— То в селе так бают? — снова сел парень.
— А то. Бают, что видали его с ведьмой лесной за оврагом.
— Да нет никакой ведьмы! Байки это, — сердито буркнул парень, отводя глаза в сторону.
Это уже заметила не только я со своего невидимого насеста, но и моя розовощекая копия внизу.
— Рось… Пошто неправду сказываешь?
— Неправду? — взвился было тот, но тут же махнул рукой, снова опустив голову.
— Рось? — В голосе девушки зазвучало беспокойство.
— Любишь меня?! — вдруг воскликнул он.
— А то ты сам не знаешь, — зарделась моя копия.
— Нет, ты скажи. Любишь? — настаивал парень.
— Люблю…
— Сильно любишь?
— Сильно…
— И замуж за меня пойдешь?
— Пойду. — Ее голос звучал едва слышно, а мне уже видна была только русая макушка и алые кончики ушей.
— А будь я кривой да страшный, как смертный грех, пошла бы?
— С лица воды не пить.
— Тогда смотри!
Он почти силой заставил подругу поднять голову и отошел на несколько шагов. И вдруг подпрыгнул и кувыркнулся через спину, как акробат в цирке. Вот только на траву приземлился уже не человек, а здоровенная пятнистая зверюга с пастью, полной острых зубов, и кисточками на ушах. Хищник стоял на месте, нервно хлеща себя хвостом по бокам, и, не отрываясь, смотрел на девушку.
— Рось… Рось… Рысь… — проблеяла моя разом растерявшая все краски с лица перепуганная копия и закатила глаза.
И тут помутилось в глазах уже у меня. Вокруг замелькали какие-то тени и картинки, сливаясь в безумный водоворот цветных пятен. То я видела пылающую крышу какого-то дома. То бегущую куда-то толпу народа. Прямо перед носом просвистели окровавленные вилы. Но я даже испугаться толком не успела, как они сменились еловыми лапами и мелькнувшей между ними толстой растрепанной русой косой.
А в следующую секунду над лесом пронесся безумный визг. Меня словно на аркане протащило через круговерть еловых веток и могучих стволов и буквально вышвырнуло на залитую лунным светом поляну. В черной траве с разорванным в клочья горлом лежала я. А рядом катался клубок из двух обезумевших хищников, с утробным рычанием рвущих друг друга зубами и когтями.
Я замотала головой, пытаясь поскорее проснуться, вцепилась ногтями себе в кожу, но кошмарный сон не желал уходить. На поляне появились какие-то люди, еще больше зверей. И над всем этим висел тоскливый, на одной ноте, то ли стон, то ли вой.
Над мертвой девушкой склонилась какая-то высокая статная женщина:
— Вернись к тому, кто тебя ждет… — прошептала она, касаясь ее лба испачканными кровью шершавыми пальцами. — Торопись… Время на исходе…
И я вдруг, совсем как в начале этого бредового сна, почувствовала чужую кожу как свою и ощутила что-то влажное и теплое на своем лице. На этот раз мне удалось завизжать во все горло, обеими руками отталкивая мокрые пальцы.
— Полегче! Больно же! — взвыла женщина голосом Васьки, и я рывком села на постели.
У резной спинки моей кровати с кряхтеньем копошился кот. Подо мной были влажные от пота простыни, а над головой маячил украшенный лепниной потолок спальни.
— Мать твою… — выдохнула я, падая обратно на подушки. — Приснится же такое!
— Не знаю, что тебе снилось, но мне это в любом случае не нравится, — проворчал Васька, наконец встав на лапы. — Еще раз так меня швырнешь, останешься без мудрого наставника. Я уже старый, и кости у меня хрупкие, шкурка нежная…
— Вась… Мне такое приснилось… — прошептала я, поежившись. — Такой кошмар.
— Похоже, вещий, — отбросил шутливый тон Васька. — Непотребное что-то за воротами творится, хозяйка.
— Кого опять принесло? — взвыла я, посмотрев на часы и убедившись, что стрелки показывают половину пятого утра.
— Не кого, а что. Только ты помнишь, что я тебе говорил? Нормальные разумные сначала думают, потом еще раз думают и только потом, и то не всегда, делают, — буркнул кот и, посмотрев куда-то мне за спину, добавил: — Костя, давай.
— Эй! Это что еще за заговор?! — перепугалась я.
И тут мне в руки легла карточка. Да не какая-нибудь, а с пылающей кромкой. Я даже попыталась ее оттолкнуть, испугавшись реальных ожогов. Но пламя, похоже, существовало где-то в другом измерении: я его даже не почувствовала. Зато текст обжег куда хуже.
«Они напали ночью. Мы просим сил, чтобы выжить. Пощади, Ключ!»
— Вампиры? — только и смогла проговорить я, узнавая тиснение на обороте. — Откуда это?!
— Костя принял из Струнного озера, — отозвался Васька. — Только разберись сперва! Это может быть обманом!
Последние слова он прокричал уже мне в спину. Не тратя времени на поиски кроссовок, я вылетела в коридор. Путаясь в подоле длинной ночнушки, я сбежала по лестнице и ворвалась в подвал.
— Секлетинья! Не спеши! Посмотри сначала! — Кот нагнал меня уже у бассейна.
Бросив на кота яростный взгляд, я все же выкрикнула в зеленую воду:
— Мама! Я хочу увидеть маму!
Минуты, пока с глубины проступали пятна и линии, тянулись как резина. Мне удавалось терпеть только потому, что моя ладонь лежала на Струне общины оборотней. Пальцы, готовые в любой момент сжаться, дрожали от нетерпения. И тут я ее увидела.
Она лежала, бессильно запрокинув голову. Вокруг суетились какие-то тени. А рядом сидел Георгий, придерживая явно сломанную руку.
— Тебе нужны еще доказательства? — прошипела я, не глядя на кота.
Струна оборотней под моими пальцами загудела, и тут по ушам полоснул стон:
— Сэтти… Моя Сэтти… — Мама, не открывая глаз, тянула куда-то руки, пытаясь нащупать несуществующее.
Я мгновенно забыла про оборотней, одним движением увеличивая поток энергии, питающий источник вампиров, почти вдвое.
— Сэтти… — снова застонала мама.
— Стоять! — рявкнула я, буквально пригвоздив к полу пытавшегося бочком убраться из подвала Ваську. — Где они?! Как мне попасть туда немедленно?! Отвечай! Правду!
— Войди в воду, коснись их Струны и ныряй, — механическим, растерявшим всякие эмоции голосом ответил кот.
Не раздумывая, я вскочила на парапет.
— Стой! — отмер Васька. — Куда?! С ума сошла?!
— Там мама. — Я вырвала край ночнушки из его когтей и вошла в воду.
— И вампиры! А если тут что-то случится без тебя?!
— Отправишь мне сообщение, — отмахнулась я.
Вода была густой и вязкой, как кисель, и совсем не мокрой. Она была не водой… Но вот передвигалась я с трудом, буквально раздвигая плотные слои.
