Брошенные Территории… дерьмо… вся эта информация всплыла в моей башке сама собой! Я не делал ни малейших усилий! Я просто вспомнил! Но еще вчера – уверен в этом! – я не знал ничего из этого! Ладно… ладно… скоро я закинусь еще одной таблеткой. Как только завершу срочные дела…
Но насколько же яркая в моей гудящей голове картинка… я внутри экза двигаюсь сквозь заросли генномодифицированных растений, чьи гигантские бутоны уже раскрыты и из них капает густой «эфир», падая прямо в жадно раскрытые рты распростертых на земле истощенных до предела доходяг, что уже не принимают еды и воды, медленно умирая и пребывая при этом в вечном кайфе. То и дело под ногами хрустит чья-то конечность или проламываются хлипкие реберные клетки, но те, кого я давлю, продолжают блаженно улыбаться даже с бьющими из ртов кровавыми фонтанами. Им уже на все плевать. А мне нет – эти поля и эти цветы нужны нам, и я со своим отрядом топаю их отбивать у наркокартеля, как раз собираясь схлестнуться с самопальными неповоротливыми экзами и шагоходами покрупней. Производимый растущими на этом поле цветочками «эфир» – составная часть сложнейшего коктейля амнос… Нам нужен не только урожай. Нам нужны эти земли. И работяги, для которых не изменится ничего. Здесь вообще ничего не изменится после моего визита – не считая владельцев…
Экзы…
На подобных самопальных боевых механизмах устраивались целые войны – частные, само собой, тайком проспонсированные всемогущими жадными корпорациями. На таких же машинах часто проводились гладиаторские поединки, где один из операторов чаще всего погибал. Такие экзы тащили за собой трейлеры вечных бродяг, путешествующих по гибнущему миру, подзаряжаясь от раскрытых на крышах трейлеров солнечных батареях. Эти бродяги – чаще всего путешествуя небольшими семьями со сложными внутренними отношениями – отрицали все, по их мнению, умершие понятия и законы, придумав вместо них немногочисленные собственные. Они были мирными и странными курильщиками самолично выращиваемой забористой дури, что любили, сидя на плечах остановившихся экзов и крышах трейлеров, порассуждать о судьбе мира, глядя с хайвэев на лежащие внизу заброшенные подтопленные города, фабрики и кладбища. Эти бродяги восторгались красочной агонией мира, часами любуясь многоцветными химическими закатами и черными облаками…
Было воспоминание… и куда-то ушло. Будто всплывшая ненадолго к поверхности рыба снова ушла на глубину. И снова – ладно, ладно… я подожду. Мне есть чем заняться в настоящем.
Залетные любопытные гости пили и пили, продолжая умело вливать в себя бухло. Чтобы не иссякли запасы, трактирщик поспешил пополнить их, заказав целую телегу различного алкоголя, начиная со свежайшего чуть ли не детской крепкости сидра – по его словам – и заканчивая такой крепости спиртом, что только при взгляде на бутылку его содержащую начинали плавиться глаза – опять же по его словам. Рэк не поверил и пошел пялиться на бутылки со спиртом, но вскоре вернулся, захлебываясь слюной алкоголика и выглядя самым несчастным орком в округе. Выпить хотя бы глоток он и пытаться не стал. Сквад эти дни не пьет. Сквад эти дни без увольнительных. Сквад эти дни не трахается. Хотя последнее не запрещено. Но если я опять увижу спаривающихся гоблинов, то снова решу, что им не хватает физической нагрузки. После сегодняшней ночи посмотрим зачешется ли у кого-нибудь…
Но вряд ли зачешется – я позволил бойцам поспать всего пять часов, после чего последовала побудка, а следом и новые учения. На этот раз они были посвящены оружию и стрельбам, на что ушло три часа непрерывной пальбы. Я поделил всех на двойки и тройки, распределил оружие и заставил сначала стрелять, потом разбирать оружие, чистить, снова собирать, заряжать обоймы и пихать патроны в дробовики, сменив позицию, опять стрелять, снова разбирать… раз за разом, раз за разом, не забывая злобно напоминать, что боец не обязан знать как называет так хитро загнутая хреновина в автомате, но он обязан знать куда она вставляется и как это сделать быстрейшим способом! Едва закончились стрельбы – здравствуй пробежка. И я, двигаясь впереди гоблинов, не дал им шанса просто тупо переставлять копыта, двигаясь к финишу максимально медленным темпом. Я заставил их выложиться и в спринте, и в ползании, и в прыжках. И кто сказал, что мы должны бегать по дорогам? Бездорожье. Заросшее колючками, истыканное норами и заваленное камнями бездорожье. Вот единственная необходимая для тренировок детская игровая площадка. Научишься играть здесь – сможешь везде.
