– Теперь можете говорить, – предложил Карла.
– Вовсе мы не считаем себя пупом Вселенной, – сказал я. – То, что подавляющему большинству землян до лампочки внеземные цивилизации и контакты с ними, вполне естественно. Естественно, что и большинству инопланетян нет никакого дела до контактов с землянами. Но! Но те, кто прилетает на Землю на летающих тарелках, – совсем другое дело. Что это, как не активные поиски контакта?
Карла посмотрел на меня круглыми глазами, начал было смеяться, поперхнулся бутербродом и, прочищая горло, глотнул кофе.
– Уморили вы меня, Сергей Владимирович… – покачал он головой, переводя дыхание. – Вон они – ваши контактёры! – Карла обвёл рукой вокруг. – А за гостиницей стоят их летательные аппараты!
Я будто иными глазами посмотрел на минотавров, продолжающих дымить всеми частями тела, на тихо посасывающих болотную жижу какадуоидов. Откровенное нежелание и тех, и других вступать в контакт с земной цивилизацией меня не убедило, и я замотал головой:
– Здесь какая-то мистификация! Одного не понимаю – зачем?
Карла тяжело вздохнул, отложил последний бутерброд.
– Никакая это не мистификация, – устало сказал он. – И не надо искать какой-то иной смысл. Обычное увеселительное мероприятие. День Пришельца. И всё. Больше ничего. Понятно?
– Не верю! – снова замотал я головой.
– Да-а… – раздумчиво протянул Карла. – Почему вы отказываете пришельцам в том, в чём сами грешны?
Вопрос был риторический, и я промолчал, ожидая продолжения.
– Хорошо, попытаюсь объяснить более доходчиво. Допустим, что где-то на экваторе существует прекрасный необитаемый остров Тимбукту, в прибрежной зоне которого с незапамятных времён живет племя разумных крабов и тысячи лет ни сном, ни духом не знает о человечестве. Но вот в середине двадцатого века на остров высаживаются дельцы от туристического бизнеса, строят несколько фешенебельных отелей, и на Тимбукту начинается паломничество туристов. Естественно, что на литоральном дне начнут появляться бутылки, пробки, пластиковые пакеты, оторванные крючки, грузила и прочий мусор человеческой цивилизации. Что, по-вашему, будут думать об этих вещах разумные крабы? Что они будут думать о пенных струях, возникающих над их головами от проносящихся скутеров, что они будут думать о дайверах, ныряющих на дно и уносящих в неизвестность соплеменников? Не прослеживаете аналогию?
Я сидел, стиснув зубы, и чувствовал, как к лицу приливает кровь. Наверное, я сейчас по цвету не уступал минотаврам. Разве что дым из ушей не шёл. Уел меня Карла, дальше некуда.
– То есть вы хотите сказать, – кивнул я в сторону компании какадуоидов, – что для них космос – как для нас – океан?
– Где-то так. В первом приближении, – согласился Карла и принялся доедать последний бутерброд.
– Да, но вы забыли об одном, – нашёл-таки я небольшую лазейку в его построениях. – Сейчас в любой курортной зоне находятся два-три эколога, которые следят за чистотой окружающей территории. В их задачу также входит научная работа по составлению кадастров обитателей моря и прибрежной зоны.
– Угу… – покивал Карла, дожёвывая бутерброд, – но, заметьте, этих экологов два-три на сотни тысяч туристов, которым наплевать, разумны ли крабы в прибрежных водах острова Тимбукту.
Последний довод меня сразил.
– И вы – один из таких экологов…
Карла вздохнул, развёл руками. Затем допил кофе, нахлобучил шляпу, взял трость, поставил, опёрся о набалдашник руками и внимательно посмотрел мне в глаза. Сидел он на подлокотнике кресла, наши лица были на одном уровне, и я наконец по-настоящему смог оценить гипнотическую силу его глаз.
– У меня осталось ещё десять минут свободного времени, – тихо сказал он. – Спрашивайте.
Я понял, какого вопроса он ждал. И он понял, что я понял.
– Скажите… – хрипло выдавил я и отвёл глаза. – Лия… Она тоже пришелец?
Карла невесело хмыкнул:
– Вы сами-то на себя давно в зеркало глядели?
– Сегодня утром… – пробормотал я в сторону.
– Теперь и вас можно принять за пришельца, – заметил Карла. – А если серьёзно, то, скажите, Сергей Владимирович, имеет ли для вас какое-то значение инопланетянка Лия или нет?
Я не ответил. Он был прав. Никакого значения, кто такая Лия, для меня не имело. Она появилась в моей жизни, и это единственное, что имело значение. Я почувствовал, как кровь снова приливает к моему лицу. Кажется, я научился краснеть. Не только зеленоватый оттенок кожи передала мне Лия…
– Во Вселенной много рас, – начал пояснять Карла, – самого широкого диапазона форм жизни: от органической до кристаллоидной и плазмоидной. На нашем празднике присутствуют в основном представители органической жизни, причём восемьдесят процентов пришельцев принадлежат к одной расе, по своим биологическим характеристикам отдалённо напоминающей земных общественных насекомых. У них двойной праздник, поскольку здесь находится их будущая Царица…
– Сказки решили сказывать? – перебил я. – Будущая царица… То есть царевна? А когда прибудут принцы, волшебники, гномы, злые колдуны? Или они уже здесь?
– Это не сказки, – покачал головой Карла. – И Царица – это не титул, а биологическая сущность представителя расы. Не могу же я называть её Маткой – по аналогии с пчёлами? Не эстетично по отношению к разумной расе, вы не находите?
Я неопределённо пожал плечами:
– И что Царевне здесь понадобилось?
– Как вы знаете, общественные насекомые на Земле представляют собой тупиковую ветвь развития, и они многие миллионы лет существуют в одном и том же состоянии, не эволюционируя. Так, например, муравейник позднего девона мало чем отличается от современного муравейника. У разумной расы, о которой мы ведём речь, эволюция вида и развитие их цивилизации решается весьма оригинальным образом. Молодая Царевна прибывает на планету, где имеется разумная жизнь, знакомится с её обитателями, а затем, когда возвращается восвояси, начинает репродуцировать особей, похожих на представителей той расы, с которой она познакомилась. Посмотрите на эскорт-свиту Царевны, – Карла указал на какадуоидов, затем на минотавров. – Думаете, это представители разных цивилизаций? Вовсе нет. Это репродуктанты других Цариц.
Я посмотрел на минотавров, сравнил с какадуоидами. Ничего общего между ними не было. Разве что, но и то со слов Карлы, отсутствие половых признаков.
– Так у них что, не одна Царица? – удивился я.
– Естественно. Цивилизация большая… Кстати, и на Земле во многих муравейниках и термитниках имеется по нескольку цариц.
– Значит, здесь состоится свадьба?
Карла рассмеялся:
– Не в вашем понимании!
– А что же тогда – случка? – рассердился я.
– Фи, Сергей Владимирович, – поморщился Карла, – как так можно… Никаких торжественных обрядов, никакого официоза, даже намёка на оглашение того, что вы подразумеваете. Это таинство, и свита Царевны относится к нему как к священнодействию. Не советую оскорблять пошлыми намёками Её Высочество в их присутствии.
