У постели нашлось отглаженное вчерашнее платье и мои собственные вычищенные тряпки. Мимоходом пообещав себе сегодня уж точно обзавестись нормальной одеждой, я натянула джинсы и футболку и с сомнением покосилась на необъятную кровать. Как ее заправить, я не представляла. Потыкавшись так и эдак, я взмокла, но одеяло все равно топорщилось отвратительными буграми. Тяжелое, шитое серебром покрывало, лежавшее в изножье, я даже трогать не стала, сообразив, что, прежде чем хвататься за эту махину, мне не мешало бы посетить тренажерный зал. Раз пятьсот.
Плюнув на порядок (в конце концов, вчера постель перестлали и без моего участия), я бросила это безнадежное дело и вышла в коридор. Прямо в руки поджидавшему меня скелету.
Он радостно застучал челюстью и с поклоном указал на одну из дверей. Припомнив, что именно там находилась монументальная столовая, я сразу почувствовала, как заныл пустой желудок.
На завтрак мне подали овсянку. Пахнуло родным детдомом, и аппетита сразу поубавилось. С детства ненавижу эту кашу. Лениво ковыряя серебряной ложкой в тарелке, я снова утонула в невеселых мыслях. Кот так и не показывался. В книге про Ключ и Врата явно не могло быть мало-мальски актуальной информации про местные общины. Максимум их список.
В бесплодных потугах придумать выход из безвыходной ситуации я даже додумалась до того, чтобы отправиться к юристам-оборотням и вытрясти правду из них. Впрочем, представив, как бы выглядела подобная попытка, учитывая кардинальную разницу в габаритах, я рассмеялась и отбросила глупую идею.
Противная овсянка незаметно съелась. Костя тут же поставил передо мной чашку с чаем.
— Спасибо, — машинально кивнула я. — Васька не показывался?
Скелет удрученно развел руками.
— Вот сволочь хвостатая… — выругалась я, нервно размешивая сахар. — С тобой, что ли, пообщаться?
Идея показалась неожиданно здравой. Что с того, что говорить он не может? На «да-нет» хватит и его способностей к коммуникации. По крайней мере, из всех встретившихся мне за последние несколько дней людей… то есть нелюдей, он единственный пытался как-то помочь.
— Костя, а до меня здесь бабка моя хозяйничала? — сделала попытку я.
Скелет кивнул. Окрыленная первым успехом, я продолжила:
— Долго?
Еще один кивок. Пора переходить к более сложным вопросам.
— С привидениями из подвала надо срочно разбираться?
На этот раз Костя кивнул сразу трижды. Нечто подобное я и ожидала и с готовностью поднялась.
— Ну, пошли. Рассортируем по общинам этих непокойничков…
— Стой, бестолочь! — В дверях, выгнув спину и вздыбив шерсть, стоял Васька.
Всем своим видом котяра демонстрировал, что выйти я смогу, только переступив через его хладный труп.
— А… явился, потеряшка, — медленно протянула я, снова опустившись на стул. — Соскучился?
— Размечталась! Век бы тебя не видеть! — мыркнул кот.
— Тогда зачем пришел? — пожала плечами я.
Судя по тому, как прижал уши рыжий эксперт, я действовала верно. Начни я с ним говорить по-человечески или, того хуже, просить, он бы не упустил возможности в очередной раз вынести мне мозг. А так… «Он мне его тоже вынесет», — мысленно вздохнула я, услышав очередную кошачью реплику.
— Я пришел, чтобы спасти мир от разрушения твоими кривыми руками! — с пафосом заявил кот.
Кое-как подавив раздраженный возглас (котяра только этого и ждет), я поднялась:
— А, тогда Бог в помощь. Пошли, Костя, нас в подвале заждались…
— Стой, негодная! Ключника на твою голову! — взвыл Васька. — Нельзя их всех выпускать!
— Да уж разберусь, — хмыкнула я, внутренне напрягаясь. Наконец-то хоть что-то внятное. — Ключ я или нет?
— Да какой из тебя Ключ? Отмычка, грубая и корявая, в лучшем случае. А то и вовсе лом! — махнул лапой Васька.
— Опять начинаешь? — нахмурилась я. — Что замки открывает, то и ключом зовется. И заметь, я свои обязанности собираюсь выполнить. В отличие от тебя!
— Это как это?! — От возмущения Васька аж задохнулся. — А что я тут, по-твоему, делаю, как не свои обязанности исполняю?!
— Не знаю, что ты тут делаешь вообще, но в данный момент ты треплешь мне нервы и хамишь. Это тоже входит в твои обязанности?
Ответить Васька не успел. Гулкий звон вроде удара гонга прокатился по дому от подвалов до чердака. Я дернулась, озираясь. Кот прижал уши, изобразив на морде настоящее отчаяние.
— Что это? — шепотом спросила я.
— Гости, — обреченно проговорил Васька.
— Ты же говорил, что, пока дом меня не примет, никто не придет, — возмутилась я. — И что это дня два как минимум займет! Опять наврал?!
— Так и должно было быть! — огрызнулся кот, расхаживая по столу и нервно хлеща хвостом. — Наверное, Врата слишком долго без хозяйки оставались. Вот и…
— Ничего мне сказать не хочешь, прежде чем гость в дом войдет? — прищурилась я.
— Хочу! Я постоянно хочу, только разве ж ты слушаешь?!
— Опять я виновата? — обозлилась я. — Костя, приведи сюда нашего…
— Нет! — снова прижал уши Васька. — Гостей сама хозяйка впускать должна. Без твоей руки Врата гостя за врага примут и по всему мирозданию размажут, только его и видели.
— Вот оно как…
— Говаривал макак! — перебил Васька. — То есть макака. С гранатой. Это я о тебе, если не поняла!
— Да уж поняла, — хмыкнула я. Очередная провокация уже скорее не разозлила, а насмешила, слегка сбив градус напряжения. — А если отложить на время твои с-котские подковырки и объяснить нормально? А то гранате плевать, кто чекой балуется, взрывается она одинаково.
— Гостям хоть отказать, хоть приветить их может только хозяйка, — быстро заговорил Васька, спрыгивая со стола. — Тот, кто с Ключом говорить желает, к воротам ладонь приставляет, и все.
— Что все?
— А то, что не отойдет, пока ты эту самую ладонь не оттолкнешь или не примешь, через ворота гостя проведя.
— А если я сплю? — опешила я. — Или вообще в магазин ушла?
— Ты гонг слышала? Долго проспишь под такое? — окрысился Васька. — И какой еще маго-зин?! Это что еще?
— Там продукты покупают. И платья…
— Тебе любой маго-зин — в подвале. Кстати, запасы пора пополнять. У меня «вискас» закончился. Очень я это дело уважаю.
— Про «вискас» потом расскажешь, — перебила я. — С гостем что?
— Да ничего! Берешь за руку и проводишь сюда.
— В дом?
— За ворота, дубина!
— А потом… Охренеть… — Я разом забыла про истерящего кота. — Это что еще за мракобесие?