Наш путь привел к небольшому хуторку. Тесная групп из пяти мирных двухэтажных зданий с уже снятыми окнами и частично разобранными крышами. Хутор не умер. Наоборот – расцвел чуть в стороне, гордо красуясь каменными стенами недавно завершенных построек любовно окруженных цветочками. На поднятый нами шум и вонь перегретых потных тел вышел хозяин. Крепкий старикан с цепким взглядом и повадками убийцы, а не фермера. Мне хватило пары слов, чтобы убедить его в том, что мы не несем угрозы. Использовав еще несколько слов, я получил разрешение для моих гоблинов в неглубоком бассейне под навесом – там в жару нежились свиньи. Нам в самый раз. Сидя по подбородок в мутной воде по соседству с блаженно стонущими гоблинами, я еще немного пообщался с дельным стариком. И вскоре мы пришли к простому соглашению.
Еще через полчаса я выгнал всех из скотского бассейна, подозвал к себе десятников и коротко пояснил текущую поставленную перед нами задачу. На поблескивающую под лучами искусственного солнца полусферу наблюдения на я не смотрел, но знал, что система слышит каждое мое слово. Система видит как мы рвем жилы в подготовке. И мне это на руку. Но сейчас как-то плевать на системное одобрение. Передо мной другая задача.
Те старые бревенчатые здания подлежали разборке на составные части. Но дел на хуторе хватало и заканчивающим ежедневные обязанности только к вечеру работникам было уже не до демонтажа.
Что ж – мы с радостью поможем.
Я пообещал, что сегодня мы разломаем одно здание. Но сначала устроим в нем небольшие игрища…
Задачу перед сквадом я поставил простую – взять здание штурмом. Задача будет считаться выполненной, когда все защитники «погибнут».
Молодняк против десятников и меня. Вооружение – дубины, электрошокеры, кастеты, наспех выточенные ножи. С огнестрелом пока решил погодить. Но уже завтра я выкуплю в торгматах тот заманчивый лот с резиновыми пулями. И уже завтра… Но не будем спешить.
Отдав команду, я дождался, когда десятники доходчиво объяснят мясу детали и неспешно потопал к зданию. На хриплые жалобы о том, что это несправедливо, я внимания не обращал. Поднявшись по скрипучим лестницам на второй этаж, выбрал себе позицию в дальнем конце коридора и принялся ждать. Проклятье… невольно почувствовал себя тем зомби-лидом, что засел в лечебнице Тихие Буки. Вот и он точно так же каждый день ждал, когда очередные жадные до славы и крон дебилы сунутся на его территорию…
Первый же гоблин, что с истошным странным визгом взлетел до второго этажа и помчался на меня с выставленным ножом, с моей небольшой помощью, круто свернул, в пару прыжков преодолел комнату и вылетел в окно, продолжая верещать. Он рухнул пузом на какие-то доски у дома и затих. Через пару мгновений к нему полетела пытавшаяся подкрасться лысая девка, воткнувшаяся в землю выпрямленными в струнку ногами. Она попыталась вскочить, не сразу поняв, что сломала как минимум одну лапу. С яростным ревом засевший подо мной Рэк пнул в харю сунувшегося в окно гоблина. Ботинок пришелся по забралу, отлетевший боец со злым криком подхватился и упрямо сунулся туда же, громко обещая порвать чью-то жопу своим мясным гарпуном. На этот раз озлившийся Рэк выпрыгнул навстречу… и на него тут же набросилась пятерка хитрожопой молодежи, что явно так все и спланировала, уже успев изучить характер орка. Со звоном и лязгом где-то позади меня, на втором же этажа, совершил героический полет к земле следующий придурок, на лету вопя имя Каппы.
