Шевельнувшись, я внимательно вслушивался в каждое слово и во мне… во мне что-то вот-вот должно было прорваться – такое вот странное ощущение…
– Ты видела многое – мягко перебила Джоранн рассказ старой Брухи.
С коротким вздохом я снова расслабился.
– Видела – подтвердила тоскливо старуха – Вы отпустите мою совушку? Я не могу поднять ее слишком высоко… я не могу увидеть океан даже ее глазами… но я люблю свою совушку. Мою Кливси. Она мой компаньон…
– Сова вернется к тебе – произнес я – Я обещал.
– Хорошо… хорошо…
– Вернемся мысленно к тем событиям, милая. К тем неприятным событиям, когда ты отправила Кливси в полет ко второму больничном корпусу – вкрадчиво начала Джоранн – Не переживай, Бруха. Не напрягайся. Помни – ты просто безучастный свидетель. Ты сурвер. Ты наблюдаешь за этим больным миром, но сама находишься в полной безопасности…
– В полной безопасности – согласилась старуха – Хорошо… хорошо… я расскажу, что помню. Но помню я немного. Слушайте… я расскажу вам то, что не рассказывала никому…
Рассказ занял минут десять.
И большей частью это была эмоциональная хрень с минимальным вкраплением интересного.
Дерьмо!
– Дерьмо! – повторил я вслух, пинком отшвыривая кисточку в кусты.
– Интересная же история! – не согласился со мной Джон и, покосившись на экран наладонника, добавил – Десяток зомби шел по души ваши. Не дошел. Их добил сквад в синих шлемах.
– Что они делают сейчас?
– Зомби?
– Синеголовые.
– Стоят и ждут. Заняли позицию между нами и корпусами.
– Я держу свое слово! – проскрипела Бруха – Я дала вам слово! Слово Брухи! Отдайте совушку!
– Забирай свое пернатое дерьмо! – зло выдохнул я – Бесполезная трата времени!
– Да как ты… – задохнулся голос ведьмы – Как ты можешь так говорить!
– Я все сказал тебе, старуха! И добавлю больше – на самом деле я собирался убить тебя. Но почему-то передумал… и пока не знаю почему. Что-то в твоих словах зацепило внутри меня. И я решил оставить тебя в покое. Живи в своей бетонной норке, ведьма. Плети свои сети дальше. Но больше никогда не вздумай лезть ко мне! Никогда! И не думай, что смерть – это самое страшное. Ты заблуждаешься, ведьма! Порой смерть – это верх мечтаний! И если ты еще раз встанешь у меня на пути…
– Ты не Однар…
– Я не Однар – покачал я головой – Это же очевидно, ведьма! Он действовал напролом! Ему было плевать на жизнь! Его отряду было плевать на жизнь! Однар знал, что умрет. И просто пытался перед смертью успеть выкурить и убить как можно больше сурверов. Но не особо преуспел. Если бы я взялся за ваше уничтожение… я бы все сделал иначе. И поэтому – я не Однар! Я злобный гоблин Оди! Я мстительная тварь вылезшая из жопы мира! Отвянь от меня, ведьма!
– Я… я поняла тебя… услышала и поняла… и я добавлю еще тысячу крон в качестве своего извинения. И подарков тебе лично и твоим бойцам. Я Бруха признаю свою ошибку.
– Помоги ее сраной сове улететь – проворчал я Рэку – Посмотрим засчитают ли нам задание.
– Может лапы отбить и пусть летит?
– Сделай аккуратно – попросил я и шагнул к Джону – Плесни и мне самогона.
– Сколько?
– Грамм сто хватит.
– Ща налью… И еще – неподалеку остановился сквад пифии Кассандры. Они вроде как выполнили задание, но явно на выход не торопятся. Не с тобой ли свидится хочет женщина с бабочками под кожей?
– Направление? Дистанция:
– Метров четыреста к юго-востоку.
– Тебя услышат?
– Услышат.
– Попроси подойти их метров на двести. Хочу перекинуться с Кассандрой парой слов.
– Конечно.
Старик торопливо пробормотал несколько фраз в наладонник, вгляделся в экран и удовлетворенно кивнул.
Отлично. Взяв стакан, я с намеком произнес:
– Если хочешь показать свой грозно вздыбленный хер этой ведьме – самое время.
– Не понял…
– Выскажись – посоветовал я – Вот прямо щас. Пока мой орк отколупывает клей, выскажи сове все что у тебя накипело на душе. И не стесняйся, сурвер. Не подбирай слова. Не надо быть серой улыбчивой хренью. Будь самим собой.
– Это как?
– В жопу дипломатичность.
– Ага… Ща!
Старик запрокинул голову, влил в себя остатки самогона, аккуратно поставил бутылку на бетон, утер губы и шагнул к горке, сходу начав:
– Ну что сука ты старая?! Конец твоей сове! – топор в его руке с лязгом ударил о площадку – Пусть тебя герои отпускают – я твоей гребаной сове башку сейчас к херам снесу!
– Милый! – укоризненно начала его жена.
– Заткнись, резинка стертая! Я говорю!
– О-о-о… – ошарашенно произнесла кукла и замолкла.
– Остановись, Джон! – велела сова.
– Заткнись и ты ведьма уродливая! Чтоб тебя собственные сиськи удушили во сне! Ты меня порешить решила, падла?! Я твою сову в своем сортире припаркую – чтоб ты только одну картинку на экранах видела – как я срать на тебя хотел! Готовься!
– Джон! Да между нами были разногласия. Но ты предатель!
– Откуда тебе знать?! Ты не помнишь нихрена! Откуда уверенность такая?! – топор с грохотом рубанул по горке – Ты просто решила меня со свету сжить! Возомнила себя королевой вершащей судьбы?!
– Послушай… Джон! Джон! ДЖОН НЕ БЕЙ!
Топор ударил совсем рядом с совой, с ругательством отшатнулся Рэк, но тут же сморщил харю в одобрительно гримасе и театральным шепотом добавил:
– Меньше чем на отсос не соглашайся, дед. Пусть как хочет делает – либо губами через гектар тянется, либо поводок удлиняет.
– Заткнись! – провопила в ярости сова.
Дальше я не слушал. Отойдя к краю площадки, я уселся на покрашенную бетонную опухоль в виде бегемотика. Уселся на жирную шершавую спину и уставился на колючие кусты, заново прогоняя в голове всю историю Брухи.
Ведьма получила нехилую моральную травму и заодно приобрела навязчивое желание вспомнить – кто сука такой Однар? Он ей почему-то показался знакомым. И она решила, что в далеком прошлом – до стирания памяти – они пересекались. Сурверы и Однар. Способ вспомнить был только один – наркота. Мемвас, что здесь именуется эльфийскими слезами. Старушка принялась посасывать веселые таблетки, одновременно выясняя наилучшие схемы приема наркоты – чтобы штырило послабже, а вот флешбэков дарило побольше.
Так шли годы. Бабка плотно подсела на наркоту. Нужные воспоминания не появлялись. А если и были – в памяти не осели. Но она продолжала пытаться, потихоньку увеличивая дозу и меняя схемы.
