Снаружи послышался взрыв – вроде как сдвоенный, но прозвучали они практически одновременно. Сколько здесь смертников бродит? Каков запас взрывчатки?
Оконный проем перечеркнула уцелевшая сова, рванувшая куда-то в сторону и прочь от корпусов.
– Баба Яга! – я постарался вложить в это имя как можно больше рвущихся наружу эмоций – Вперед!
– Каргу небесную ждать не будем?
– В жопу!
– И поглубже!
На этот раз я не крался и не шагал. Перешел на бег, понимая, что надо поторопиться. Если я правильно оценил происходящее – а я сделал этот правильное – то сейчас происходит нечто крайне интересное.
Вырвавшиеся за нами из-под земли «прикормы» и «стая», две серьезные силы, рванули по нашим следам и вломились в здание. До этого момента у них все шло хорошо – по их пониманию. Но на самом деле процентов семьдесят из их числа тупо ошиблись и ломанули по заранее понятному сценарию – прямиком по гостеприимно широкому больничному коридору второго корпуса. Бежали уже вперемешку – прикормы бок о бок с плуксами. Обитающие в корпусе «нижние» зомби ошалели от такой оравы, но дали бой, без раздумий используя все имеющееся вооружение – в том числе бомбы смертников. Ожесточенные схватки и прогремевшие взрывы уничтожили до двух сотен рыл со всех сторон – плуксы всех размеров, зомби и прикормов. Остальная часть атакующих смяла сопротивление и прорвалась на второй этаж, где уже состоялось несколько сшибок – но при этом не столь ожесточенных. Вон ту и ту кучу мертвой плоти я за многочисленные жертвы считать не стану – там больше зомбиного гнилья инвалидного навалено. Теперь ближайшая к нам схватка происходит где-то в третьей четверти второго этажа и атакующие все еще нихрена не сообразили. Эти охреневшие от ярости, боли и желания получить статус ушлепки думают, что все еще преследуют нас, наседают нам на пятки, круша при этом наших соратников. Они преодолевают шаг за шагом, щедро поливая пол кровью и заваливая вспоротыми кишками. А мы тем временем осторожно идем следом, добивая чудом уцелевших, потихоньку обогащаясь информацией. И нас даже не слишком поджимают сзади – пусть ко второму корпусу и ломятся сейчас все аймы и ранды Зомбилэнда, но им не прорваться – где-то там под нами остались и прикормы и плуксы с их внутриутробным вожаком. По сути, мы сейчас меж двух огней. Но в этом вся соль. В этом вся выгода ситуации.
И все же…
Пробежав немалый отрезок коридора, приблизившись к очередной потасовке, откуда доносились жалобные вопли познавших истинную боль прикормов, я упал за гору трупов, рядом попадали остальные бойцы.
И все же…
Вытянув руку, я улыбнулся хрипящему рылу заваленному телами еще живому прикорму и оторвал кусок его сохранившей свежесть синей футболки. Не обращая внимания на агонизирующего гоблина пытающего достать зубами до моей щеки, я принялся полировать прополосканные в крови револьверные патроны, покачивая головой.
И сука все же…
– И сука все же, как не крути, нас сейчас ищет сука командующая прямо из жопы плукса! – не выдержал я и криво усмехнулся – Внутрижопный лидер боевого отряда! Дерьмо! Смеяться? Плакать? Вытащить суку из жопы плукса, вспороть ей брюхо и запихнуть обратно в жопу?
– Мне нравится про жопу! – заметил Хван.
– Наконец-то – буркнул я – Становишь жестче и внутри. А то был мороженкой в хитине.
– Таракан ванильный! – поддакнул всегда любящий чужое унижение орк.
– Урод тупой! – встала на защиту задумавшегося над мои словами призма.
Каппа остался молчалив.
– Вперед! – буркнул я и поднялся, не обращая внимания на чуть ли не потусторонние слова и искусственное уханье, доносящееся снаружи:
– Оди! Оди! Куда ты делся? Оди!
Но как же нудно!
– Оди! Оди!
Как хочется пристрелить эту птицу…
– Оди…
Пробежав пару окон, я не выдержал и рявкнул, избегая высовываться наружи и вообще маячить в центре оконного проема:
– Свали, ведьма! Подстрелят птичку! Или я сам это сделаю!
– Это все ты?!
– Я!
– Синий свет?
– Да!
– Надо что?
– Кассандра.
– Она только что вошла. Оплатила весь тамбур. Тащит с собой пятьдесят крепко вооруженных рыл. Движется маршем к первому корпусу.
– Передай ей – тут мясорубка! Пусть идет по нашим следам. И пусть боится подвала заброшенной котельной – оттуда и вылазят эти упырки.
– Уже нет! Мать дала приказа трем ближайшим сурверам. Отпустила с поводков.
– И?
– Несколько минут назад они закрыли ту дверь. Двое погибли там же и Мать взорвала их пояса. Третий уполз искалеченным. Он еще ползет навстречу одному из посланных мной сквадов.
– Подобрать или добить его послала?
– Подобрать! Я добра ко всем крому гребанного сученышка Джона Доуса, чтоб его во сне удушила его резиновая шлюха!
– Передай ему привет и скажи, чтобы не высовывался.
– Да пошел он! На кой он тебе сдался этот никчемный придурок?!
– Ну как… он же хочет всего ничего – фыркнул я, отодвигаясь от подоконника и уходя в тень – Стать легендарным сурвером, стать королем сурверов и сперва морально, а потом и физически отыметь старую гребаную Бруху.
– А?!
– Я ему обещал… придется сдержать…
– ОДИ!
– Не ори! – рыкнул я и, пригнувшись, снова рванул по коридору, нацелившись на следующую гору дохлятины, что напоминала очертаниями раздувший круассан. Откуда я знаю, как выглядит круассан? И что за странные слова лезут в мою разгоряченную голову? Шерше сука ля фам, лямур пу тюэ…
Сверкнуло.
Метрах в пятидесяти от нас из палаты выскочил факел и с воплем вылетел в окно. Следом выскочил еще один «огонек», что заметался от стены к стене, ударяясь о них и отскакивая. И третьим медленно вышел голый зомби в красной бейсболке, розовых огромных очках и с ранцевым огнеметом. Рванувшееся пламя поджарило до конца бегучий огонек и заодно опалило ту кучу дохлятины, которую я считал хорошим убежищем.
– Во дерьмо! – заметил я, вскидывая дробовик и залпом картечи разбивая розовые очки – Сними розовые очки, сука! Тут жопа!
Разбросав тухлые мозги огнеметчик завалился, продолжая нажимать на спуск и задирая ствол в потолок. Описав красивую огненную брызжущую дугу, пройдясь по стене, потолку и снова по стене, зомбак замер на боку, посылая пламенный сноп перед собой. Злое пламя, с ревом взбираясь вверх по стене и охотно расползаясь, окутало его фигуру, перекинулось на остальные тела. Подбежавший к нам визжащий «огонек» напоролся грудью на лезвие шагнувшего вперед Хвана и облегченно выдохнул, понимая, что невероятная боль наконец-то кончилась.
– Слишком долго он бегал – заметил я, перезаряжая дробовик.
