— Не могу я вернуться, ма. Нестерпимо больно до сих пор сестру вспоминать. Годы идут, а я себя так и не простил, — он прижался щекой к ее ладони и горько вздохнул.
— Руслан, ты не виноват ни в чем. Ида сама сорвалась. Пойми, ни один человек не может предвидеть все. Ты не мог знать, что она оступится.
Руслан сглотнул. Опустил голову. Он столько лет боялся этого разговора. Боялся услышать, что он плохой сын и брат. Что не уберег любимую младшую сестру.
— Руслан, тебе уже тридцать один, — продолжала говорить мать. Взяла его за руки. — Посмотри на меня. Я старая совсем стала, а внуков так и нет. Женись, Руслан. Подари нам с отцом хоть немного счастья на закате жизни. Ведь Ида, она… в пепел нас превратила за эти годы. Если женишься, я уговорю отца сюда переехать. Купим здесь дом, помогать вам с женой будем. Только подари нам хоть кого-нибудь…
Не выдержала, отвернулась. Рот рукой прикрыла.
— Ты только не плачь, ладно? — в горле запершило. — Вот как только нога заживет, сразу женюсь. У нас в Астане завидная невеста есть — племянница одного из владельцев Хан-Шатыра. Девушка — хоть куда, только жениться на ней никто не хочет. Взбалмошная она и очень сладости любит. От этого весит слишком много. Хромать перестану, и пойду, посватаюсь. Обещаю.
Поднес ее руки к губам, поцеловал. В голубых глазах против воли загорелись озорные искорки.
— Вот все бы тебе шутки шутить! Годы идут, а ты не меняешься! — вздохнула мать. Но сквозь слезы промелькнула улыбка.
Потом она уехала. Руслан знал, что будет скучать по ней. И что постарается сохранить в душе то теплое и светлое чувство, которое она привезла с собой. Потому что мама — самый родной и близкий человек. И неважно, сколько морщин у нее на лице. Когда ты внезапно оказываешься прикованным к постели, обездвиженным и никому не нужным, начинаешь на многие вещи смотреть по- другому.
Руслан вдруг осознал, что ему совершенно не нужны пятьдесят процентов акций от фабрики и огромные суммы на счету в банке. Настоящие вещи никогда не купишь за деньги. Сколько бы незаконных средств не капало на его счет, ему никогда не купить Иде новую жизнь. Не купить маме счастье, ведь она хотела невозможного — чтобы родной сын женился и подарил ей радость общения с его детьми. Деньги не помогут ему вернуть Олесю. Его маленькая леди отныне осталась в той, прошлой жизни, когда он мог позволить себе все, что угодно. Чем обернется разоблачение Салима с его махинациями? К чему Олесе мужчина, которого упекут за решетку на долгие годы за пособничество родственнику? Ему просто нечего ей предложить. Он надеялся только на то, что Михаил не посмеет причинить ей вред, а будет защищать и ее тоже. С тем же рвением, как в тот день, когда приказал убрать с пути Руслана.
Странно, ему не хотелось отомстить. Казалось, все чувства внутри будто вымерзли после той ночи, когда он лежал и умирал на льду. Мысленно молил Бога только об одном — чтобы Лесю не тронули, и чтобы она снова научилась радоваться жизни после всего, что ей пришлось пережить по его вине.
— Руслан Заурович! — заглянула в палату медсестра. — За вами машина приехала.
— Отлично, я готов ехать домой, — улыбнулся он девушке. По-доброму улыбнулся, искренне. Ему больше не хотелось чувствовать себя богом. Нигде. Ни на фабрике, ни в больнице, ни дома.
Она засмущалась, улыбнулась в ответ. Простая медсестра с совершенно обычной, рядовой внешностью казахстанки.
В палату, словно вихрь, ворвался Костя.
— Неужели тебя выписывают? Ну, поехали отсюда быстрее, в машине виски трехлетней выдержки стынет! — подхватил сумку он. — Пойдешь сам или помочь?
— Сам, — отмахнулся Руслан. Взял костыли, похромал следом за спасителем. Не то, чтобы он был рад видеть Константина, но все же на данный момент это был его единственный союзник, который не побрезговал броситься на его поиски в ту злополучную ночь.
Дома их встретила Айбике.
— Руслан Заурович, добро пожаловать домой! Даже не представляете, как мы рады вас видеть поправившимся!
— Спасибо, — сдержанно улыбнулся он. — Мы с Константином будем обедать в гостиной.
— О, обед уже готов и ждет не дождется, когда вы сядете за стол! — расцвела экономка.
— Ну, с возвращением! — довольно потирая руки, разливал по стаканам из толстого стекла виски Костя. — Надеюсь, реабилитация пройдет успешно. У нас с тобой дел по горло впереди. Завтра поедем на карьер. Покажу тебе место, где будем фабрику по переработке меди и золота строить.
Руслан посмотрел на гостя. Взял виски и опрокинул его в себя. По горлу побежало приятное обжигающее тепло.
В душе было пусто. Он уже решил, что подпишет документы о продаже своей доли акций от Салима. Но начинать строить что-то новое у него просто не было сил. Как бы хорошо он не разбирался в драгметаллах и золотодобыче, жажда власти и стремления к обогащению покинули его сердце. Он бы отдал все на свете лишь за одно — за возможность снова обнять Олесю. Но на данном этапе в его жизни не было такой роскоши.
— Ты все из-за Леси переживаешь, да? — посматривая в его сторону, потянулся за закуской Константин.
— Я люблю ее. Но сейчас мне совершенно нечего ей предложить, — хмуро отозвался Руслан. — Для чего бередить ей душу?
— Верно, ни к чему все это. Она большая девочка, сама все поймет.
Костя махнул рукой, разлил еще по одной щедрой порции виски.
— Ты знаешь, что Салим тебя до сих пор считает пропавшим без вести?
— Никто не знал, где я?
— Никто. Только мой отец и я. Так что, до тех пор, пока все не утихнет с махинациями, тебе лучше залечь на дно. Судебные разбирательства затянутся не на один месяц. Салим сольет тебя на первом же допросе. Но к тому времени у фабрики будет другой владелец, бумаги о продаже подпишем задним числом. Здесь, в Казахстане, наши тебя не выдадут. А вот в России сразу под суд пойдешь. Так что, подпиши бумаги и сиди, не высовываясь.
— Подпишу, — Руслан снова потянулся за бутылкой. — Скажи отцу, хоть сегодня. Мне больше не нужна эта фабрика. Пусть Салим сам свои проблемы разгребает. Честно говоря, мне вообще больше ничего не нужно.
— Слышишь, ты это брось, Руслан! Я, конечно, из службы безопасности еще не уволился, но в будущем планирую карьер в оборот по-настоящему запустить! И без тебя мне его не потянуть.
— Я твой должник. Ты спас мне жизнь. Поэтому на карьер поедем. Посмотрим, можно ли там что-нибудь построить. Только завтра поедем. Сегодня я планирую напиться до синих чертей в глазах.
— А я что говорил? Я и говорил — завтра, — пожал плечами Константин и снова потянулся за бутылкой виски.
Руслан опрокинул в себя обжигающую горло жидкость. Сегодня он будет упиваться, пока не потеряет сознание. Пока образ Леси не померкнет перед глазами. Хотя бы до завтрашнего утра его сердце получит обезболивающее средство. А потом все начнется сначала. Боль, тоска и безысходность.
