Она подняла на него глаза. По сердцу, словно ножом резанули. Прав Миша. Не придет Руслан. Зачем она ему? Студентка, нищенка. Поиграл в любовь, получил свое, и бросил.
Она отставила на стол горячую кружку и опустилась на узкую девичью кровать, застеленную пушистым розовым пледом. Поверх покрывала сидели мягкие игрушки, еще из далекого детства. Девушка сжала белого плюшевого медведя, и по щекам против воли покатились слезы.
— Нет, не надо плакать… Ну же, Лесечка… — Миша сел рядом, привлек ее к себе. Осторожно погладил по растрепанным светлым волосам. Прикрыв глаза, с наслаждением вдохнул аромат ее духов.
— Зачем ты приходишь, Миша? — сквозь слезы задала ему прямой вопрос она. — Неужели мало тебе всего, что видел?
— Чего мало, Леся? Тебя? Тебя мне всегда мало будет. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что ты — особенная. Я на тебя надышаться не могу с того дня, как ты на свадьбу к брату приехала. И видеть, как ты медленно умираешь каждый день, все ждешь, когда фраер этот приедет, сил моих нет. Позволь мне заботиться о тебе. Я все, что хочешь, для тебя сделаю. Любой каприз исполню.
— Миша, Миша, в моей душе угасло все, ты пойми, — в отчаянии взяла его за руки Олеся. — Один пепел вокруг. Я не то, что чувствовать, я думать сейчас спокойно ни о чем не могу. Мне на улицу выходить страшно. Даже в магазин, что за углом, я идти боюсь. Все кажется, на меня набросится кто-нибудь. И до сих пор в зеркало по утрам не могу смотреть, хоть следов и не осталось почти. А ты про кино, про бар…
— Тебе надо переступить через свой страх. Давай сегодня вечером сходим в кино. Я заеду за тобой и за этими пингвинами в шесть часов. Поедем в торговый центр, в кафе посидим. Потом фильм посмотрим. Тебе понравится, обещаю…
Он заглянул ей в глаза, вытер аккуратно слезы.
— Просто скажи: «Да».
Что-то дрогнуло внутри.
— Да.
— Отлично! Видишь, как это легко! — Миша улыбнулся, поднес ее руки к губам и поцеловал. — В шесть часов будь готова!
Опасаясь, как бы она не передумала, он поднялся с ее кровати и быстро вышел из комнаты.
Заглянул на кухню, шепнул победно: «Принцесса согласна». Сгреб ключи от машины и подмигнул заговорщицки улыбающимся друзьям.
Леся все сидела на постели, прижимая к лицу плюшевого медведя, и плакала. «Где ты раньше был, Миша? Когда я так сильно любила тебя? Ты смял меня и выбросил. А теперь поздно уже в любовь играть… Даже если Руслан не вернется, сердце мое ему принадлежит. Это уже никогда не изменить».
В дверь постучали.
— Лесь, ты тут? — заглянула в комнату Марина.
— Тут, — поспешно вытирая слезы, отозвалась девушка.
— Лесь, ты, это, шибко не задавайся перед Мишей, ладно? — сноха присела на край кровати. — Он месяц за тобой тенью ходит, ни на одну девку не смотрит! Такого еще не было, чтобы Миша так сильно прикипел к кому-то. А ты все носом воротишь!
— Да не люблю я его, Марина! — всердцах отбросила медведя в сторону Олеся. — Как ты не поймешь? Другому мужчине я принадлежу!
— Другой мужчина тебя бросил, Леся! Посмотри ты, дуреха, правде в глаза — нет его! Как дым, растаял! Поиграл с тобой, а как только жареным запахло, испарился! Их, шибко богатых, сложно понять. У них свои законы. И женится он только на девушке своего круга. Не на тебе.
— Прекрати… — зажмурилась Олеся. Представила, как Руслан, даже не дрогнув после всего, что произошло в ювелирной компании, целует Ангелину, и сжала кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели.
