Падать Доротее, между прочим, предстояло в глубокий ров. А значит, мало не покажется.
Поборник уже бормотал, отдавая приказы. Доротея шагнула вперед, вложила руку туда, где переливались пламя и свет, и тоже заговорила с Мазратиэлем, но мысленно. Устремив к ангелу всю свою волю, она отдала противоположное распоряжение.
Улетай, Мазратиэль! Возвращайся на Небеса и никогда больше не отвечай на призывы иконы, что тебя сюда привела! Улетай!
Образок под пальцем поборника рассыпался в прах. Последовал громовой удар, вспышка света – и Мазратиэль пропал, едва успев появиться.
Доротея вытащила нож, которым затачивала перья, и склонилась к поборнику. Тот непонимающе разглядывал свои перепачканные пальцы и остатки иконы: деревянную труху, порошок гипса, чешуйки позолоты, запорошившие камзол…
– Что? Что ты сде…
Доротея всунула острый кончик ножа в его левую ноздрю и предупредила:
– Не двигайся. Я совсем не хочу резать тебе нос, но если вынудишь – отхвачу мигом. Я всего лишь хочу перемолвиться словечком с капитаном Рошфор. Твое нападение было совершенно ненужным и очень невежливым…
– А также очень плохо исполненным, – произнес голос из дверного проема.
Доротея вынула нож и выпрямилась, почтительно склоняя голову.
Рошфор кивнула в ответ и сверху вниз посмотрела на подчиненного.
– Какой позор мундиру ее высокопреосвященства! – ледяным тоном произнесла она. – Сгинь с глаз моих!
Поборник сглотнул и понурился. Сперва он поднялся на четвереньки, потом встал, согнувшись, и в такой униженной позе шмыгнул мимо Рошфор, чтобы исчезнуть внутри. Рошфор обратилась к Матушке:
– Закрой дверь.
Две женщины остались на площадке с глазу на глаз.
– Здесь был ангел, – сказала Рошфор. – Ты противостояла ему.
Доротея медленно кивнула, думая о том, что на сей раз она действительно натворила дел. Это было даже не быстрое эскизное иконотворчество, а кое-что существенно хуже. И в глазах Рошфор наверняка до крайности еретическое.
– Это редкостный дар, – продолжала Рошфор. – У меня тоже так получалось. И я знаю еще двоих, кто на это способен. Все они являются поборниками, как надлежало бы и тебе. Я… это почти оскорбление – видеть тебя в мушкетерской накидке. Тебе следовало быть со мной…
– А… это разве не ересь? – спросила Доротея. – То, что я прогнала ангела, вызванного другим человеком?
– Для поборника – нет, – ответила Рошфор. – А вот для других… Не думаю, чтобы ее высокопреосвященство обрадовалась подобной силе в распоряжении мушкетера. Как бы она не пересмотрела свой недавний вывод о том, что ты не являешься возрожденной Лилиат…
– Тот побитый всем разболтает, – сказала Доротея. – Я зря это сделала, но я была испугана, я рассердилась и…
– Никому он ничего не разболтает, – с мрачной уверенностью сказала Рошфор.
– Ой, только не убивай его! Не за такое!
Рошфор приподняла правую бровь:
– Убивать? Я своих поборников не убиваю. Его сегодня же вечером отошлют в одно из наших отдаленных расположений, и его единственным шансом вернуться станет молчание. Кроме того, он только что потерял место в экспедиции, и это послужит ему дополнительным наказанием. Впрочем, он вел себя как дурак, а значит, вполне заслужил то, на что сам напросился. – Рошфор нахмурилась, потом тихо добавила: – Вот, значит, какой ты меня видишь… я всего лишь кровавая убийца для тебя, Доротея?
– Ты способна проявлять… большую жестокость, – сказала Доротея.
– Лишь во имя службы ее высокопреосвященству, – возразила Рошфор. – Я делаю что необходимо ради безопасности государства, не более.
