– Гнойка! Все на Гнойку! Оружие, мясо, выпивка и сексуальная нирвана ждут вас! Лучший торговый перекресток Дренажтауна! Безопасность! Нимфа Копула гарантирует безопасность! Охрана! Капсулы для отдыха и не только! Зомби танцы!
– Звучит заманчиво, м? – проводил я взглядом спотыкающегося доходягу-зазывалу.
– Ты видел язвы у него на голове? – спросила Йорка, поправляя бейсболку и сильнее натягивая капюшон плаща.
– Пойдем на Гнойку, командир? – утончил зомби.
Я чуть помедлил с ответом, но тут зазывала вновь запричитал и это решило дело:
– Гнойка! Все на Гнойку! Оружие, мясо, выпивка и секс! Торгматы, банкомат, медблок и неистовые бедра! Похотливые сукки жаждут и трепещут! Гнойка! Лучший торговый перекресток Дренажтауна! Всего в трехстах шагах по сорок первой тропе! Гнойка! Гнойка!
– Идем на Гнойку. – кивнул я. – Хочу посмотреть на неистовые бедра. Заодно наведаемся в медблок.
– Черт… – голос зомби помрачнел. – Вот и момент истины, командир? Прозрею? Останусь слепым?
– Просто очередной этап. – буркнул я. – О чем ты, Баск? Уже доказано – глазная хирургия тут имеется. Осталось найти медблок, где этим занимаются. Не здесь – так найдем где-нибудь еще.
– Где еще? Если нет в Дренажтауне…
– Вряд ли мир кончается в Дерьмотауне. – усмехнулся я. – Вперед, бойцы. Дружно шагаем в Гнойку.
– Жрать охота. – вздохнула гоблинша Йорка.
– Купим там еды и перекусим. – заметил приободрившийся Баск.
– Но не мяса. – хмыкнул я. – Обойдемся пищевыми брикетами и белковыми батончиками.
– Тут мясо дороже?
– Тут оно человечней. Неохота жевать лоботомированную свинину. – ответил я. – Держись ровней, Рэк. Чего тебя мотает?
– Левое копыто подгибается, командир. Но триста шагов пройду.
– Оди, а какие вообще планы? – подступила Йорка, с интересом крутя головой.
Ее как ребенка занимали сменяющие друг друга рисующие совсем другую жизнь картины на стенах.
– Оружие и снаряжение. – охотно ответил я. – Сбор информации по медблокам Дренажтауна. Разведка. Задач много, гоблин.
– А потом? Домой? На Окраину?
– Чего туда торопиться? – удивленно глянул я на Йорку, чувствующую себя здесь явно не в своей тарелке.
– Ну… все чужое…
– Удивила. – усмехнулся я. – В этом мире нам все чужое. Все неправильное. Все извращенное! Но вот что странно – никто этого не замечает. Все радостно приняли навязанные уродские правила и просто живут, пугливо шмыгая по сумрачным тропкам и удивительно легко совершая подлости.
– Ты норм? – за линзами очков блеснули внимательные глаза Йорки. – Такой… оживленный…
– Норм. – кивнул я, мысленно давая себе приказ быть сдержанней.
В моей крови лишь крохотная доза мемваса. Но наркотик заставлял говорить громче и откровенней. А на картины на стенах я больше не смотрел – казалось, что они оживают.
Мы миновали линию пересекающих коридор напольных решеток, и под ногами захлюпало. Еще несколько шагов, и Рэк первым вошел в льющуюся со стальных небес морось. По капюшону дождевика застучали частые мелких капли, я втянул ладони в рукава плаща.
Дождь быстро стал сильнее, и вскоре мы шагали в белесоватой дымке, частично скрывшей наши фигуры и наполнившей уши белым шумом. В дымке появлялись и исчезали подмигивающие и ухмыляющиеся мне рожи с настенных картин. Лежащая под залитым дождем стеклом безногая кареглазая красотка улыбнулась и приветственно отсалютовала бокалом с золотым шампанским…
Лежащий в луже гоблин пытался плыть, усердно загребая отдающую синевой и зеленью воду. Поняв, что плыть не удается, решил отдохнуть и перевернулся на спину. Счастливо улыбнулся, глядя вверх и ловя широко раскрытым ртом дождевые капли. Мы прошли мимо…
Все дерьмо мира стекается в Дренажтаун. И изливается на головы грешников, обитающих здесь. Дабы не смели они взглянуть в небо, боясь, что едкий дождь выжжет излишне любопытные и пытливые глаза. Опусти голову ниже, гоблин. Опусти голову ниже и работай усердней. Ведь ты добровольно низший, и это твой удел…
