Игнат тоже посмотрел Аэлите в спину и содрогнулся. Прозванная за непомерную тучность Кубышкой, Аэлита полностью загораживала собой коляску. Надо же, и такие женщины кому-то нравятся, женятся на них… Или на них женятся потому, что Вероники встречаются только на обложках глянцевых журналов? Нет уж, лучше оставаться всю жизнь бобылём, чем такое счастье.
Когда Аэлита проходила мимо пустой песочницы, кот Васька взъерошился и злобно зашипел. Ненавидел он выгнавшую его из квартиры Аэлиту всеми фибрами кошачьей души.
– Брысь! – сказала Аэлита, на что кот выгнул спину и зашипел так, что из пасти полетела слюна. Из коляски выскользнула тонкая зелёная псевдоподия, хлестнула по коту, но Васька вовремя среагировал и отпрыгнул в сторону. Затем презрительно фыркнул вслед удаляющейся Аэлите и вновь уселся у песочницы поджидать с работы бывшего хозяина.
Спрашивать совета у Коломойцева Лопухину расхотелось. Слишком разные у них вкусы.
– На дачу собрались, Савельич? – перевёл он разговор на другую тему.
– Разве у меня дача? – поморщился Коломойцев и в расстройстве махнул рукой. – Шесть соток да развалюха… Вот на Фунт-стерлинговском шоссе дачи, так дачи! В сосновом лесу, трёхэтажные, друг друга краше… А лужайки какие перед ними – загляденье!
– Это кто же, папаня, тебя туда в гости приглашал? – иронично поинтересовался от машины зять.
– Кто-кто… – обидчиво надул губы Коломойцев. – Вдова депутата Хацимоева. У её сына там особняк.
– И за какие-такие заслуги она к тебе снизошла? Неужто просто так? – снова подначил зять. – Да она скорее удавится, чем нищему копейку подаст.
– Не просто так, – признался Коломойцев. – Я им дёрн на лужайке укладывал. – Он немного помолчал, затем мечтательно добавил: – Мода у них там: флюгера на крышах ставить. И каких флюгеров только нет! И с трещотками, и со свистульками, и с пропеллерами… И каждый флюгер как произведение искусства!
Лёша распрямился, вытер замасленные руки ветошью и захлопнул капот.
– Слушай, тестюшка, ты зачем сегодня на дачу едешь? – поинтересовался он. – Полоть?
– Полоть…
– Не получится полоть.
– Это ещё почему? – насторожился Коломойцев. – Машина не поедет?
– Машина-то поедет, но полоть ты не будешь.
– Как так – не буду?
– Порядок на даче надо наводить. Чтобы всё как у людей было.
– У меня на даче всегда порядок, – не согласился тесть.
– Разве это порядок? – покачал головой зять и назидательно изрёк: – Делай, что хочешь, папаня, но чтобы сегодня установил на даче флюгер!
– На мою развалюху, что ли? – растерялся Коломойцев, и только потом до него дошло, что зять подтрунивает. – Да пошёл ты со своими шуточками! – рассердился он и порывисто вскочил со скамейки. – Починил машину? Поехали!
– Поехали, – рассмеялся зять и кивнул Лопухину: – Пока.
– Пока, – сказал Игнат.
Коломойцев был настолько рассержен, что забыл попрощаться с Игнатом, сел в машину и с треском захлопнул дверцу. Сел в машину и зять Лёша, завёл мотор, и они уехали. Аэлита с коляской скрылась за углом дома, и во дворе остались только Лопухин да кот Васька.
Игнат достал из кармана пакетик полуденного фурфача и позвал:
– Кыс-кыс-кыс!
Васька повернул голову, посмотрел на Лопухина больным страждущим взглядом и отвернулся. Он страдал по Димке Похмелкину, и никто другой ему не был нужен. В том числе и экзотический деликатес трансгалактической фирмы «Ной и сыновья».
Однако Игнат отступать не собирался – эксперимент надо было провести. Он встал со скамейки и направился к коту.
– Котик кушать хочет? – спросил он, подходя к Ваське, и протянул пакетик с полуденным фурфачом.
Кот недоверчиво посмотрел на Лопухина, задвигал драными ушами, начал принюхиваться. Игнат вспомнил, что коты не любят ни горячего, ни холодного и разорвал пакетик сверху.
Жёлтый фурфач в пакетике запузырился и активно зафырчал, распространяя восхитительный для жителей Альгамбры аромат.
Кот Васька опешил. Кот Васька сморщил нос. Кот Васька угрожающе ощетинился. Разбрызгивая слюну, он зашипел так, будто его посадили на раскалённую сковороду с кипящим маслом, и стремглав умчался за беседку. Оказывается, не только для людей восхитительный по меркам жителей Альгамбры аромат представлялся непереносимым зловонием.
Игнат воровато огляделся, поспешно, пока его никто не видел, прошагал к мусорному баку, выбросил надорванный пакетик с полуденным фурфачом и вернулся на скамейку у подъезда. Здесь он снова огляделся и перевёл дух. Кажется, его действительно никто не видел. Если кто-нибудь догадается, что вонь в доме – его рук дело, всю оставшуюся жизнь придётся каяться, но отмолиться не получится.
От рук воняло, но мерзким запахом тянуло и из подъезда. Начинало подванивать и из мусорного бака.
«Ну и ладно, – решил Лопухин, – через час на работу, а там ароматы не лучше». Он достал из кармана сопроводительное письмо рекламной акции трансгалактической фирмы «Ной и сыновья» и стал его перечитывать. Что же ему делать: отвечать или нет?
– Что читаем? – из подъезда вышел Могол, сосед с первого этажа, уселся рядом, нагло забрал письмо и принялся его изучать.
– Липа! – безапелляционно заявил он, возвращая письмо. Могол был подвыпивши, и от этого его раскосые глаза казались ещё более косыми.
– Почему липа? – не поверил Игнат.
– Да потому, что деньги с тебя требуют! Дурят нашего брата, как хотят!
– Ну… – неуверенно протянул Игнат. Могол его не убедил. Была и у него такая мысль, но уж очень хотелось побывать на экзотическом курорте.
– Да ты, никак, решил заплатить сто рублей?! – безмерно удивившись, догадался Могол.
– Ещё не решил…
– Лопух ты, Лопухов! Если у тебя лишняя сотня, давай пропьём! – принялся уговаривать Могол. – С пользой потратишь, а не на ветер выбросишь.
– Мне через час на работу… – попытался выкрутиться Игнат.
– Так и что?! – возмутился Могол. – Ты сантехник, тебе сам бог велел! Трезвый сантехник – это нонсенс!
Соседом по лестничной площадке у Могола был доцент Либерман, и Могол заимствовал у него иностранные термины, употребляя их как к месту, так и невпопад. Сейчас получилось к месту.
– Я подумаю, – пообещал Игнат.
– Чего думать?! Давай деньги, сгоняю за бутылкой!
– А если всё без обмана? – не соглашался Игнат.
– Быть такого не может! – заверил Могол. – Сейчас всех дурят, у кого хочешь спроси. Вот хотя бы у Ларионова.
Из соседнего подъезда вышел Ларионов в потрёпанном джинсовом костюме, кроссовках, с лёгким рюкзачком за плечами.
