Потом Роза посмотрела на обезьянку. Маленькая преступница была налицо.
– Постой ты у меня, скверная зверюшка! – в бешенстве вскричала Роза и, схватив валявшуюся на полу палку, она замахнулась на Коко…
Обезьяна издала пронзительный крик, и бесчувственный Коко, перевернувшись в воздухе, мягко шлепнулся на пол.
– Ага, не нравится! – кричала рассвирепевшая девочка и снова замахнулась палкой.
– Ради бога, не троньте его! Вы разве не видите! Ему худо! – Тася с трудом удерживала руку плясуньи.
– Не говори вздора! Эта хитрая обезьяна умеет притворяться, чтобы избежать наказания, – кричала Роза.
Но тихий стон маленького зверька остановил ее вовремя. Тельце несчастного Коко встрепенулось, глаза широко раскрылись в предсмертной муке, он вздрогнул еще раз и, вытянувшись во всю свою длину, остался неподвижным посреди комнаты.
– Он умер! – сказала испуганно Тася.
– Вздор! – возразила Роза и изо всех сил подкинула тело обезьяны ногою в воздух.
Но обезьянка снова неподвижно, как мешок, распростерлась на полу. Тогда наступила очередь Розы прийти в ужас. Она металась по комнате и, хватаясь за голову, стонала:
– Она убита! Она убита! Что делать? Что делать? Хозяин дал большие деньги за Коко! Эта обезьянка редкой породы! Он прибьет теперь меня за нее до смерти! А это все ты, – неожиданно накинулась она на Тасю, – пришла бы ты вовремя, и мои волосы были бы целы, и Коко остался бы жив! Все ты, гадкая, скверная лентяйка! Небось, спала себе сладким сном и нимало не заботилась о нас… Ну так и отвечай сама! Слышишь? Ты убила Коко, а не я! Так и скажу хозяину, когда он кончит заниматься с собаками. Пусть он разделается с тобой хорошенько! Ты стоишь этого, дрянная, гадкая лентяйка. Не сумела усмотреть за обезьяной и пеняй на себя за это. Ты ее убила! Ты ударила ее палкой, а я ничего не знаю! Я в это время спала! Да, да, спала! Так и скажу хозяину и пусть он бьет тебя сколько угодно… Пусть! Пусть! Пусть!
* * *
Тася знала, что маленькая плясунья сдержит свое обещание и оклевещет ее. Знала и то, что от Злыбина нечего было ждать пощады. За потерю Коко он до смерти забьет ее, Тасю.
Она не вынесет больше побоев, у нее от них и так все тело ноет. Она вся в синяках и рубцах от плетки, и новые колотушки доконают ее. А ей, Тасе, так хочется жить, она еще такая маленькая, ей так хочется повидать дорогую маму, сестру, брата, милую няню, всех, всех, всех. Она не вынесет нового наказания! Нет, нет, она не вынесет его и умрет, как умер Коко от удара Розы.
Ей надо уйти во что бы то ни стало из цирка. Сейчас! Сию минуту, пока Роза не успела еще пожаловаться хозяину и еще не хватились Таси. Сейчас все так заняты своим делом, что ее не заметят, пожалуй. Собаки повторяют свои штуки на арене, Петька и Злыбин с ними, Роза пошла туда же… Самый удобный для бегства момент. Только Андрюшу жалко. Жаль уйти, не простившись с больным мальчиком, который был так добр к ней. Но нельзя медлить ни минуты!
Тася, бросив прощальный взгляд на мертвое тельце обезьянки, которая так часто потешала ее своими ужимками и огорчала проказами, быстро пробралась к выходу, как была, в своем легком костюмчике мальчика, позабыв даже надеть старенький картуз.
Был холодный декабрьский вечер. На городских часах пробило шесть, но зимой дни коротки, и неудивительно, что на дворе стояла настоящая ночь. Холодный ветер пронизывал насквозь одежду Таси, но, не обращая внимания на холод, она бежала дальше.
Балаган стоял почти в конце квартала, и за ним сразу начинался большой старый парк, примыкавший к городу. Летом, должно быть, чудно хорошо в этом парке, но теперь сугробы снега сплошь покрыли его аллеи и дорожки. Деревья стояли серебряные от инея, а над ними темнело зимнее небо, осыпанное звездами.
Девочка смотрела на звездное небо, на белые сугробы и шла все тише и тише. Силы оставляли ее.
«Я, кажется, больна! – подумала она. – Уж не вернуться ли назад! – мелькнула нерешительная мысль, но она тотчас же прогнала ее. – Нет! Нет! Ни за что! Там ждут побои и муки, а здесь, кто знает, может быть, я встречу кого-нибудь, кто укажет мне дорогу на вокзал. Упрошу посадить меня в поезд и довезти до нашего города, где пансион. А оттуда к маме! К милой, дорогой маме, чтобы уж никогда не разлучаться с нею, никогда не огорчать ее дурными, злыми выходками… Никогда! Ты слышишь, Господи! – прошептали посиневшие от холода губы девочки, и она подняла исполненный мольбы взор к небу».
Вдруг ноги ее подогнулись, и Тася обессиленно опустилась в мягкий сугроб. Глаза ее тотчас же закрылись, скованные дремотой.
Сладкий сон приснился Тасе: точно она идет по саду в их чудном Райском и никого не находит там – ни мамы, ни Марьи Васильевны, ни няни с Леной.
– Где наши? – спрашивает она мальчишку-садовника, попавшегося ей на дороге. – Где наши, Васютка?
– А разве вы не знаете, барышня? Мамаша вас поехали разыскивать, – отвечал тот, страх как напужались оне! Из пансиона нам прислали сказать, что будто вы пропавши… А вот и барышня и нянюшка идут.
– Леночка! Нянечка! – кричит Тася и бросается к ним.
Поцелуи… объятья… смех и слезы.
– А мама, мама где же? – спрашивает Тася Леночку.
– Мама? Да ведь она тебя ищет. Только она вернется скоро, я чувствую, – говорит Тасе ее милая старшая сестренка. – Да вот она, разве ты не видишь?
Тася смотрит вперед и видит: к ней бежит мама по дорожке цветника, счастливая, радостная, взволнованная.
– Мама! – кричит Тася. – Милая, родная, я исправилась, я другая стала теперь, – и падает в объятия мамы.
Но это был только сон.
* * *
– Так вот вы где изволили схорониться! – слышит Тася сквозь сон грубый, хорошо знакомый голос, и кто-то больно дергает ее за руку.
Она с трудом открывает отяжелевшие веки. Перед ней Злыбин, Петька и три собаки, сумевшие напасть на ее след и разыскать ее.
Тася тихо вскрикнула и сложила с мольбой руки.
– Не бейте меня, не бейте! – простонала она.
– Ну, об этом мы поговорим дома! – грубо оборвал ее хозяин. – А теперь, без разговоров, марш вперед! Живо!
Девочка попробовала подняться, но тотчас снова опустилась в сугроб.
– Я не в силах идти!
– Ну, коли идти не можешь – отнесем тебя. А только не думай у меня прикидываться больной! Я отлично понимаю все твои хитрости. Ты мне Коко извела, убытку принесла сколько, разыскивать себя заставила да еще хочешь пустяками отделаться! Ну, нет, голубушка моя, я тебя научу, как моих зверей травить да тревогу поднимать! Петька, бери принцессу-недотрогу на руки и тащи домой. Погуляла голубушка вволю!
И он со злым смехом передал бесчувственную Тасю Петьке.
Голова девочки по-прежнему ныла. Все тело ломило, и она едва сознавала действительность. И только когда Тася согрелась, она поняла, где находится.
