На следующий день они стояли в пустой степи, вдали от цивилизации, по колено в снегу. Карьер был почти не разработан. Кое-где виднелись обломки породы, примерзшие друг к другу. Руслан осторожно спустился вниз.
— Техника нужна, — растирая в руках подобранные куски руды, задумчиво проговорил он. — И план постройки фабрики. Со всеми особенностями. Будет очень хорошо, если фабрику запустить к концу весны удастся.
— Ладно, поехали к отцу, — пританцовывая на морозе, отозвался Костя. — Он нас на обед пригласил. В ресторане ждать будет. Чем скорее ты подпишешь бумаги, тем скорее мы закончим дело об экономических махинациях твоего дяди.
— Поехали, — согласился Руслан. Осторожно, опираясь на костыли, начал выбираться из карьера. Ему было ни капли не жаль Салима. Возможно, избавиться от акций сейчас — самое выгодное предложение из всех, что ему делали.
Весна совсем не торопилась в город. Начало марта, а в окно выглянешь, и кажется, январь. Талый снег и грязь вокруг. Дни — серые, одинаковые, безумно похожие друг на друга. Казалось, они тянутся бесконечно, словно бесформенная, жидкая масса. Без Руслана теперь всегда будет только так. И не важно, солнце за окном или мрачные тучи, лето или зима.
Леся ждала Руслана каждый день. Каждый час своего добровольного заточения в родительском доме мечтала только об одном — чтобы он приехал на черном «Ягуаре» и забрал ее отсюда. Прилипая к стеклу маленького окошка в своей комнатке, с тоской следила за редкими машинами, разбрызгивающими грязь и подтаявший снег на разбитой дороге.
Но дни шли, а Руслан все не приезжал. И надежда, такая яркая вначале, постепенно таяла и превращалась в призрак. Вместе с надеждой превращалась в призрак и Леся.
У нее не осталось практически ничего на память о нем. Телефон, в котором хранились самые трепетные воспоминания о совместных новогодних праздниках, был утерян вместе с его номером. Сувениры из Астаны остались в общежитии, но Леся не стремилась и туда. Было бы слишком больно снова держать в руках вещи, напоминающие о таком коротком и безвозвратно ушедшем счастье.
После нападения Ангелины ей вообще не хотелось выходить из дома. Раны на лице постепенно затягивались, стирались, но страх осуждения и насмешек, поселившийся в ее душе, не давал спокойно дышать.
Леся потеряла интерес к учебе. Писала диплом через силу, сквозь тошноту и неприятие окружающего мира, только ради того, чтобы дойти до желанной когда-то цели. Ей больше не хотелось возвращаться в Кострому. Не хотелось работать в банке.
А больше всего ее раздражало засилье Миши в доме. Он приходил ранним утром и мог сидеть вместе с Игорем на кухне целыми днями. Там же пустила корни Марина, и теперь каждый приход Олеси на первый этаж был сравним с пыткой.
Леся знала, что Миша приходит не просто так. Что с некоторых пор он поставил целью добиться ее расположения. Что с Игорем и Мариной это давным-давно оговорено, и эти двое не уехали в свадебное путешествие только потому, что хотят свести Мишу с Олесей. И чем явнее это становилось, тем большее отвращение к сложившейся ситуации она испытывала.
Миша изменился. Стал серьезнее. Ухаживал за Олесей идеально. Он никогда ни на чем не настаивал, но и не приходил в дом с пустыми руками. Приносил ей сладости в очень дорогих, красиво упакованных коробочках, иногда розы, обязательно красные, для поднятия настроения. Ему было невдомек, что теперь кроме розового шампанского Леся ненавидит еще и красные розы, а сладости складывает в отдельный ящик комода, не желая к ним прикасаться. Отчего-то его подарки казались ей ядовитыми.
Вот и сегодня тоже с утра на кухне веселье и гогот. Игорь, Марина и Миша чаи гоняют. Леся свесилась с лестницы вниз и раздраженно фыркнула. Как можно завтракать, если в доме полно чужих людей?
Миша тут же почувствовал шорох на лестнице и резко обернулся.
— Леся! Доброе утро! — синие глаза вспыхнули радостью.
— Леська, иди сюда, я блины пеку! — радостно, словно маленький бегемотик в сиреневом халатике с идентичной нашивкой на груди, подпрыгнула у плиты Марина.
— Доброе утро, — с трудом выдавила из себя улыбку Олеся. Одернула старый свитер, что в общаге носила, поправила джинсы и обреченно начала спускаться вниз по лестнице. Язык чесался брякнуть, что Марина и без блинов скоро не будет помещаться на их кухонном уголке, но она смолчала.
— Сестренка! Ну, что ты снова мрачная такая? — Игорь полез в буфет за новой чашкой.
— Не вижу ни одного повода для счастья, — пожала плечами она.
Миша подскочил, услужливо уступил ей место.
— А давайте в карты играть? — пришла в голову Марине мысль. — Под раздевание?
— Ну, нет… — опасливо покосился на сиреневого бегемотика, расплывающегося по объемной груди Марины, Михаил и тут же присел рядом с Олесей. — Лесь, пойдем в кино вечером?
— Не хочу, — она потянулась за чайным пакетиком и бросила его в кружку.
— А в торговый центр? — вытянул шею из-за объемной фигуры жены Игорь. — Мариша купальник новый хотела.
— Сплошной? — приподняла бровь Олеся.
Миша прыснул, едва сдержал смешок.
— Нет, раздельный! И чтобы обязательно золотистого цвета, и с бахромой по краям лифчика, — откинув блин, бросилась в пространные объяснения жена Игоря.
— А зачем тебе зимой купальник? — накладывая в блин начинку из творога и изюма, поинтересовалась Леся.
— Как? А для вечеринки у бассейна? Прежний купальник уже все видели.
— Хм, — Леся потерла переносицу. — Тогда точно надо в торговый центр ехать.
— Вот! И я о том же! — радостно хрюкнул Игорь.
Леся посмотрела на Мишу. Синие глаза горели озорством. Похоже, здесь только он понимал, что ее вопросы пропитаны ядовитым сарказмом.
— Лесь, — поймав взгляд, тут же мягко коснулся ее руки Михаил. — Идем вечером в кино. Или в бар. Куда хочешь. Нельзя все время дома сидеть.
— Миш, мне диплом доделать надо. — Осторожно убрала руку она.
— Ой, Леська! Ну что ты зациклилась на дипломе своем?! Много думать вредно! — хихикнула Марина. — Идем в бар вечером. Мартини выпьем, потанцуем.
— Чтобы потом поклонницы Миши мне зубы повыбивали? Нет, спасибо. Недавно я уже получила по полной за неосторожные чувства.
Есть сразу расхотелось.
— Ты что, Лесь? Никто тебя и пальцем не тронет, — вытаращил глаза Михаил.
— Знаете, я пойду наверх лучше, — она отодвинула тарелку, взяла кружку с чаем и поднялась из-за стола. — Потом поем. Аппетита нет.
Опрометью бросилась к лестнице, расплескивая по дороге горячий чай на пальцы.
Миша стукнул кулаком по столу. Не удержался, побежал за ней следом. Поймал уже у входа в комнату, перегородил дорогу.
— Леся, послушай! Он не вернется! Поверь, я знаю, что говорю. Не нужна ты ему. Брось страдать и запираться в комнате! Пойдем с нами в кино вечером!
