Я отошёл от окна, сел на кровать. Надо бы позвонить шефу… Напрямую ему ничего говорить нельзя, а вот завуалированно подготовить… Мол, доехал нормально, спасибо за машину… Пока ничего существенного, но есть интересные намётки… В частности, изменение конфигурации аномальной зоны Кашимского треугольника…
Однако когда я попытался вызвать шефа по мобильнику, ничего не получилось. Нет, не высвечивалось на экране «Абонент недоступен» или «Номер заблокирован», происходило нечто непонятное. То после набора первых же цифр шли короткие гудки, то вдруг я вклинивался в чей-то разговор, то диктор какой-то радиостанции начинал вещать новости или сводку погоды. Я не отступался и всё пробовал, пробовал… Пока из телефона шепелявым голосом не грянула песня: «У самовара я и моя Маша…»
Дождался-таки! Я очумело уставился на мобильник, перевёл взгляд на окно и не смог понять, откуда звучит песня. Тогда я отключил мобильник, улёгся на кровать и закинул руки за голову. Почти так же, как мобильник, работал в аномальной зоне и навигатор глобальной системы позиционирования. Он не отключался, но точка нахождения машины на местности прыгала по экрану как мишень в простенькой компьютерной игре «Охота на зайца». Да, но зачем тогда на крыше гостиницы стоит антенна спутниковой связи? Бутафория? Или… Или всё, что происходит с мобильником и навигатором, не имеет никакого отношения к аномальной зоне Кашимского треугольника, а целиком и полностью зависит именно от спутниковой антенны? Выходит, всё-таки мистификация? Но кому это нужно и зачем? То, что наши олигархи на такое не пойдут, я понял давно. Видел, как тряслись руки и горели глаза нефтяного магната Алтуфьева, когда он перебирал осколки Адычанского метеорита. Вот уж правильно говорят: «Руки загребущи, глаза завидущи…» Но если это всё-таки мистификация, то затеяна она отнюдь не ради меня.
Я начал анализировать странности сегодняшнего дня и практически всему нашёл объяснение. Напустить в лесу туману – не проблема, и на нагретую солнцем дорогу он выползать не будет, если использовать жидкий азот. Спрятать в землю мотор, который вращает столб с указателями, – это совсем просто. В цирке с помощью зеркал прячут тело человека, оставляя на столе одну голову, аналогичным образом легко и «глаза отвести» с развилки на Бубякино… Зеленоватокожая Лия, Кузьминична, Дормидонт Александрович и Александра Дормидонтовна – обычные артисты, играющие свои роли… Вот двуглавый пёс Барбос – это да. Это круто. Но в кунсткамере и не такие монстры замаринованы в банках с формалином. Разве что не поддавалась объяснению остановка «хаммера» на лугу… Если не предположить, что в картонной коробке Лии находились вовсе не цыплята, а мощный высокочастотный разрядник. При импульсном разряде в результате электромагнитного резонанса стрелки всех приборов падают на нуль, и, естественно, аккумулятор не даёт искры…
Я перебирал в голове казус за казусом, находил вразумительные объяснения, всё больше успокаивался и не заметил, как задремал. В дрёме мне привиделось чёрт знает что. Будто бы я волшебным образом перенёсся в Киевскую Русь, и водит меня по хоромам княжеского терема ключница в древнерусских одеждах и с лицом Кузьминичны, всё показывает да рассказывает, а между делом с усмешкой выговаривает: «Эх, ты дурачина-простофиля! Ты ж кого это за моих знакомых принял?! Знакомец мой, Владимир – это не князь, а конюший нашего князя, удалой молодец, Копытом прозванный… А сынок его, Ярослав, постельничим был. Головастый мужик, перину пуховую придумал, за что его за глаза Мудрым прозывали…» Под конец Кузьминична-ключница неожиданно пропела ангельским голоском: «Серёжа свет Владимирови-ич! Откушать не изволите?!»
