– Можно и передохнуть, – согласился Никита. – Кто знает, что ждёт нас в пещере.
Илья насупился. Два года он ждал этой минуты и больше ждать не хотел.
– Вам не надоело дышать через тряпочку? – язвительно заметил он.
– Надоело, – буркнул из-под лепесткового респиратора Никита. – А ты надеешься, в пещере воздух чище?
– Уверен.
– Это ты из каких источников почерпнул?
– Из отчёта стапульцев.
Илья привирал. В отчёте стапульцев информация о составе атмосферы в пещере отсутствовала. Лишь в некоторых легендах встречались упоминания о «благоуханном», «сладком», «божественно чистом» воздухе.
– Там темно, – возразила Наташа, – а мы устали. Лучше начинать спуск на свежую голову, после отдыха.
– И это правильно, – согласился Никита, сбрасывая рюкзак с плеч. – Отдохнём часок, перекусим, чтобы, так сказать, с новыми силами… – Он приосанился и гаркнул: – Вольно! Личному составу оправиться и приготовиться к приёму пищи!
– Никита, прекрати! – возмутилась Наташа.
– Простите, мадам, казарменное воспитание, – извинился Никита. Нигде он не служил, казарму в глаза не видел, но бравировать солдафонскими шутками любил.
– Никакого приёма пищи, – недовольно сказал Илья, нехотя снял рюкзак и сел на него. – Пятнадцать минут отдыхаем – и вперёд. Кто хочет, может попить.
– Это почему есть нельзя? – удивился Никита, несмотря не худобу, любивший поесть.
– Потому, – Илья кивнул в сторону сернистых испарений, – отравишься, возись потом с тобой.
– И это правильно, – передразнивая Никиту, сказала Наташа. Она поставила рюкзак у валуна, села на землю, оперлась о рюкзак спиной, вытянула гудящие ноги. – Ох, хорошо…
За компанию присел на корточки и Тхиенцу, облокотив сухие руки с длинными узловатыми пальцами о мосластые колени, и стал похож на неаккуратную вязанку хвороста. Один я остался стоять.
Никита достал из кармана рюкзака флягу с водой, просунул под лепестковый респиратор трубочку, напился.
– Фу, – поморщился он. Просовывая трубочку, он запустил в щель сернистый газ. – Воняет здесь, как в сортире.
– Казарма, – устало констатировала Наташа.
– Сколько тебя учить, что трубку под респиратор просовывают на выдохе? – недовольно заметил Илья.
– Больше не надо, – кивнул Никита. – Лучше один раз попробовать, чем десять раз услышать.
«Дураки и на своих ошибках не учатся», – подумал я, но вслух ничего не сказал. Я вообще редко говорю, а если говорю, то исключительно по делу. К чему пустопорожний трёп? По большому счёту все они были дураками. Кроме Тхиенцу, разумеется. Он – проводник. Что касается меня, то обо мне разговор особый. Никто не считает себя дураком. А изречение: «Дурак, считающий себя дураком, уже не дурак» – от лукавого.
Тхиенцу сидел неподвижно, и только глаза на стебельках неторопливо, как синхронизированные локаторы, перемещались с Никиты на Илью и обратно. Туда-сюда, туда-сюда.
Никита посмотрел на проводника, отвернулся, снова посмотрел.
– Чего глазками бегаешь? – не выдержал он. – Гадить, что ли, на корточках собрался?
– Никита, сколько можно? – поморщилась Наташа.
– Один из вас не должен идти в пещеру, мауни Никита, – ровным, безэмоциональным голосом пророкотал Тхиенцу.
– Это почему?
– Один из вас Лишний, мауни Никита.
Никита посмотрел на Илью, перевёл взгляд на Наташу и криво усмехнулся. Он был уверен, что она никогда ни на кого его не променяет. И по-своему был прав.
– Да пошёл ты… – незлобиво отмахнулся он, но крепкое слово на всякий случай не употребил. Иногда он жалел Наташины уши.
Илья делал вид, что не прислушивается к разговору, а читает с дисплея на предплечье выдержки из легенд рас Галактического Союза о пещере Морока. Насчёт того, кто из них Лишний, он имел иное мнение. Мне же было абсолютно всё равно, кто из них Лишний. Сами разберутся.
Наконец Илья отключил шевронник.
– Отдохнули? – спросил он и встал. – Пятнадцать минут прошло. Пора.
– Ох… – выдохнула Наташа, растёрла икроножные мышцы и попросила: – Ещё пару минут…
– Говорил тебе, чтобы дома оставалась, – недовольно пробурчал Никита. – Женщина в экспедиции – как чирей на заднице. И мешает, и не избавишься.
Он встал, приподнял рюкзак, чтобы закинуть за плечи, но вместо этого снова бросил на землю.
Илья не выдержал.
– Слушай, Никита, оставь семейные разборки до возвращения домой, хорошо?
С Никитой без Наташи он бы никогда не прилетел на Мэоримеш. Наоборот – с дорогой душой и вовсе не из личной симпатии. Но выбирать не приходилось.
Никита исподлобья посмотрел на Илью, и впервые уверенность в том, что Наташа ни на кого его не променяет, поколебалась.
– Считай, что уговорил, – отнюдь не обнадёживающе заверил он.
Наташа встала, подняла рюкзак, забросила на спину, поправила лямки.
– Я готова.
Никита шумно вздохнул и надел рюкзак. Надел рюкзак и Илья. Только проводник продолжал сидеть на корточках, по-прежнему блуждая взглядом между Ильёй и Никитой. Как будто обладал прерогативой определять, кто из них Лишний, но никак не мог выбрать.
– А ты чего сидишь? – недовольно поинтересовался Илья.
– Тхиенцу привёл вас к пещере Морока, мауни Илия, – сказал проводник, – Тхиенцу может возвращаться.
– Э, нет, друг любезный, – покачал головой Илья. – Ты пойдёшь с нами, пока мы окончательно не убедимся, что это действительно пещера Морока.
Проводники к пещере Морока никогда не брали с экспедиций никакой платы, поэтому было непонятно, каким образом Илья может заставить Тхиенцу зайти в пещеру. Разве что под дулом разрядника. Но проводник безропотно согласился. Сопровождение экспедиций на Мэоримеше не было профессией. Это было чем-то вроде дара небес, который вдруг снисходил на одного из аборигенов и делал его настолько одержимым, что ничем другим он заниматься не мог и не успокаивался до тех пор, пока не приводил желающих к пещере Морока. Дар давался всего на один поход, но те из мэоримешцев, кто удостаивался дара, до конца жизни почитались среди соплеменников как святые. Что было несколько странно, так как культ Морока на Мэоримеше отсутствовал. Однако и проводники среди аборигенов появлялись редко. Последний раз это случилось пятьдесят лет назад, когда на Мэоримеш прибыла экспедиция стапульцев.
– Он будет сопровождать нас, пока не встретимся с Мороком? – поинтересовался Никита.
– Позволь мне самому решить этот вопрос, – отрезал Илья, достал фонарь и направился к пещере.
Никита пожал плечами, пошёл следом и при входе в пещеру включил фонарь. За ним последовал проводник, потом Наташа. Я вошёл последним.
