– Почему?
– Она увидела нагноение у одного из вернувшихся с долгой разведки бойца. Огромная лиловая мерзкая шишка. Видно издалека. И пока он топал в медблок, она наблюдала с крыши фургона, и ее правая рука так шевелилась, будто она умело что-то там иссекает, подрезает и так далее. Я не знаю, что она делала как доброс. Но до этого она была врачом.
– Наблюдения творят чудеса – развел я руками – Закончил хныкать, Рэк? Если да – либо вали, либо заткнись и слушай.
– Посплю пойду.
– Давай.
– А я почему вот это все не заметил? Я видел лишь потекшую суку трущуюся о кобеля в панцире. Но не больше. Почему я не увидел?
– Потому что ты дебил? Всегда есть подоплека, Рэк. Всегда. Сейчас я уверен в одном – Джоранн пытается стать для Хвана вожаком. Хочет взять его под столь плотный контроль, чтобы он подчинялся только и только и ей. И чтобы укажи она пальчиком на гоблина Оди или орка Рэка и скажи «фас ублюдков» богомол бы атаковал нас без малейших раздумий.
– Ага. Ага… Охренеть… Ну я пошел посплю.
– Давай.
Но орк пошел не спать. Не дошел. Его перехватил тот самый седой уже бродос. Причем остановил самым действенным способом – показал бутылку и пару деревянных стаканчиков. Орка будто гвоздями к крыше фургона приколотили. Посверлив взглядом бутылку, оглянулся на меня. Я махнул рукой и показал «чуток».
– Садись уже, одноглазый – буркнул седой – Начальство все время слушать – умрешь трезвым девственником.
– Вот и я говорю! – подхватил Рэк, потирая ладони.
Ветеран, щедро булькая по бокалам, бросил мрачный взгляд на тоже обернувшегося Тона и буркнул:
– Рассказал уже?
– Момент ищу.
– Яйца у кобылы ты ищешь. Да не между ляжек, а меж ушей – проворчал седой – Мы скоро прибудем уже. А вдруг эти одни из тех?
– Рассказать о чем? – не сводя глаз с полного стаканчика, поинтересовался орк. Едва ему протянули амброзию, мигом сграбастал, нюхнул, поднял в салюте – За кобыл без яиц! И не дай эльфы наоборот!
– Без них! – кивнул ветеран и, придвинувшись ближе, спросил – Так говоришь болотники грудями женскими отрезанными торговали?
– Ну! Сиськами! Сам видел! Лежат себе на подносе, колышут сосками…
– Ага… и потом вы их Матери сдали?
– А что с ними еще делать?
– Это да. И как увидели это дерьмо – пошли на болотников. По желобу вроде как пошли. Вплавь?
Выпив, орк крякнул, вытер пасть тыльной стороной лапы, с хрустом повел шеей, протянул опустевшую посуду для повторного заполнения и посвежевшим голосом начал:
– Дело было так…
Дальше я уже не стал слышать. Зачем, если я там был? Я вопросительно глядел на Тона. А тот задумчиво ковырял левым мизинцем в носу. Я не мешал. Наковырявшись всласть, он вытащил что-то, изучил, буркнул недовольно:
– Селезенки кусок.
– Ну? Расскажешь? Кто такие «эти одни из тех»?
– Ладно… – сдался Тон и шлепнул ладонью по металлу – Расскажу. История короткая, кровавая, мрачная, мерзкая и несправедливая.
– Звучит как история твоей женитьбы.
– Ты без юморка поганого никак?
– Юмор как смазка – пожал я плечами – Порой в такие отвратные дыры забираться приходится, что без юмора никак.
– Типа самозащиты психической? Тоже верно. Мы зомбаков убиваем – и ржем. Скаббов валим – и ржем. Кровь с рож стираем – и ржем. Мясо в аквариум ногами порой трамбуем – и ваше ухохатываемся. Времени у нас и впрямь мало осталось. Так что я быстро задаю вопросы, ты быстро отвечаешь, попутно я рассказываю всю историю.
– Договорились.
– Что ты знаешь о Мировой Скверне, сыроед Оди?
– Никогда не слышал.
– Что ты думаешь о том, что происходит с миром? Со всем вокруг?
– Мир гниет. Умирает.
– Верно. Многие замечают – хотя тут скорее приходится делать усилие, чтобы ничего не заметить. Мы бродосы предпочитаем об этом не говорить. Но часто слышим от других рассуждения и предположения. Но в целом ты прав – мир гниет. Медленно умирает. Я сам тому свидетель. С каждым годом все больше больных деревьев и животных, все чаще встречается на пути мертвечина, все чаще рождаются новые призмы – а те, кто водил таборы по Тропе столетия до нас порой не встречали ни одного призма месяцами. Зомби и скаббы – их тоже с каждым годом все больше. Мир болеет. Но мы называем это не гнилью. Вот уже как сорок с чем-то лет все называют это Мировой Скверной.
– Как не назови…
– Да. Но название важно – вернее откуда оно взялось такое странное и мрачное «Мировая Скверна».
– И откуда?
– А вот тут и начинается самое интересное. Эту историю знают все, кто часто на свой и риск ходит по Чистой Тропе и проводит вечера за разговорами у газовых костерков. Эту историю рассказывают в землях Мидъярда, которые многие еще называют Срединными. Это история о крайне умелом и наглом отряде настоящих отморозков. И возглавлял их еще больший отморозок по имени Однар. Ничего не напоминает?
– Ты не на меня намекаешь?
– Ага. На тебя.
– Спятил? Я считай новорожденный.
– Это только подтверждает мои слова. Слушай и сам поймешь. Короче, где-то сорок четыре-сорок пять лет тому назад в Зомбилэнд явился отряд. До сих пор спорят о его численности. Кто говорит их было около десяти, другие утверждают, что их было не больше пяти. Третьи уже кричат о сотне. Правду вряд ли можно узнать. Да и зачем? Главное то, что они пришли в Зомбилэнд и лидер отряда громогласно объявил, что Ждуны, они же Болотники, они же Сурверы и они же Хомяки…
– Ого – хмыкнул я.
– Да не говори – поморщился Тон – Так вот. Лидер того загадочного отряда объявил – наш мир поражен Скверной! Лютой страшной болезнью, которая вскоре наш мир доканает и приведет к всеобщему концу. Бойтесь, тупорылые! Кто-то из тамошних тупорылых попробовал возмутиться, но им быстро сломали по паре костей, и они благоразумно заткнулись. А лидер Однар продолжил говорить. Его тот рассказ, хотя теперь его назвают Проповедью Гнева – безбожно переврали. Но суть все же понять можно. По его словам, весь Зомбилэнд – гребаная язва, что стремительно разъедает все вокруг. Даже не сам Зомбилэнд – это ведь просто Тихие Буки – но долбаные Сурверы, что однажды хитростью и подлостью обманули доверчивую Мать, получив незаслуженные права и статус. Однар назвал их одними из Осквернителей, что притащили с собой темную заразу в изначально светлый мир. Мать, понявшая как ее провели, разгневалась и ответила ударом на удар. Яростью на хитрость. В результаты Болотники навеки оказались прикованы к Зомбилэнду незримыми цепями. Как Мать обманули – не спрашивай. Не знаю. Ждуны знают.
– Я устал от кучи прозвищ. Как чаще всего эти болотники себя сами называют?
