Селение Беличья Желудевка отыскалось быстро. Как я и ожидал, оно находилось всего в паре десятков километров от Взморалья. Предположив, что отряды противника вышли из одной точки и лишь потом разделились, разойдясь по узким лесным тропам, я выбрал дорогу. К ней мы и рванули в максимально быстром темпе, хотя я понимал – опаздываем мы. Хер успеем. Прошлый отряд был уже совсем рядом с деревней. Сколько бы они торчали в засаде? Ну максимум пару часов. И каждый лишний час лишь повышает шанс раскрытия лежки местными аборигенами или залетными героями. Поэтому медлить нельзя. И раз так – значит, деревня Желудевка уже атакована.
Вот только я ошибся.
Когда мы вылетели к деревне, она мирно спала. Редкие огни, разлитое в воздухе сонное спокойствие. Селяне дрыхли. Ни намека на угрозу. Под рык мотора пролетев деревню насквозь, мы снова нырнули в старую дубраву, где то и дело встречались свисающие с деревьев беличьи кормушки и странные бесформенные мешки. Один из таких мешков прямо по пути содрали, разрезали, глянули внутрь. А там волосы. Человеческие волосы. Но никаких ошметков скальпа или следов крови. Остриженные разноцветные волосы, как мужские, так и женские. Удивление быстро сменилось скукой, когда один из бойцов, что уже прошел пару стычек, уверенно заявил, что мешки служат для отпугивая зверья. В первую очередь так отпугивают чертовых оленей. Загадочные эти селяне…
Сбавив обороты, послав вперед разведку, мы потихоньку поползли по выбранной мной дороге. Она тут самая перспективная. Не слишком широкая, не слишком узкая, как раз едва-едва проползет багги с тяжелым прицепом, при этом скрыта густыми зарослями шиповника, терновника и прочей растительностью.
Мы прошли пару километров – ничего.
Еще километр… и на нас выскочил перевозбужденный Тигр, чей доклад заставил меня зло оскалиться и яростно махнуть рукой – вперед!
Разведчики наткнулись на заметенные следы колес. Заметали наспех, поэтому и не удалось скрыть качественно недавнее присутствие здесь тяжелой колесной техники. Глазастые гоблины нашли и место, где багги умудрилась развернуться, для чего ей пришлось сдать назад, пропихивая прицеп сквозь заросли, втискивая между дубовых стволов, сдирая кору.
Охотники за мясом подошли к Желудевке почти вплотную. Остался один рывок… но они спешно развернули и рванули прочь.
Причина?
Она проста – твари получили предупреждение.
И остается только гадать от кого поступил тревожный звонок – от тех, кого мы недавно пустили на мясо или же от кого-то рангом повыше…
Дерьмо. Снова намечается ненавидимая мной ситуация – вопросов в разы больше, чем ответов. И чтобы избежать этой дерьмовой ситуации, мы вытянулись в рывке на грани возможности сил и техники, чтобы дотянуться, чтобы схватить за скользкий хвост убегающий от нас ублюдков.
И ухватили.
Вцепились.
И поймали их на самом неудачном месте – для них. Спустившись в широкий овраг, они, натужно воя двигателем, карабкались вверх по противоположному склону. Повылазившие из теплых затхлых щелей гоблины старательно подталкивали закрытую тентом платформу, скользя ботинками по камням, сдирая траву.
Дальше все было просто. Шумно выдохнув, я просто указал Тигру и Рэку тех, кто мне показался наиболее «жирным» из видимых с нашей позиции гоблинов, плюс они уже знали мою заинтересованность в том, чтобы взять живьем командира, водителя, медика и прочих «могущих знать больше». Остальных – на фарш. Так же загодя получивший команду экз даже не стал слазить с платформы. Приподнявшись, он повел манипуляторами и… тент платформы задрожал от сотен терзающих его пуль. Экз расстреливал остатки боезапаса – пополниться мы не сумели. И поэтому дело надо было решить быстро. Главная проблема – та гребаная огромная тварь.
Пропустив вперед пошедшее в атаку мясо, я двинулся следом, держась так, чтобы, оставаясь на склоне, мог поверх «своих» голов стрелять по чужим. Я молчал. Просто делал шаг за шагом и стрелял, бдительно оценивая ситуацию, прислушиваясь к командам десятников, глядя на платформу.
Первыми побежали те, кто сидел в багги. Он просто высвободили зацеп. Ничем не удерживаемая тяжеленая платформа ухнула вниз по склону, а освобожденная багги рванула вверх как ракета. Прицепе, разворачиваясь, накреняясь, сбил с ног, подмял, раздавил и втер в грязь не меньше пяти не ожидавших такой подляны визгливых гоблинов. Еще один попал из моих – его тупо схватил за ногу погибающий, дернул на себе с истошным воем… и платформа с холодной насмешливостью ударила ему в грудь, сшибая с ног.
Раздирая тент, вверх рванулось что-то длинное, многочленное, многоногое, с огромными жвалами… и бессильно рухнуло, подминая платформу и круша мелкие деревья, разбрызгивая вокруг себя ядовито-желтую слизь.
Пристрелив пару подранков, я убрал револьвер и спокойно зашагал вверх, держась травянистого края, где ноги не скользили. Центр тропы превратился в разодранное грязевое месиво с пятнами крови и медленно тонущими кусками мяса. Достигшая дна оврага платформа с гулким ударом опрокинулась и затихла, показывая небу брюхо и медленно крутящиеся грязные колеса. Я продолжил шагать, переступая через тела. Мимо меня, в том же направлении, тащили пару обезоруженных гоблинов. Рядовые. Сразу понятно по множеству неявных признаков. Я на них особого внимания не обратил – я шагал дальше, надеясь на нечто вкусное там, где молодыми дубками скрылась вражеская багги, не подозревающая, что ей наперерез помчались разведчики.
Не подведите меня, тигры… не подведите…
* * *
Откинувшись на рюкзак, вытянув ноги к небольшому костерку – настоящему, а не газовому, разведенному вопреки всем законам посреди темной старой рощи, в нескольких километрах от дороги – я отхлебнул черный сладкий кофе и перевел ожидающий взгляд на дерево неподалеку.
Под деревом сидела обреченная на скорую смерть старуха.
Ну… если дать ей время привести себя в порядок, то ее впору будет назвать достопочтенной леди. Сейчас же, грязная, с растрепанными седыми волосами, баюкающая на коленях стальную кружку с кофе, она выглядела донельзя усталой старухой.
Я молчал. Я тоже устал. И я пока не умирал – так что если кому и надо торопиться, то не мне. А старуха, что назвалась Исфирью, уже дала понять, что она является командиром этого отряда, что она морально истерзанная, душевно уставшая и хочет умереть спокойно. Взамен она просит немного – нормального обращения, горячего питья, а после нормальную могилу прямо здесь – в черной земле пронизанной дубовыми корнями. Я согласился. И вот я ждал… у двух других костров чуть поодаль отдыхали остальные. Там же томились по отдельности пленники. Главное я уже выяснил – те самые «двухчасовые» уколы они получили минут за десять до нашего появления в их тылу и начала побоища.
– В августе, около Малых Вежей, С старым Мазаем я бил дупелей – глядя в трескучее пламя, произнесла Исфирь.
– Кто такой Мазай? – поинтересовался я.
– Литературный персонаж. Осужденный и запрещенный.
