– Заблуждалась твоя мать, когда передумала и не прибила тебя сразу при родах, недоумок – мило улыбнулась Джоранн – Хватит скулить.
– Да понял я… понял…
Вернувшись на позицию, снял игстрел с плеча и махнул рукой. Рэк и Хван выдвинулись вперед, чуть разошлись. Джоранн встала слева. Азиат после короткой паузы занял позицию справа от меня. Еще двое позади и одна надежда, что за нами не крадутся зомби – эти и слона озомбяченного не заметят.
Миновав следующие десять метров, мы остановились рядом со следующими невысокими шипастыми кустами. И воззрились на абсолютно круглую бетонную полянку с покрашенными детскими горками, лесенками, качелями. В паре мест бетон расчерчен детскими вроде бы каракулями, кое-где клетки детских классиков, еще в одном месте отлично начерчена та странная игра, где игроки вроде бы шайбу пихают по клетками, толкая их издалека длинными швабрами. В центре «полянки» лежит дерево, причем ему тут тупо неоткуда было взяться – даже расти оно раньше на краю поляны, все равно не смогло бы очутиться в центре обширной детской площадки и уж точно не смогло бы заклиниться обеими концами под вмурованными горкой и лесенкой. Кто-то принес сюда поваленное дерево, уложил определенным образом, вклинил концы бревна.
Но это ладно…
А вот с чего зомби прыгает по классикам на одной ножке?
Склонив голову, по классикам медленно прыгала молодая безрукая девица с побуревшей и покрытой наростами кожей. Склонив голову, она вроде как что-то бормотала и прыгала, прыгала, прыгала с одной цифры на другую, сбивалась, возвращалась, долго скользя взглядом по клеткам, выбирала откуда начать, для чего-то подпинывала гремящий череп.
Я кивнул Рэк.
Несколькими огромными прыжками оказавшись рядом с попрыгуньей, орк с размаху опустил заранее занесенный пожарный топор на башку зомби, успев посочувствовать:
– Не расстраивайся.
Шмяк. Шмяк. И еще раз шмяк.
Отрубив сплющенную голову, орк вернулся. А я с интересом спросил у пространства:
– А какого хера?
– Замуровали… – с горечью отозвался мне выдвинувшийся из бетона стальной столбик – Сука Бруха, чтоб ей ее сова в жопе гнездо свила!
– Угу… – кивнул я – И давно сидишь, сурвер?
– Поможете?
– Готовь персики и подробную горестную повесть – ответил я – Рэк, Хван. Вытащите бревно и не шумите. Остальным – к той веселой горке политой кровью. Не расслабляться. Хозяин дома шизанутого… что это за бред? Горки, лесенки…
– Классики – подхватил столбик – Ну как… маскировка тайного объекта… типа детская площадка. А на самом деле – защищенное укрытие для долгосрочного одиночного пребывания… и все такое…
Крякнув, я уселся на качели, положил игстрел на колени и качнулся, глядя на возню орка и гниды.
Качели…
А что… не соврали. Прямо Зомбилэнд – кровь, дерьмо и аттракционы…
С треском бревно подалось и, хрустнув еще разок, откатилось в сторону. Из столбика донесся протяжный облегченный стон-вздох.
– Ты когда жену трахаешь – микрофон вырубай – посоветовал я – Может тебя от зависти к твоей бурной сексуальной жизни замуровали?
– Дерьмовая политика! Дерьмовая жизнь! Сука Бруха! Сучьи герои-жополизы! – взорвался столбик яростным старческим стаккато…
Стаккато… что еще сука стаккато? Что за слова лезут мне в голову, хотя я давно не принимаю мемвас и лишь поглаживаю кармашек штанов с заветным пакетиком. Столбик тем временем продолжал изливать душу:
– Дерьмовые переговоры! Дерьмовая зависть! Дерьмово стертая память – стирали бы уж так, чтобы сука вообще ничего не помнить! Но нет! Вот все стерли – а чувство злобы осталось… как так-то?! Ненавижу старую суку Бруху – а она люто ненавидит меня и строит козни! Но оба не знаем почему!
– Где персики, старче? А то зомби скоро наползут. И что с заданием?
– Да-да… Выход разблокирован. Подтверждаю, признаю, одобряю. Сука!
Задание выполнено.
– И не побоялись же вы против крутых героев пойти… самые отмороженные что ли? Вас же в порошок сотрут.
– Кто? – занервничал Тарлос, шагнув к столбику – Че за дерьмовая подстава?! А?! Кому мы путь перешли?!
– Заткнись – велел я.
Перепуганный красавчик меня не услышал.
– Дерьмо какое! Я на такое не подписывался! Получается мы тебя тут освободили – а в Угольке нас за это на раскаленный член насадят?
– Уйми фантазию! – рявкнул Рэк, нанося короткий удар кулачищем точно в левое ухо.
Это больно.
Это очень больно. Это острая пронзающая игла мечущаяся в черепе, звон везде и повсюду, желание оторвать себе уши и… Выгнувшись и снова согнувшись, обхватив голову, Тарлос затанцевал, смешно кружась между горок и лесенок. Дотанцевав до бревна, он запнулся, упал, ударившись башкой о лесенку и облегченно затих.
– Насчет зомби не бойтесь – нет вокруг никого. В моей зоне точно нет. Хотя безрукую зря пришибли – я к ней уже привык. И жрачки у ней где-то неподалеку хватало – уйдет бывает на часок, но всегда возвращается и снова прыгает, кровь с губ о плечо вытирая… и Дульсинея моя привыкла к ней.
– Вылазь – напомнил я – И персики тащи. Заодно поведаешь о тех, кому мы вдруг дорогу перешли.
– Так я собираюсь! Можешь не торопить – у меня таймер тикает. Если не успею вручить условленную награду – мне жопа. Система наложит санкции суровые.
– А что ты матерью ее не называешь? Здесь это модно…
– Пошла она в жопу!
Фыркнув, я убрался с качелей – моя место заняла улыбающаяся израненной харей Сексора – и залез повыше на изогнутую больной срущей собачкой горку, где и уселся на ступеньках, не забывая крутить башкой по сторонам. Мало ли что сказал влюбленный в резиновую Дульсинею старпер…
– Баланс проверил?
– Секунду.
Пощелкав меню, убедился, что на счет упала целая крона.
Баланс: 48.
– Все. Пояс смертника защелкнул, карабин прикрепил. Выхожу.
– А не боишься, что мы тебя грохнем? – с интересом спросил я – Ведь мы отмороженные…
– А у меня выбора ноль, гоблин Оди. Жратвы и лекарств не осталось. Воды полно, но на одной воде…
– Поэтому из награды только персики?
– Или ананасы! Выбор я все же дал. Хотя у меня осталось всего десять банок – и все фруктовые. Дерьмо! Ведь как назло ананасы и персики ненавижу! А вишню и абрикосы давно сожрал…
– А почему консервов побольше в награду не пихнул? Четыре банки – звучит лучше, чем две. Шесть банок – еще лучше.
– Побоялся – признался чем-то там звякающий сурвер.
– Чего?
– И сейчас боюсь.
