Василий Глебович лишь гневно прищурился, а затем выбросил обе руки вперед. Пламя сорвалось с кончиков его пальцев и устремилось к Свежевателю и ведьмам. Те бросились врассыпную.
– Тимофей, ты шевелиться можешь? – крикнул старик.
– Пытаюсь, – простонал Зверев.
– Самое время начать пытаться лучше, – посоветовал ему Василий Глебович и швырнул в Свежевателя еще один огненный шар.
Алика и Сабина начали творить свои заклинания, но Чернокнижец не давал им сосредоточиться, то и дело швыряясь в ведьм огнем.
Герман собрался, словно сжатая пружина, и прыгнул на него через всю поляну. Старик едва успел отскочить. Он тут же выстрелил в спину Свежевателя огнем, но тот проворно ринулся в кусты. Василий Глебович повернулся, намереваясь выстрелить еще раз, и вдруг резко вскрикнул. Герман, Сабина и Алика захохотали.
Василий Глебович медленно повалился на снег. Из его спины торчала рукоятка еще одного серебряного стилета. Над стариком, гадко улыбаясь, стояла Татьяна Купала. Чернокнижец еще пытался протянуть к Тимофею руку, но силы быстро оставляли его.
Зеленое пламя сорвалось с кончиков его пальцев и ударило в ствол, к которому была пришпилена левая рука Зверева. Дерево воспламенилось, по нему поползли трещины. Мгновением позже Василий Глебович уронил голову и его глаза закрылись навсегда.
– Нет!!! – в ужасе крикнул Тимофей. – Ты… – Он с ненавистью уставился на ухмыляющуюся Татьяну. – Тварь… Гадина! Как ты могла?!
– Не стоило ему вылезать из леса, – спокойно сказала Татьяна, затем склонилась и выдернула из тела старика стилет.
– Поскорее заканчивай с этим, – посоветовала Сабина Свежевателю. – Мы не собираемся торчать здесь всю ночь.
– Чем быстрее он обратится, тем быстрее я сдеру с него шкуру, – ответил Герман, не сводя глаз с мертвого старика. – У вас же есть способ заставить его перекинуться. Так чего вы ждете?
Сабина подошла к Тимофею сзади и воткнула шприц ему между лопаток. Зверев скорчился от боли, когда неизвестная отрава огнем обожгла ему вены.
После этого Вещие Сестры начали громко декламировать:
Властью, данной нам Драконом,
Заклинаем: покорись!
Ярким золотом червонным,
Шкура зверя, проявись!
Алика, Сабина и Татьяна раз за разом повторяли свое заклинание, и вскоре Тимофей ощутил, что воздух вокруг него сгущается. Так всегда случалось, когда кто-то начинал применять черную магию. По его коже побежали мурашки, на теле выступил холодный пот. Мышцы начало сводить судорогой, и он понял, что процесс начался.
Но не так, как он проходил обычно. Его заставляли превратиться насильно, поэтому ощущения были совсем другими. Вместо тепла, зарождавшегося внутри тела, Тимофей ощущал ледяной холод, который сковывал его конечности. Если они доведут начатое до конца, сможет ли он противостоять им?
Зверев решил не дожидаться окончания ритуала. Мысленно сосредоточившись, он самостоятельно пробудил свой дар. Тело парня тут же охватил яркий огонь, оттолкнувший ледяную тьму.
Вещие Сестры испуганно отпрянули в стороны.
– Последний раз предупреждаю, – прорычал Тимофей, ощущая растущие во рту клыки. – Проваливайте, пока целы…
– Сдерживайте его своими заклятиями! – приказал Герман, застегивая шкуру на груди. – Сейчас он перекинется полностью, и я начну…
Вещие Сестры забормотали заклинания, снова пододвигаясь к Тимофею, и вокруг вновь начало холодать. Из-под плащей девушек вздымались клубы черного дыма, он стелился за ними по земле, и в его скоплении начали мерцать красные вспышки.
Дерево над головой Зверева полыхало ярко, точно факел. Ни Свежеватель, ни его сообщницы не заметили, что последнее заклятие Василия Глебовича расщепило ствол, а Тимофей это заметил. Не обращая внимания на боль, парень сжал пальцы левой руки в кулак, обхватив рукоятку стилета, и резко рванул, издав дикий рев. Лезвие выскочило из расщепленного ствола дерева, разбрызгивая вокруг дымящуюся кровь.
Несколько капель жидкого огня ударили в лицо Татьяны Купалы, и девчонка истошно заверещала, отшатнувшись. От ее лица повалил густой смрадный дым.
А Тимофей уже отрывал от дерева вторую руку, стараясь не думать о пожирающей его боли. Алика и Сабина испуганно замолкли и попятились от него.
Татьяна Купала рухнула на снег и начала кататься, громко визжа, хватая обожженное лицо руками. Но ее страдания нисколько не трогали Тимофея. Ведьма только что отняла жизнь у хорошего человека и должна была поплатиться за это.
– Чего встали?! – прорычал Герман, становясь выше и мощнее, заполняя изнутри шкуру огромного волка. – Хотите получить свою награду?! Так помогайте!
Тимофей резко встряхнул рукой, и клинок выскользнул из его ладони. Рана тут же принялась затягиваться, рассыпая вокруг огненные искры.
Зверев вытянул стилет из другой руки и с ненавистью уставился на Вещих Сестер. Юные ведьмы подняли руки и скрючили пальцы, затем принялись проговаривать какое-то замысловатое заклинание, но он не дал им закончить начатое.
Решив больше с ними не церемониться, Тимофей призвал ведьмин огонь и обрушил его на трех злобных гадин. Изумрудно-зеленое пламя взорвалось в воздухе миниатюрным ядерным грибом, расплескалось в стороны и охватило ветви близрастущих деревьев. Сабину и Алику взрывом швырнуло в разные стороны, Татьяна Купала с истошным визгом обратилась в живой полыхающий факел.
Зверев издал яростное рычание и снова призвал огонь. В обеих его ладонях распустились яркие огненные цветы. Купала в считаные секунды рассыпалась пеплом и тлеющими искрами, а Сабина и Алика в ужасе уставились на Тимофея. Он еще никогда не видел их такими напуганными, и ему это понравилось. Зверев торжествовал. Быстро растущие мышцы туго натянули ткань его толстовки и джинсов, кроссовки давили на ноги, и Тимофей их скинул.
Герман выставил острые кривые когти и прыгнул на Тимофея. Зверев проворно пригнулся, и Свежеватель пронесся над его головой.
– Не стойте столбами, ведьмы! Вместе мы одолеем его! – прорычал Подольский, выбираясь из кустов.
Но Вещие Сестры все еще были потрясены гибелью подруги. Тимофей швырнул в перепуганных девчонок по огненному шару, и те с криками отпрянули прочь. Ведьмин огонь взорвался у чугунной ограды академии, осветив окрестности изумрудным светом, и уцелевшие Вещие Сестры бросились наутек, спасая свои жизни.
А Тимофей уже дал волю гневу и больше не собирался сдерживаться. Он знал лишь одно – если сейчас дать Герману уйти, то он обязательно вернется. И, как знать, может, Свежевателю наконец посчастливится закончить начатое.
Тимофей сорвал с себя оставшуюся одежду. Его тело уже покрылось золотой шерстью, длинный хвост яростно бил по бокам.
Припав к земле, он огненной молнией ринулся на Свежевателя.