– Думаю, под интересы безопасности государства нетрудно подвести что угодно, – сказала Доротея. – Например, ловлю отверженцев и их высылку в Истару. А ведь большинство из них к подземным мусорщикам никакого отношения не имеют, они и близко не знакомы с Ночными Трудягами, это просто несчастные, опустившиеся калеки. Они ни на кого не отважатся и не смогут напасть, даже защищая собственную жизнь!
– Идея насчет их отправки с экспедицией и «поселения» в Истаре не принадлежит ни кардиналу, ни мне, – рассерженно проговорила Рошфор.
– Кому же тогда? – спросила Доротея. – Ты хотела переловить их!
– Я хочу выяснить, что стоит за нападениями подземельщиков на других отверженцев! – повысила голос Рошфор. – Понять, почему те три Алмазные иконы всплыли именно сейчас! Я хочу знать, почему я вижу в тебе этот свет…
Рошфор осеклась буквально на полуслове и быстро огляделась кругом – не подслушивает ли кто. Потом притянула к себе Доротею.
– Так ты знаешь? – прошептала Доротея.
– С того момента, как увидела леди Дейемс, – очень тихо ответила Рошфор. – Я как будто обрела новое зрение. Я увидела ее, тебя, твоих басконских дружков… потом какую-то странную тень или блик в отверженцах, в каждом из них… Но я никак в толк не возьму, что это значит!
– Ты кардиналу сказала?
– Нет, – тяжело выговорила Рошфор. – Она так слаба… и потом, я сразу испугалась за те… я испугалась того, что она может сотворить из-за слабости и боязни. Прежде чем действовать, я должна выяснить больше.
– Мои друзья ничего не собираются предпринимать, – сказала Доротея. – Они надеются, что все само собой рассосется. Мы отправимся в экспедицию, чтобы вернуться богатыми… и свободными от… что бы это ни было.
– Затея с экспедицией – чистое безумие, – с горечью сказала Рошфор. – Нам очень повезет, если мы вообще возвратимся. Однако есть некая мудрость в том, чтобы наблюдать, выжидая.
– А что ты скажешь о леди Дейемс? Что она такое?
– Не знаю, – сказала Рошфор. – Я пыталась разузнавать о ней. Мои агенты в Альбе подтверждают смерть ее мужа, ее переезд сюда и богатство. Вот бы арестовать ее и допросить хорошенько, но куда там. Королева… К тому же вполне может оказаться, что миледи сама понятия не имеет, что там в ней сияет. Ты ведь не знаешь? Или?..
Доротея мотнула головой:
– Нет. Как я и говорила, мои друзья… я согласилась с ними, что лучше нам сидеть тише воды ниже травы ничего не пытаться выяснять, не привлекать лишнего внимания…
– Может, оно и к лучшему, что альбийка расхворалась, – ответила Рошфор. – Прикована к постели. Хазурен говорит – речная лихорадка. Штука изнурительная, но не опасная. Королева вся изошла беспокойством… и неутоленным влечением. Вот бы померла она! Дейемс, конечно. Больно быстро она вскружила голову королеве, да еще и подсунула эту мысль насчет экспедиции. Хотя… идейка могла и от короля исходить. А вот что альбийка предложила точно, так это пойманных отверженцев в Истару отправить.
– Почему?
– Она заявила, это чтобы спасти их от галер, на которых настаивала кардинал, – сказала Рошфор. – Это намерение может быть искренним. А может являться частью тайного и жуткого плана. Просто я не вижу, что Дейемс выиграет как от экспедиции, так и от изгнания отверженцев. А еще – почему она не ищет милостей королевы прямо сейчас, на волне свежей влюбленности. Могла бы записочки слать, послания любовные, просьбы… Ее величество ей сейчас ни в чем не отказала бы. Так нет же! Миледи ни о чем не попросила…
