он, возвращая находку. – По всей видимости, это принадлежало имегоридянам, чья цивилизация исчезла полтора миллиона лет назад. Описания, как они выглядели, не сохранилось, и всё, что до сих пор найдено из их наследия, – горсть мелких осколков подобного вещества.
– Ого! – У Никиты захватило дух. – Натали, мы богаты! Мы не просто богаты, мы сказочно богаты!!!
Наташу его воодушевление не впечатлило.
– Если выберемся отсюда… – тихо сказала она.
Её замечание нисколько не отрезвило Никиту.
– Не дрейфь, Натали, куда мы денемся?! – Он повернулся к Илье и осторожно поинтересовался: – Наша договорённость остаётся в силе?
– Да. Тебе – все материальные предметы, мне – технологии.
– Значит, эта штука целиком и полностью моя?
– Само собой. Если только бороздки не представляют собой письмена, в которых зашифрована какая-либо технология.
Никита машинально покивал, снял перчатки и, продолжая зачарованно разглядывать кристаллический брусок, провёл по нему указательным пальцем. Откуда-то из глубины пещеры донёсся заунывный, свербящий душу, низкий звук.
– Что это? – насторожилась Наташа.
– Морок, – хмыкнул Никита и, сильно нажав, снова провёл пальцем по бороздкам на кристаллическом бруске.
Протяжный ноющий звук, казалось, зазвучал отовсюду и был настолько низким, что волосы встали дыбом, а по коже побежали мурашки.
– Прекрати!!! – закричала Наташа, затыкая уши ладонями. Она наконец поняла, откуда идёт звук.
– Быть может, это голос имегоридянина? – предположил Илья.
Он ошибался. Это была музыкальная игрушка, наподобие губной гармошки. Точнее, тактильной гармошки.
– Оригинальный эффект. Похоже на инфразвук, – продолжал Илья. – Такой компактный излучатель мне неизвестен. Дай-ка, посмотрю.
А вот в этом случае он оказался прав. Принцип извлечения инфразвука из кристалла был настолько простым и оригинальным, что до него, исключая имегоридян, никто не додумался.
– Успеешь насмотреться, – помрачнев, буркнул Никита и спрятал брусок в карман. Он прекрасно понял, к чему клонит Илья.
Илья сдержался, чтобы не рассмеяться, и наконец-то начал свою игру. Случай представился, он и не упустил его.
– Наш устный договор по-прежнему в силе? – спросил он.
Никита отвернулся и сделал вид, что копается в рюкзаке.
– Повторяю вопрос, – повысил голос Илья, – наш договор в силе?
– Да! – раздражённо огрызнулся Никита. – Успеешь насмотреться! Может, это никакой не голос, и никакой новой технологии в извлечении звука нет? Выведи нас, Сусанин, отсюда, тогда и будем разбираться!
Илья помедлил с ответом, и я опять увидел, что он борется с усмешкой.
– Вывести отсюда, говоришь? – справившись с собой, натянуто переспросил он. Актёром он был не ахти каким, но раздражение в голосе получилось натуральным. – Тогда чего ты сидишь, делаешь вид, что копаешься в рюкзаке? Идём.
– Ребята, – попросила Наташа, – может, на сегодня хватит ходить? Давайте на ночь устраиваться.
– Ты хочешь спать в этой пыли? – кивнул Илья на медленно оседающее облако праха имегоридянина. – Не стоит, право слово. Прах мёртвых похуже сернистых испарений.
Илья вскинул на плечи рюкзак и зашагал вперёд. Однако уже через полкилометра, когда мы снова оказались в прямом отрезке туннеля возле очередного дубликата надписи на стене, Илья остановился и сбросил с себя рюкзак.
– На сегодня всё! – объявил он.
Как я понял, он специально остановился на ночлег у надписи, нагнетая напряжённость.
Ужинали молча. Наташа настолько уставала, что в последние дни практически не разговаривала. Илья делал вид, что дуется на Никиту, а Никита не заводил разговор, опасаясь, что Илья снова потребует показать найденный раритет. Я же молчал по привычке. Я вообще не проронил ни слова с тех пор, когда вошли в пещеру. Наташа и Илья, если изредка и обращались ко мне, то опосредованно, будто меня рядом не было, а Никите, который крыл в глаза отборным матом, я не отвечал. Отвечать на оскорбления – выше моего достоинства. Молчание иногда ранит сильнее, чем укол шпаги во время дуэли.
