Как только Игнат оборвал левый край пакетика, на тарелку выплеснулась розовая желеобразная масса и зафырчала, исходя паром и пузырями. Запахло…
Гм. Запах разогретого фурфача был, мягко говоря, далеко не аппетитным и живо напомнил сантехнику Лопухину ароматы его работы.
«Не испортился ли? – подумал Игнат. – Доставка издалека, за время пути мог протухнуть…»
– Приятного аппетита! – пожелал надорванный пакетик, и Игнат понял, что с фурфачом всё в порядке. Таким он и должен быть. Мало ли кто потребляет фурфач в необъятной Вселенной, и, возможно, этот запах считается особо изысканным.
Пробовать неаппетитное с виду фырчащее желе с «изысканным» ароматом категорически не хотелось, но когда Игнат вспомнил, что может выиграть, то пересилил себя, зажал нос пальцами, прихватил фурфач чайной ложкой и мужественно отправил в рот.
Пару секунд Лопухин сидел, вытаращив глаза, затем сорвался с места и побежал в туалет. На вкус фурфач ни в чём не уступал запаху, если не превосходил. В который раз судьба показала, что в красивой упаковке, как правило, оказывается вовсе не деликатес, а совсем даже наоборот. Не верь рекламе, тем более – рекламным акциям.
Тщательно прополоскав в ванной комнате рот и почистив зубы, Лопухин вернулся на кухню. Фурфач на тарелке, оправдывая своё название, продолжал пузыриться и фырчать, распространяя по кухне зловоние.
Игнат тяжко вздохнул. Если на роду написано быть сантехником, то и подарки рекламной акции будут соответствующие. Он счистил фурфач с тарелки в унитаз, смыл водой, вернулся на кухню и тщательно вымыл посуду. Несмотря на открытое окно, вонь на кухне нисколько не уменьшилась. Игнат помахал кухонным полотенцем, стараясь выгнать неприятный запах в окно, но это не помогло. Принюхавшись, он обнаружил, что пахло не от оставшихся пакетиков, а тянуло из туалета.
Когда он снова заглянул в туалет, унитаз утробно заурчал, вода в нём забурлила, и потянуло вонью инопланетного деликатеса. Фурфач продолжал оправдывать своё название и в канализации. Игнат пару раз спустил воду из бачка, это на время помогло, но вскоре вода вновь начала пузыриться. Мало того, Лопухин услышал, как сосед снизу тоже дёргает ручку сливного бачка, а потом к нему присоединился сосед сверху.
Пронаблюдав немного за водой в унитазе и убедившись, что соседи успешно справляются с фурфачом без него, Игнат вышел на кухню. Он был зол, и ему хотелось сесть за стол и откровенно написать фирме «Ной и сыновья» всё, что он думает по поводу их продукции. Но, глянув на улыбку фотогеничной Вероники, Лопухин поостыл. Вонь вонью, однако побывать на манящих курортах далёкой Альгамбры хотелось не менее, чем высказать на бумаге нелицеприятное мнение в адрес инопланетной фирмы. Если не более.
Взяв в руки опросный листок, Игнат перечитал его и подошёл к окну. Посоветоваться с кем-нибудь, что ли?
На скамейке у подъезда, опираясь на обмотанную тряпкой тяпку, сидел пенсионер Коломойцев. Зять Коломойцева, Лёша Невструев, копался в моторе старенького «Москвича». Видимо, собрались на дачу, да мотор подвёл. Коломойцев брюзгливо выговаривал зятю за поломку автомобиля, Лёша стоически отмалчивался. Больше никого во дворе не было, если не считать беспородного кота Ваську, который уныло сидел у пустой детской песочницы и тоскливыми глазами смотрел на угол дома. Одно время дворовый кот квартировал у Димы Похмелкина, но когда хозяин женился, его жена, Аэлита Марсова, выгнала кота на улицу. Тем не менее кот не утратил привязанности к Похмелкину, провожал со двора на работу и страдал, дожидаясь его возвращения.
Советоваться с Коломойцевым Лопухину не хотелось – старорежимный дед плохо воспринимал реалии нового времени. Разве что с его зятем… Не у кота же Васьки, в самом деле, совета просить? Зато коту можно фурфач предложить…
Игнат с сомнением посмотрел на оставшиеся два пакетика фурфача, перевёл взгляд на кота. Кот выглядел брошенным и голодным, но в том, что он станет есть фурфач, у Лопухина были большие сомнения. Однако ничего другого в голову не приходило, поэтому Игнат решительно сунул пакетик полуденного фурфача в карман и направился к двери.
– Добрый день, Савельич! – поздоровался он с Коломойцевым, как только вышел на крыльцо.
– Кому, может, и добрый, – мрачно обронил пенсионер Коломойцев, – но не для меня.
Он кивнул в сторону незаводящегося «Москвича».
– Привет, Игнат! – не поднимая головы от открытого капота, махнул рукой Лёша Невструев.
– Привет, – кивнул Игнат и замялся, переводя взгляд с Коломойцева на его зятя. Обращаться к занятому человеку не имело смысла, придётся довериться Коломойцеву. – Савельич, я к вам за советом…
– За советом? – оживился пенсионер. – Это ты правильно решил. У кого же совет спрашивать, как не у старшего поколения? Присаживайся.
Он постучал ладонью по скамейке.
Игнат присел рядом, зашарил по карманам в поисках письма.
– Вот у меня какое дело, Савельич…
Коломийцев вдруг поморщился, принюхался и с подозрением посмотрел на Лопухина.
– Ты что, после работы не мылся?
– Что вы, Савелич, я всегда после работы душ принимаю… – растерялся Игнат. – Потом, я двое суток отдыхал, выходные были… Сутки на работе, двое дома.
– А чего ж воняет так?
– Во всём подъезде воняет! – громогласно заявила Аэлита Марсова, выходя на крыльцо и вытаскивая за собой коляску с младенцем. – Кто-то дрожжи в унитаз спустил, и теперь по всему стояку такая вонь идёт, что не продохнёшь!
Игнат вскочил со скамейки и помог Аэлите спустить коляску с крыльца. Младенец в коляске был таким же бесформенным, как Аэлита, к тому же зелёным, с многочисленными псевдоподиями, но при этом лицом был в отца. Вылитый Димка Похмелкин. Увидев над коляской незнакомого человека, младенец заагукал и принялся пускать ртом зелёные светящиеся пузыри. Пузыри срывались с губ и медленно уносились в небо. Кляузник Портянкин утверждал, что Аэлита Марсова – инопланетная шпионка, а улетающие в небо светящиеся пузыри – не что иное, как секретные донесения на Марс. Однако Портянкину никто не верил – все знают, что на Марсе жизни нет.
Аэлита от помощи не отказалась, но, как только коляска стала на тротуар, заявила:
– Чем коляску помогать таскать, лучше бы поработал по своей специальности, почистил стояк! А то ребёнку в доме дышать нечем!
– Это не мой участок, – возразил Игнат. – Я работаю в другом ЖЭКе…
– А живёшь в каком доме?! – возмутилась Аэлита.
– В этом, – согласился Лопухин и принялся неловко оправдываться: – Но мне через час на смену заступать. Суточное дежурство…
– Все вы, сантехники, одинаковы, – отмахнулась Аэлита. – Пока на бутылку не дашь, пальцем не пошевельнёте.
Она раздражённо развернулась и покатила коляску от подъезда.
– Н-да… – только и сказал пенсионер Коломойцев, глядя вслед колыхающимся бесформенным формам Аэлиты, и глаза его маслено заблестели.