— Нет, Олеся! Тебе пора прозреть уже! В этом городе все под отцом Миши ходят, слово против сказать боятся. И мои родители к нему на поклон ходят, и автомастерская твоего папы ладно работает только потому, что Миша — наш союзник. Разозлишь его своим отказом — и не ровен час, дотла сгорит отцовская мастерская. Этого своим высокомерием добиваешься? Кто тебя, всю в крови, из компании, прикрывая собой, вынес? Фраер твой казахстанский? Нет! Миша тебя от позора укрывал. Так что, кончай дурить и прими уже его чувства!
— Как мне через отвращение свое переступить, Марина? Как, если при одной мысли о его поцелуях меня воротит?
— А ты возьми, и пересиль себя! Я из-за твоих капризов медового месяца в Дубае лишилась! И ничего, терплю, на кухне вашей кисну. А медовый месяц, между прочим, только раз в жизни бывает. Так что сглотни гордыню свою и о семье подумай. Миша — парень, хоть куда. Красавец, денег куры не клюют. А чтобы отвращения не было, я тебя научу, как делать. Глаза закрываешь, и другого мужчину представляешь. Вот и весь секрет.
— От этого только больнее! А запах?! Обоняние ведь не обманешь!
— Подари ему духи, которые тебе нравятся! Не губи нас своими капризами, Леся! Поджав губы, сноха поднялась с кровати и вышла из комнаты.
Леся сгорала от ярости. Пришла жизни ее учить, раскудахталась! Курица чертова…
Но в словах Марины сквозила некрасивая, ничем не прикрытая правда. Все платят дань отцу Михаила. Все его боятся. На прошлой неделе у кого-то из пожелавших рыпнуться выгорели дотла два вещевых склада. Поговаривали, что это Мишиных братков, которые рядом с ним в кожанках, как охрана ходят, рук дело. Ничего ему не стоит спичкой чиркнуть и папину автомастерскую спалить. Здесь, в маленьком городке, нет законов. Все живут по понятиям, навязанным бандитами. И чем дальше Олеся будет упираться, тем меньше терпения останется у Михаила. Как долго он еще сможет в рыцаря играть? Потом психанет, камня на камне не оставит. Не только от мастерской, и от дома тоже. Недаром же Марина Дубаем во имя его личной жизни пожертвовала.
«Хорошо, будь по-вашему, — задумчиво расчесывала шелковистые светлые волосы перед зеркалом Олеся. — Только не все тебе, Миша, девок топтать и сердца им разбивать. Я твое сердце тоже разобью. Будешь привязан ко мне, и на себе испытаешь, каково это, когда тебе лишь позволяют любить. А уж я знаю, чем тебя к себе навсегда привязать».
Поднялась с кресла, приоткрыла дверь.
— Мама! — громко позвала Марису.
— Что такое? — прижимая к груди модный женский журнал, высунулась из своей спальни мачеха.
— Запиши меня в салон красоты, срочно! Мне до шести вечера надо успеть себя в порядок привести. Меня Миша в кино пригласил. Не могу же я, как серая мышка, идти!
— Неужели ты согласилась? — расцвела мачеха. — Слава тебе, Господи! Звоню уже, звоню…
Глава 29
В салоне красоты Лесе покрасили волосы в «Голливудский блондин», как и в прошлый раз. Ногти пылали ярко-красным, помаду она подобрала тон в тон лаку, и платье тоже красное надела. То самое, в котором отжигала в общаге на свой день рождения, в той, другой жизни, которая безвозвратно канула в прошлое, опалив ее на прощание несчастной любовью.
Миша потерял дар речи, когда ровно в шесть часов вечера Леся спустилась вниз. Он не ожидал, что за несколько часов из серой мышки в потертых джинсах и свитере она превратится в яркую красавицу и вел себя так галантно, что притихла даже Марина. Все боялся к Лесе прикоснуться. Не ожидала Леся, что яркий макияж и красное платье заставят Мишу впасть в ступор на весь вечер. Пришлось Игорю положение спасать и клоуна из себя корчить до самого начала сеанса в кинотеатре. Шутки у Игоря были плоские, рассказчик из него получался средненький, и Марина громко хохотала каждый раз, когда это было необходимо по тексту. Лесе на миг стало жаль сноху. Могла бы сейчас заграницей развлекаться в свое удовольствие, так нет же, сводницей заделалась.
