Однако мы увлеклись рассуждениями и отдалились от настоящего предмета.
Объединившись, как помнит читатель, для одной цели – чтобы погубить графа де Шале, а вместе с ним и Паскаля Симеони, Татьяна, Лафемас и Фирмен Лапрад стали подумывать о скорейшем и вернейшем способе достижения этой цели.
Конечно, лучше всего было бы поскорее ввести адвоката в дом графа де Шале. Но что, если графиня не написала еще своему сыну или не слишком настоятельно просила о протекции адвокату – следует ведь все предвидеть! – тогда и попытка втереться на службу к молодому графу не увенчалась бы успехом.
Тут-то Татьяну и осенило.
– Приходите ко мне завтра, часов в десять утра, – сказала она Фирмену Лапраду. – У меня есть для вас верный проводник к графу. Это один из его близких друзей.
– Кто такой? – спросил Лафемас.
– Маркиз де Пюилоран, – отвечала Татьяна. – Он очень ко мне расположен. Под предлогом поместить к Анри человека, который сообщал бы мне о его образе жизни, я попрошу маркиза принять участие в господине Фирмене Лапраде. Думая, что угождает все еще любящей женщине, Пюилоран услужит мстительной любовнице.
– Великолепно придумано! – вскричал Лафемас. – А так как господин де Пюилоран в качестве друга Шале должен быть и в числе заговорщиков, конспирирующих против его преосвященства, то, принеся наказание графу, он и сам получит свою долю! Ха-ха!
Татьяна задумалась было над тем, что падение Анри де Шале увлечет за собой человека, который не сделал ей ничего плохого, но затем, махнув рукой, проговорила тихо:
«Что ж, если поток увлечет его, тем для него хуже! Будет знать, как бросаться в воду!»
* * *
Мы видели уже, что Татьяна не ошиблась в готовности Пюилорана оказать ей услугу. В полной уверенности, что это не более как угождение тоскующей женщине, маркиз даже обрадовался возможности подшутить над Анри де Шале и охотно согласился взять под свое покровительство Фирмена Лапрада.
История о нападении на него студентов на Новом мосту была всего лишь легендой, выдуманной этими господами для возбуждения в графе сильнейшей симпатии к молодому адвокату.
Разве что, рассказывая эту историю, Фирмен Лапрад счел необходимым приукрасить ее такими подробностями, которые, как мы видели, удивили самого маркиза.
Пюилоран никак не ожидал, что его протеже придаст этой истории такой политический колорит.
Но так как, в сущности, тут не было ничего противного мнению обоих вельмож, то маркиз нисколько и не был шокирован подобной вольностью. Напротив! Мы видели, как он продолжал хлопотать об определении адвоката в секретари к графу.
* * *
Гордый и довольный собой, Фирмен Лапрад вошел в особняк Ферье, куда и мы последуем за ним.
Первым, кто ему повстречался в вестибюле, был кучер Лапьер.
Мы знаем, что адвокат не любил этого честного слугу за его преданность молодой госпоже, преданность, которая раздражала его, тем более что он видел в ней скрытую для себя угрозу.
В настоящую минуту веселая и сияющая наружность Лапьера в особенности не понравилась Фирмену Лапраду.
Он намеревался было уже пройти мимо кучера, не удостоив его взглядом, как тот, со свойственной старым слугам фамильярностью, сказал:
– Поспешите, господин Фирмен, если вы и сегодня не хотите пропустить случая.
– Какого случая?
– Да пожать руку этому храброму господину Паскалю Симеони, который сидит теперь у барона со своим другом, господином Антенором Ла Пивардьером.
– Вот как! Господин Паскаль Симеони здесь? Тем лучше! Благодарю, Лапьер.
– Тем лучше!.. Благодарю, Лапьер! – проворчал слуга сквозь зубы вслед удалявшемуся Фирмену. – Однако с каким удовольствием отправил бы ты этого господина Паскаля Симеони к черту!.. Да не сладить только с ним!.. Береги же ты свою шкуру, хозяин… у меня теперь есть помощник… мы кое-что знаем о тебе, да помалкиваем до поры до времени…
Между тем Фирмен Лапрад поднялся на лестницу, ведущую в гостиную, где сидели гости.
Но прежде чем войти туда, он отворил маленькую дверь на левой стороне площадки. Старая Бертранда появилась на пороге небольшой комнатки, выходившей окнами во двор.
– Он здесь, – проговорила она тихо.
– Знаю, – отвечал адвокат тем же тоном. – Есть еще что нового? – продолжал он допрос.
– Ничего!
– Не возвращался ли опять тот молодой человек, что приходил к нему?
– Нет!
– Наблюдайте же! Мне необходимо узнать имя этого молодого человека… равно как и всех, кто к нему явится.
– Я все для вас сделаю, сударь!
– Хорошо.
Мы забыли сказать, что по совету Лафемаса и Татьяны Фирмен Лапрад устроил постоянный надзор за всеми поступками Паскаля Симеони в «Золотой колеснице». Молодым человеком, о котором только что шла речь, был Жуан де Сагрера, которого старая шпионка видела в тот день, когда он завтракал у своего друга Паскаля.
Только не предупрежденная еще о своих новых обязанностях, она не подумала справиться об имени молодого красавца-вельможи.
В этой комнатке было маленькое зеркальце, в которое Фирмен Лапрад поспешил взглянуть на себя. Он был очень бледен… Однако, преодолев волнение, вызванное известием о предстоящей встрече с соперником, он изобразил даже нечто вроде улыбки на своем лице.
«Что ж, – думал он, – посмотрим, как-то меня встретит этот господин».
Этим господином был Паскаль Симеони. И этот господин встретил его если и не радушно, то все-таки весьма вежливо.
«Она, должно быть, передала уже ему, что я в эти дни не приставал к ней с моей любовью! – подумал Фирмен Лапрад. – Прекрасно! И чтобы мне быть еще свободнее в моих действиях, необходимо утвердить их в том предположении, что я отказался от… моей безнадежной страсти».
После того как произошел обмен первыми комплиментами, Фирмен Лапрад пожал руку Антенору де Ла Пивардьеру. Что до Паскаля Симеони, то тот довольствовался простым кивком.
– Откуда возвращаешься, мой милый Фирмен? – вскричал барон. – Еще несколько минут – и ты бы не застал уже наших дорогих гостей, которые собираются уже уходить. А я уверен, что ты очень сожалел бы об этом! Вот господин Паскаль Симеони второй уже раз доставляет нам удовольствие своим посещением.
– И надеюсь, не последний! – сказал Фирмен Лапрад.
– Я тоже на это надеюсь, – произнес Паскаль. – Мы соседи, и я позволю себе воспользоваться иногда таким радушным приглашением.
– А сейчас отказываетесь отобедать с нами! – прервал его барон. – Скажите, пожалуйста, что вам мешает пообедать у нас, а?
Во взгляде, которым наградила Паскаля Анаиса, тоже был немой вопрос. Скорее для нее, нежели для ее супруга, он ответил:
