– Хочу стать волшебницей. Устроишь, командир?
– Пока магию в продаже не встречали – хмыкнул я, поморщившись при поганом словце «магия» и не забыв обернуться и ощупать взглядом пройденный коридор. Пока тихо. И трупы лежат неподвижно. Ага… лежат темными грудами…
– А ты по знакомству.
– Это как?
– Трахни Кассандру – предложила хитрожопая стерва – Она же смачная. Хотя и с прибабахом…
Вздохнув, я промолчал и снова глянул назад. Трупы все так же лежали темными грудами.
– Что скажешь?
– Скажу, что в следующий раз ты берешь тесак и помогаешь в схватке. Иначе я тебе пропну по пояснице и снова ласково потреплю за щечку.
– Влезу в схватку. Побрею зомби. Порублю суке харю в лапшу. Но ты трахнешь Кассандру?
– Любишь сминать гоблинов, Джоранн? – улыбнулся я и снова коротко оглянулся.
– Всегда любила податливый материал – улыбнулась в ответ девушка – Пластилиновый мир – моя мечта. Что ты все время оглядываешься, командир?
– А ты не видишь?
– Желтый свет, бурая, зеленая и красная кровь, трупы. Все, как всегда.
– Ага. Только на пару трупов что-то больше стало – тихо сказал я и кивнул подошедшему Рэку – Видишь ту жопу в полосатом трико? Торчит среди мяса.
– А мы ведь полосатых не рубили…
– Ага. И вон того смуглого я тоже не припомню. Вперед.
– Ща…
Прижавшись к стене, я приложился к игстрелу и, выждав, когда четверка бойцов приблизиться к «полосатому», дважды нажал на спуск, вколачивая гвозди в едва видимую макушку. Один выстрел был потрачен зря, вторая игла угодила куда надо. Полосатый подпрыгнул, хлопнул себя по башке ладонью и… ударил в пол лбом, не в силах преодолеть тяжесть вонзившегося в башку топора. Со смуглым бойцы разобрались самостоятельно. Попинали на всякий случай другие трупы и, убедившись, что больше подставных дохляков нет, вернулись обратно. Мы снова встали на маршрут, что наконец-то завершался – красная стрелка хищно изогнулась и указала на еще одни каноничные двери – тоже двустворчатые, но уже железные и с круглыми оконцами, заляпанными какой-то гадостью. Кого же так блевало… причем изнутри наружу. Кого-то так выворачивало при виде обычной мирской жизни?
Скребанув зубами, выжрал из-под ногтя крошки мемваса и кивнул орку. В заляпанные оконца смотреть толку не было, и он мягко толкнул носком ботинка одну из протяжно заскрипевших створок. Жестами показав очередность, пропустил перед собой Рэка и Каппу, следом вошел сам, жадно оглядываясь.
– Ну ожидаемо – пожал плечищами Рэк.
– Старинный морг с сомнительной санитарией – поморщилась вошедшая за мной Джоранн.
Хван остался в дверях, встав за косяком так, что с легкостью рубануть лезвием любого, кто сунет сюда лапу или дурную голову.
– Старинный – повторил я вслух.
– Скорее устарелый – поправилась Джоранн – Гадость. Рабочее место для неудачников.
– А как по мне – так вполне атмосферно – возразил я.
Двуцветный кафель. Пол и стены белые, потолок синий. Вкрученные в пол высокие стальные столы с вогнутыми столешницами. Канавки для стока всякого изливающегося из трупов дерьма в кафеле. К одной из стен приставлены пустые железные стеллажи. В четвертой стене двери – откуда мы вошли. И еще две стены украшены морозильными камерами для покойников. По двенадцать квадратных дверок в каждой из этих стен. Идут в два ряда по шесть штук в каждом. Камеры в первой стене безымянные. А вот на второй стене на каждой дверке горит зеленым цифра. На каждой из двенадцати без исключения – вот только цифра «3» горит красным, а на этой дверце кто-то ликующе вывел «Однар», а чуть ниже «Он уроет и оставшихся!».
Зеленый огонек над камерой № 2 часто мигал.
– Кто верит в очевидность будущего? – спросил я, отворачиваясь от заманчиво мигающего огонька и смотря на другую стену.
– А что? – жадно спросила Джоранн и пошевелила пальцами – Добрый, добрый командир. Дай десятинку волшебной таблетки.
– Жри – не стал я возражать.
Да и как возразить? Сам закидываюсь, особо уже даже не стесняясь, а личному составу запрещать? Рыба гниет с головы, а сквад – с жопы командира.
– Да так – проворчал я, протягивая требуемое – Хван! Тебе нет! Разберись сначала со своей сука противоречивой натурой.
– Понял я… Это…
– Что?
– Говоря про очевидность – ты про то, что из трупных камер по всем правилам очевидности должны полезть злые трупы, как только мы откроем дверку с мигающим огоньком?
– Ага.
– И все разом кинутся…
– Нет – не согласился я – Нет. Один или два. Максимум три урода сейчас лежат за стальными дверками, облизываются и ждут. Но это точно не та встреча, что нам готовит система.
– Но она здесь – орк кивнул на потолок.
В кафельном небе была вмонтирована наблюдательная полусфера.
– Видел – кивнул я – Просто сужу по себе – если я стараюсь подобрать скажем так интересные условия боя, но при этом такие, чтобы шансы были и у нас и у зомбаков, то пока что мне не хватает статистики. Да сквад убил уже немало тварей. Но при этом мы тоже потеряли двоих – а враги не были такими уж крутыми. Плюс и до этого мы сражались с мелочью заготовленной как раз для новичков первый раз навестивших Зомбилэнд. Короче – система колеблется. Не могла она еще собрать достаточно данных – во всяком случае на Джоранн, Каппу и Хвана.
– А на вас могла? – ожил азиат, цепко глянув на меня и протянув ладонь.
– Нас с Рэком система пасет давно и оценивает давно – ответил я.
– Это да – хрипло заржал орк – Ох как вспомню приведшую нас сюда дорожку… так сразу еще раз хочу по ней сходить. Только чтобы мимо гребаного остравка сыроедов, где нас умильно поимели бывшие напарники, присунув нам в задницы свое теплое и душевное «Мы просто хотим жить мирно и счастливо…». Сука!
– Че тебе, Каппа?
– Слезу… чуток…
– Чуток – кивнул я, опуская на ладонь отломанный кусочек таблетки – А зачем тебе? Тоже ведь не ради кайфа? Пробовал уже?
– Пробовал.
– И что?
– Видел его. Держащего на руках ее.
– Прекрасно описал – восхитился я, делая глоток ставшей противно теплой воды из бутылки – А точнее?
– Я много раз пил слезы. Каждый раз, когда находил деньги, тратил немного на еду и лекарства, а остальное – на наркоту. И кайфа ради – душе не так больно. И ради флэша. Но я не вижу разных воспоминаний. Я все время вижу одно и то же воспоминание. Одно и то же! Тот ублюдок держит в руках мою госпожу – умирающую! И говорит мне отойти! И я почему-то отхожу, пропускаю, и все гляжу на ее безвольно болтающуюся голову… Но я не вижу главного – ни разу не увидел его лица, не могу четко расслышать его голоса. Все как в тумане… высокая крепкая фигура, жесткие слова, я отступаю, а он проходит мимо и уносит госпожу… Я позволил причинить ей вред. Я позволил ублюдку уйти ненаказанным. Месть! И мечта! Вот что заставляет меня дышать, командир Оди! Мечта однажды наконец-то разглядеть его лицо, мечта однажды встретиться с ним и наконец-то свершить свою месть!
