– Вы убили паучье звено, Мук? – присев на корточки на его груди, спросил я, заводя руку с ножом за спину и неглубоко втыкая его в… да куда пришлось туда и воткнул. Тут большие просторы телес.
– А-А-А-А-А!
Кожа толстая. Отточенное лезвие ножа прорезало легко, но сопротивление я ощутил.
– Вы убили паучье звено – я уже не спрашивал, а утверждал, одновременно давя ладонью на воткнутый нож.
– А-А-А-А!
– Настоящая сладкая феерия садо-мазо, да? – тепло улыбнулся я в огромное лицо – Сладкий комочек уже подкатил к сердцу? Ты чувствуешь себя униженным, но счастливым?
– А-А-А-А!
– Мук, может поглубже? Ты не стесняйся.
– Мы убили! Мы! Вытащи! Больно! Больно!
– Ну что ты сразу – вытащи – поцокал я языком – Тут главное привыкнуть. И тебе начнет нравиться. Давай так – придумаем наше и только наше с тобой личное кодовое слово. Ты мне его как шепнешь на ухо – и сразу прекращаю, что бы там удивительного я не делал с твоим роскошным телом. Хорошо?
– Что?!
– Ухо – скомандовал я и Рэк взмахнул топором. Треть уха уплыла по багровой воде.
– А-А-А-А-А-А-А!
– Какое твое кодовое слово?
– Зачем так?! Зачем?! Я расскажу! Не надо! А-А-А-А!
Ворочая ножом во все расширяющейся ране, я провел пару не самых плохих секунд своей жизни. Потом позволил парню и нашим барабанным перепонкам немного отдохнуть.
– Твое кодовое слово избавляющей от боли и увечий – быстрые и четкие ответы на мои вопросы. Усек, дэв Мук?
– Да! Да! Усек!
– Вы убили пауков.
– Точно. Десятерых. Да. Да.
– Тела их где? И снаряжение?
– Все утащили к себе!
– Зачем тела? Жрете?
– Редко… честно редко. Только в день Резни! И только если найдем. В этот раз вот нашли… сука…
– Что за день такой?
– Праздник. Наш святой праздник.
– День Резни? Святой праздник?
– Все так. Все так. Слушай… мы нормальные! Мы хорошие! Мы не жрем себе подобных! Мы не людоеды!
– Но пауков же счавкали?
– А что поделать?! Они попались нам в день Резни! Выбора нет! Страха нет! Разговора нет! Только бой! Только раж! Только кровь! Потому что это гребаный священный сучий праздник! – мне в лицо полетели брызги слюны – Да мы вообще никогда не спускались так низко! Что тут делать?! Нас привел сюда Раж! Просто не повезло всем нам – сраный день Резни! Резни! Резни! Мы мирные дэвы. Мы… мы не хотели их убивать. И не хотели умирать сами. И жрать не хотели… но пришлось! Вернее – в тот день хотели! И жрали! Но потом… су-у-у-ука….
Дернувшись всем телом, великан закрыл лицо широкопалыми ладонями и заплакал. При этом не побоялся откинуть ствол «свинки», что продолжал упираться ему в глаз. Хмыкнув, я чуть помедли и сошел с содрогающейся от плача груди, встав рядом с удивленным орком и Баском.
Презрительно оттопырив нижнюю губу, Рэк сделал вывод:
– Баба.
– Он, по сути, еще ребенок – тихо произнес зомби, странно изогнув шею и глядя на рыдающего великана подобно тому, как птица падальщик смотрит на почему-то ожившую дохлятину – Ему стыдно за содеянное.
– Стыдно?! – буркнула Йорка, на миг прекращая наблюдения за верхней частью багровой «джакузи» – А надрачивать посреди улицы ему не стыдно?! Охренеть! Лопнуть и сдохнуть! Гоблины! Вы совсем обалдели?!
– Дэвы – со смешком поправил ее я – Эй, Мук. Трусы натяни. А то девушка смущается. Ну или восхищается…
– Эй – дернулся Баск.
– Чем восхищаться-то? – фыркнула девушка – Натягивай трусы, плакса! Оди! Вот какого хрена, а?! Почему с тобой всегда так?!
– Я-то тут причем? – искренне поразился я.
– Притом! Мы шли искать в жуткой тьме Кислотки страшных тварей порешивших боевое паучье звено. А что нашли? Онанирующего подростка?!
– О – по-прежнему закрывая лицо, стонал Мук – О дерьмо… мне конец… мне сука конец…
– Ну он постарше – заметил я и, решив, что ситуация достаточно сильно разрядилась, велел – Дэв Мук. Поднимись. Сядь вон к той стене.
– О… – мотал головой дэв.
Шагнув, с силой пнул его по бедру.
– Встань!
Гигант неуклюже подскочил. И разом превратился из лежащего плакса в трехметровую гору мяса нависшую надо мной утесом. Трусы он натянуть не успел, и мы с Рэком невольно отшатнулись. Чем-то напоминая покорное травоядное, великан дотопал до указанного места, наконец-то подтянул трусы и штаны, после чего уселся, скрестил ноги, уронил на бедра кисти рук и замер, вопросительно глядя на нас.
– Давай-ка побольше подробностей – ласково улыбнулся я, протягивая ему бутылку с компотом – Хлебни сладенького, продышись. И начинай говорить.
– Спасибо… спасибо… – бутылка утонула в его ладони почти целиком и жалобно затрещала, пока он выдавливал ее себе в рот.
В буквальном смысле выдавливал. При этом не касаясь губами горлышка. А когда выдавил все до капли, вернул сплющенную бутылку мне, а сам торопливо прополоскал руку в воде и вытер о грудь. Рэк дернулся было, но я остановил его коротким жестом. Нас никто не хочет оскорбить. Тут что-то другое. Связанное не с нами. Его движения машинальны, он делал так уже очень много раз. Глянув на бутылку, спросил по наитию:
– Что не так с бутылкой?
– Пластик – лицо великана сморщилось в гримасе отвращения – Грязь!
Потрясающе. Пластик – грязь. И кто это заявляет? Мужик чьи яйца в данный момент полощутся в сточных водах.
Видя наше недоумение, Мук с готовностью попытался прояснить:
– Невидимая грязь, что убивает! Убивает постепенно – проходит сквозь кожу, проходит через желудок и собирается здесь и здесь – он постучал себя по лбу и по груди – А потом ты умираешь! Так всегда… так всегда… Что поделать? Но надо беречься. Бойтесь пластика! Он пикограммами оседает в мозгах, а затем сводит с ума! Я выпил потому что вкусно и хотел пить – но этим приблизил день своей смерти или безумия.
Та-а-ак…
Видя фанатичную и какую-то детскую искренность в его глазах, я понял, что тут нужен немного иной подход. Отойдя в сторону, демонстративно убрав оружие, я присел на корточки и мягко попросил:
– Расскажи нам о своем народе, дэв Мук.
– Я не укажу вам мой дом – эти слова были произнесены с решимостью обреченного – Пытайте, убивайте. Я не расскажу. Я дэв. Я часть семьи. Я не предам.
– Да не расскажем мы им о том чем ты здесь занимался – махнул я успокаивающе рукой – Меньше стресса, Мук. Меньше стресса.
– Я не поэтому! – дэв дернулся как ужаленный – К-хм… вы пришли мстить, верно? Пришил убивать.
