– Спасибо, – сказал, – было очень вкусно.
– На здоровьице, Серёженька.
– И что дальше?
– Дальше десерт будет.
– Да нет, я спрашиваю, чем дело у Василия с зелёненьким паскудником закончилось?
– Ах, это… Да тем и закончилось.
– То есть как? – не понял я. Странные какие-то байки в деревне Бубякино – без концовки.
– А вот так, – пожала плечами Кузьминична. – Как Василий сказал, так и получилось. Он и сдох.
– Кто?! – опешил я.
– Кто-кто… Не Василий же… – Кузьминична встала из-за стола и принялась убирать грязную посуду. – Паскудник сдох. Не сходя с места.
– Ап! – только и сказал я, поперхнувшись последней картофелиной, и закашлялся. Смех пополам с кашлем разбирал так, что я не мог остановиться, пока Кузьминична не постучала по спине. Уела она меня, дальше некуда.
– Ну, спасибо… – выдохнул я и хотел встать из-за стола, но Кузьминична удержала за плечо.
– Погодите, Серёжа, я вас ещё кое-чем вкусненьким на десерт угощу… Уберу со стола и угощу.
Я сел, и тут мне в голову пришло, как вывести Кузьминичну на чистую воду.
– А с тельцем зелёненького паршивца что сталось? Испарилось? – ехидно поинтересовался я.
– С чего бы это оно испарилось? – поджала губы моя хозяйка, составляя грязные тарелки одна на одну. – Василий взял лопату, выкопал ямку на пустыре и закопал.
«Чёрт! – подумал я. – А вдруг – правда?! Вот это будет номер, если я из Бубякина привезу останки пришельца!»
– Вы мне место не покажете? – с тайной надеждой попросил я.
– Так показывать нечего, – покачала головой Кузьминична. – Была у нас тогда собака Жучка. Раскопала она ямку и сожрала всё, что от паскудника осталось.
Опять она меня вокруг пальца обвела. Нечего байкам верить. Размечтался.
Кузьминична взяла стопку грязной посуды и понесла на кухню.
– А зимой Жучка щенка принесла. Да вы его видели – Барбоса, – на ходу сказала она.
Я задумчиво поглядел вслед хозяйке и опять начал сомневаться, верить мне или не верить. Если так и было, то появление на свет Барбоса ставило крест на моей теории о трансгенных продуктах. Глядишь, и я стану таким же сине-зелёным, как местный картофель…
– Вам помочь убрать со стола? – кивнув на блюдо с пирогами и супник, предложил я, когда хозяйка вернулась.
– Пусть стоит, – махнула рукой Кузьминична, – я попозже Василию занесу, а то он сегодня ничего не ел, только пил.
Она села за стол и пододвинула к себе блюдо с большими, по форме похожими на грейпфруты, но чёрными плодами. Снова пахнуло ароматом дыни.
– Сейчас я вас, Серёженька, бздыней угощу.
– Дыней? – переспросил я.
– Нет, бздыней, – категорично поправила хозяйка.
– Название какое-то неприличное… – заметил я.
– Уж какое есть, – не согласилась она. – Есть на то причины.
– Какие же? По запаху, вроде, не бздыней… гм… а дыней пахнет.
Кузьминична конфузливо прыснула:
– Шутник вы, однако, Сергий свет Владимирович… С чем это вы сравниваете? Сейчас поймёте, почему так называется.
Она выбрала плод побольше, положила на стол перед собой и ударила по нему ножом.
– Бздын-н-нь!!! – прозвучало в вечернем воздухе, и чёрный плод раскололся на четыре дольки, лопнув, как спелый арбуз. Дынный аромат ударил в ноздри.
– Угощайтесь. Вы такого, небось, не едали.
Кузьминична пододвинула ко мне дольку и подала ложку. Кожура у бздыни была твёрдой, как у ореха, зато розовая мякоть мягкой и по вкусу напоминала талое мороженое с привкусом дыни.
– Действительно не едал, – согласился я. – Вы меня так раскормите, что дома никто не узнает.
– Не берите дурного в голову, Серёженька. Молодым всё впрок.
Что она имела в виду под «всё впрок», я не стал уточнять.
Солнце село, начали проявляться первые звёзды. Я бросил взгляд на пустырь у гостиницы и увидел Барбоса, скрупулёзно ставящего собачьи метки на столбе со звёздными указателями.
– А правда, что у Барбоса есть пятая нога? – спросил я.
– Правда, – подтвердила Кузьминична и загадочно добавила: – Но он её редко показывает, и лучше вам её не видеть.
Я пожал плечами:
– Странная у вас деревня…
– Ничего подобного, – обидчиво возразила хозяйка. – Самая обычная.
– А как же двухголовая собака с пятой ногой? – возразил я. – Того и гляди, у вас телега с пятым колесом имеется.
Кузьминична не ответила и поджала губы.
– Неужели есть?! – изумился я.
– Телеги нет, – нехотя произнесла Кузьминична. – А пятое колесо вроде бы есть…
– Как это?!
– Да Василия у нас так за глаза прозывают. Василий Пятое Колесо К Телеге. За что ни возьмётся, всё у него не так получается.
Я покивал. Вот это нормально. Это в соответствии с русскими обычаями, и в прозвище ничего необычного нет…
Из-под стола вынырнуло щупальце, схватило дольку бздыни и мгновенно скрылось. Я остолбенел. Щупальце по виду было похоже на дождевого червя, только толщиной в руку. Всему, что сегодня со мной происходило, что видел в деревне, я более-менее нашёл какое-то логическое объяснение. Щупальце объяснению не поддавалось. Это не пятое колесо к телеге.
– Кто это? – просипел я пережатым горлом, заворожённо глядя на стол, где совсем недавно лежала долька бздыни.
– Где? – не поняла Кузьминична.
– Да вот только что… Дольку бздыни…
Из-под стола, воровато прячась в тени, показался кончик щупальца.
– Вот! – заорал я, указывая пальцем.
– Ах ты, такой-сякой! – шикнула на щупальце хозяйка, и оно мгновенно исчезло. – Ты чего без спроса на стол лезешь, гостей пугаешь?
– Кто это? – потусторонним голосом спросил я. Будто и не я спросил, а кто-то вместо меня.
– Огородник… – досадливо пояснила хозяйка. – Вы думаете, почему у меня такой ухоженный огород? Это всё он, сама бы не управилась. А он рыхлит, окучивает, поливает, саженцы сажает, урожай собирает… Он вообще-то скромный, на глаза не показывается, но бздыню очень любит. Вы уж извините его…
– Чего уж там… – растерянно выдохнул я. – Неужели не понимаю? Огородник он и есть огородник. Эка невидаль… – Ирония помогла справиться с ошеломлением, и я увидел в краже дольки бздыни логическое несоответствие: – Если сам выращивает, почему тогда ворует?
– Лущить бздыню не умеет. Руки у него мягкие, нежные… – Кузьминична взяла с блюда бздыню и расколола её. – На уж, – бросила дольки под стол, – а то совсем изведёшься.
