— Остановить их не мог?! Мрази, вы же мне жизнь сломали!
Леся бросилась на брата. Как безумная, начала бить его по лицу, по плечам. Из горла рвались дикие крики и всхлипы.
Со второго этажа прибежали мачеха и Марина. Отец кинулся к детям, начал оттаскивать дочь.
— Леся! Леся, приди в себя! — крепко прижимая ее к своей груди, кричал он.
— Жизнь сломали?! А может, мы тебе жизнь спасли?! — растирая кровь из разбитого носа по лицу, прохрипел Игорь. — Что бы ты сейчас делала?! В тюрьму передачки бы носила?
— Леся! — прижимая руки к животу, всхлипнула Марина. — Он бросил тебя, Леся! Оставил Мише, как трофей! Неужели ты думаешь, что если бы он хотел с тобой быть, его бы напугали два придурка с бейсбольными битами? У него денег полно, и охрана собственная есть, похлеще, чем у Миши! Думаешь, он бы не вернулся за тобой? Смирись уже, Леся. Ты только Мише и нужна была всегда.
Игорь, прижав руку к носу, побрел в сторону ванной комнаты. Марина и мачеха засеменили за ним следом.
Олеся затихла. Резко обмякла у отца в руках, припала к его плечу и глухо зарыдала.
— Ну, же, не плачь, малышка. Иногда так бывает. К сожалению, жизнь не всегда только праздник, — поглаживая ее по голове, ласково говорил отец. — Порой она причиняет невыносимую боль. И на черное и белое ее тоже сложно разделить. Всегда есть мерзкая серая мешанина.
— Я ненавижу их двоих… Руслан ведь казался мне самым лучшим… Я так сильно любила его… А он оставил меня здесь, на растерзание Мише…
— Ты слишком идеализировала Руслана. Приписала ему качества, которых у него и не было.
— Я хочу умереть, папа…
— Не надо… Все образуется. Чему быть, того не миновать. Позволь времени все расставить на свои места. Отдохни немного. Вот увидишь, сердце само подскажет, кто тебе нужен. А если захочешь уехать отсюда, я помогу.
— Я не хочу уезжать. Как я буду жить без тебя, папа? — плакала она. — Я любила Руслана. Для меня он был почти святым. Но Марина права. Бросил он меня. Бросил… Господи, мерзко-то как… Получается, кроме Миши я действительно никому не нужна оказалась…
— Леся, — подошла к ним Мариса. — На вот, валосердина выпей.
Девушка взяла дрожащими руками стакан с каплями и залпом выпила. Взяла сумочку и, жалко опустив плечи, медленно побрела наверх, в свою комнату. Как подкошенная, рухнула на кровать. Зажмурилась. Перед глазами, словно калейдоскоп, крутились картинки яркого, красивого романа в Астане. Вот Байтерек, а вот ледяные скульптуры. Руслан, такой статный и красивый на фоне огромного грифона… Потрескивает огонь в камине, за окном снег и мороз. И любимые объятия, такие жаркие и сладкие, возносят ее на вершину блаженства.
— У меня даже не осталось твоих фотографий… Ничего от тебя не осталось, Руслан… — сжимая старого плюшевого медведя, прошептала она.
И дни снова превратились в сплошную серую массу. Леся почти не выходила из своей комнаты.
Удивительно, спустя неделю своего добровольного заточения она вдруг обнаружила, что ей очень сильно чего-то не хватает. Она никак не могла понять, откуда взялось это странное чувство потери чего-то важного. Чего-то настоящего, живого.
В этот день мужчин дома не было. Мариса и Марина позвали Лесю вниз, пить чай с ароматным яблочным пирогом. Надо же, как время летит. Уже начало августа. Яблочный пирог пекли только в это время года, когда поспевали сочные красные яблоки во дворе.
— В этот раз пекла Марина, — с гордостью сообщила Мариса, когда Олеся показалась в кухонном проеме. — На правах нового члена семьи.
— Класс, сейчас попробуем, — улыбнулась Леся и потянулась за кружками в буфет. Глаза скользнули в сторону холодильника. Магнитик из Ялты. Кораблик, чайка и надпись: «Крым наш». Сердце сжалось. И сразу стало понятно, чего ей так не хватает. Ее душа тоскует по жизни «Леся плюс Миша».
— Как там Миша? — робко посмотрев на Марину, спросила она.
— Не знаю. После вашей ссоры его никто не видел, — пожала плечами невестка. — Говорят, он не выходит из дома. Ресторан теперь кое-как работает сам по себе, и посетителей заметно поубавилось.
— Ясно, — сердце почему-то сковала странная тоска. Ее ресторан, ее лебеди, ее Миша. Интересно, он тоскует по ней? Или уже нашел замену и снова волочится за каждой юбкой во имя собственной похоти?
Пирог получился отменным.
— Когда родится наша маленькая радость, мы будем печь для нее, — притрагиваясь к животу, расплылась в улыбке Марина.
«Счастливая, — сглотнула Леся. — Любимый муж, малыш скоро появится. А я, со своими переживаниями, видимо, так и останусь одна-одинешенька».
После чаепития помыли посуду. Леся поднялась к себе, выглянула в окно. Пасмурно и грустно. Начало августа, а погода почти осенняя.
За окном внезапно потемнело, и разразилась настоящая гроза. Дождь поливал дорожки, траву и цветы, как из ведра.
— Лесь! — крикнула Марина из холла. — К тебе пришли, Лесь!
Девушка вздрогнула и оторвалась от созерцания непогоды за окном. Кто-то к ней пришел? В разгар проливного дождя? Интересно, кто.
Она распахнула дверь и почти врезалась в Михаила.
Он стоял на пороге. Осунувшийся, небритый. По черным волосам и майке-поло струями стекала вода от разразившегося ливня.
— Привет, Леся.
— Привет, — потрясенная тем, что сердце колотится, как сумасшедшее, выдохнула она.
Миша с горечью посматривал в ее сторону.
— Прости меня… За все прости. За все… Я без тебя не могу. Плохо мне очень, — в синих глазах плескались отчаяние и дикая тоска.
— И мне плохо, — против воли вырвалось у нее.
К горлу подкатился комок и она всхлипнула.
Он вмиг почувствовал ее. Тут же оказался рядом, прижал к себе резко, порывисто, крепко. Целовал руки, губы, глаза, что-то говорил срывающимся голосом. От нахлынувших чувств она даже не могла разобрать, что именно. Гладила мокрые волосы, прижималась всем телом к промокшей от дождя майке, с наслаждением вдыхала его запах, теперь отчего-то кажущийся родным.
Они каким-то образом оказались на ее кровати, и продолжали ласкать друг друга.
— Я не могу без тебя, Леся. Я так сильно тебя люблю. Меня будто самого важного лишили после того, как ты ушла от меня…
Она ничего ему не говорила в ответ. Но с души, будто упал огромный тяжелый камень.
— Я же тебе в тот вечер собирался предложение делать… Кольцо купил, отца предупредил… А потом это все выяснилось. Мне всегда казалось, что я тебя защищаю. А получилось, что сломал тебе жизнь. Я не хотел, Леся.
— Все получилось, как получилось… Ничего не исправить уже… — шептала она в ответ. — Я рада, что ты пришел. Без тебя мне было очень одиноко.
Ее слова потонули в объятиях и поцелуях. Он целовал ее страстно, нежно, доводя до исступления, заставляя вздрагивать от нахлынувших чувств.