Я проснулся и никак не мог понять, приснился ли мне зов, или на самом деле прозвучал из открытого окна.
– Серёжа свет Владимирович… – снова донеслось из окна. – Кушать не изволите?!
Вскочив с кровати, я бросился к окну и выглянул.
Вечерело. Покрасневшее солнце зависло над горизонтом, в низине вдоль косогора стелились тонкие нити тумана. В воздухе пахло листвяной прелью и… странно, почему-то дыней. Не вызревают здесь дыни, откуда тогда запах? Привозная, что ли? Музыка со стороны гостиницы не звучала, было по-хорошему тихо, и только где-то из-за угла несмело тренькал сверчок. Летающая тарелка карлика, скатившаяся к подножью косогора, исчезла, трактор тоже. Справился-таки с задачей Василий.
– Сергей Владимирович, – с укором сказал голос Кузьминичны, – чай, ужин стынет…
Я посмотрел из окна налево и увидел хозяйку дома в нарядном сарафане и ярком цветастом платке. Она сидела у стола, застеленного белой, вышитой, как и занавески на окнах, красными петухами скатертью, на которой, как на самобранке, были расставлены блюда крестьянского разносола. При виде румяных пирогов мне так захотелось есть, что позабыл скаламбурить насчёт стынущего чая.
– Пять минут, Кузьминична, оденусь… – пообещал я и принялся натягивать джинсы. И всё же, как ни хотелось есть, пока одевался, думал не о пирогах, а о своём странном сне. К чему бы мне снилась Древняя Русь? Как уфологу, мне приходилось сталкиваться с толкованием сновидений, и шеф даже заставил прослушать платный курс лекций по сновидениям у психоаналитика. Так что по этой части я достаточно подкован – по крайней мере, чтобы анализировать подсознательные видения. А вот в истории Древней Руси я не силён… Не уверен, но, кажется, Ярослав Мудрый не был Владимировичем, и давно забытое знание выразило в подсознании протест таким вот сном… Или всё-таки был? Но если предпосылка верна, тогда многое объясняется… В том числе почему Кузьминична предстала в качестве ключницы – задавал же я себе вопрос, чей это коттедж? Одно, пожалуй, не объяснить – почему во сне я был твёрдо уверен, будто Кузьминична жила тысячу лет назад в Древней Руси? В принципе, любой сон можно разложить на составляющие, проанализировать их, дать соответствующую оценку, найти связь с реальными событиями и переживаниями… Да толку-то с этого? Толковать сновидения можно по-разному, и это главное, что я вынес после прослушивания курса лекций о сновидениях и о чём не преминул поставить в известность шефа, что он зря деньги на ветер выбросил, заплатив за лекции по психоанализу для своих сотрудников. Уфология и то гораздо более точная наука, чем толкование сновидений.
– Серёжа свет Владимирович… – в очередной раз пропел из окна голос Кузьминичны.
– Бегу!
Я набросил на плечи куртку и выскочил из горницы на крыльцо. Кузьминична, черпая половником из супника, наливала щи в большую тарелку.
– Щец бабы Кузьминичны отведай, – сказала она. – Зелёных, со сметаной…
Не скупясь, она деревянной ложкой зачерпнула из крынки густую сметану и положила в тарелку. Я сел за стол, взял ложку. Зелёные щи на цвет были фиолетово-синими.
– Кушайте, кушайте, Серёженька… Вот, с пирогами-то с грибами…
Кузьминична придвинула ко мне блюдо с румяными пирогами.
С некоторой предосторожностью я попробовал щи и неожиданно понял, что вкуснее мне едать не приходилось. Я размешал сметану и, нимало не стесняясь, принялся мести всё подряд за обе щёки. Сам от себя не ожидал, что так проголодался. Только когда вычерпал тарелку до дна, обратил внимание, что ем один, а Кузьминична сидит напротив и, подпёрши голову ладонями, умилённо смотрит на меня.
