Он поднялся, и меня захлестнула злость. От него пахло едва не отчаянием. И при этом он изображал оскорбленную невинность.
— Сядь! — рявкнула я.
Уж не знаю, что подействовало, мой окрик или магия Врат, но призрачный оборотень мешком плюхнулся обратно в кресло.
— А теперь спокойно объясни, что в этом такого плохого? Насколько я понимаю, многие из вас живут в лесах…
— Да нет же! — перебил он, и в отчаяние вплелся какой-то новый, пока едва ощутимый аромат. — Наши предки уходили в чащу, когда понимали, что становятся обузой для стаи! Они уходили туда умирать!
— Это что еще за пещерные замашки? — вытаращилась я. — У вас же нормальная цивилизация. Я читала. По небу летаете, по морям плаваете…
— Оборотни до сих пор умирать предпочитают в одиночестве, — пояснил Волк.
— Так… — протянула я, затолкав подальше свое мнение о подобных традициях. — И кто собрался на Серые тропы… раньше времени, я правильно понимаю?
— Правильно. — Оборотень сцепил огромные руки в замок, стиснув пальцы так, что побелела даже призрачная кожа. — Лис. После ямы Аррея… он…
— Да что ты мямлишь?! — вконец обозлилась я.
Лиса я видела в озере сравнительно давно, но он уже тогда не походил ни на больного, ни тем более на умирающего. Так какие же последствия я умудрилась не заметить?!
— Когда появился Рос, я понадеялся, что этот болтун хоть немного развлечет Рыжего, заставит того… очнуться, что ли… — тихим, каким-то отрешенным голосом заговорил Серый, — и приставил его к Лису помощником. Но сегодня утром я узнал, что сделал только хуже… Я случайно услышал их разговор. Лис посмеялся над моей хитростью и сказал, что не желает быть обузой, и как только обучит Роса лекарскому ремеслу — уйдет в чащу. Я… я вломился к ним, наорал на обоих. Говорил рыжему, что он мой брат и никто не видит в нем обузу. Но он не стал меня слушать. «Я больше не воин и не лекарь, — сказал он мне. — Так… обрубок». Но я знаю, что ты можешь помочь! Я сам видел, как что-то подобное однажды сделала Марфа! — Оборотень снова вперил в меня горящий мрачной яростью взгляд. — Что мне сделать, чтобы ты поступила так же?
— Объяснить, чего ты от меня требуешь! — с не меньшей яростью рыкнула я.
С Лисом, по моей глупости угодившим в лапы Аррея, явно было что-то очень сильно не так. А чертов оборотень ходил вокруг да около, болтая всякую ерунду.
— Я не требую. Я прошу… — Волк опустил голову. — Верни ему руки…
— Руки?.. — закусила губу я. — Но…
И тут же перед глазами всплыла виденная в озере картинка: Лис ходит по комнате и совершенно не своим, лишенным эмоций голосом рассказывает что-то Росу. И руки он при этом держит в глубоких карманах. Руки? Или то, что от них осталось?
— Аррей что, отрубил ему руки? — В висках застучали мелкие молоточки.
— Он хотел, чтобы я выдал лесных общинников. И решил воздействовать на меня именно так…
— Ты чудовище! — выкрикнула я, вскочив.
— Я не мог предать общину! — огрызнулся Волк.
Я даже не нашлась, что сказать на такой идиотский довод.
— Считай меня придурком! Трусом. Да кем угодно, черт возьми! Но помоги ему!
— Точно придурок… — выдохнула я. — Нормальный пришел бы сразу! Да что там… Нормальный привез бы друга сюда, едва выбравшись из заточения. Иди за ним!
Волк неверяще вытаращился на меня.
— Пинка для рывка? — окрысилась я, и он наконец вскочил и побежал к двери.
Я только головой покачала, почувствовав, как он пролетел через ворота, вряд ли даже заметив преграду. Часы показывали половину четвертого. «Даже если Волчара будет нестись как на пожар, а рыжего затолкает в машину, не утруждая себя объяснениями, а он именно так и поступит, то у меня все равно примерно час в запасе, — решила я. — Не помешает освежить в памяти уроки Марфы».
— Костя! Принеси из библиотеки серую книгу, которая лежит на левом подоконнике. И поставь какую-нибудь кушетку в подвал, поближе к Струнному.
Скелет деловито удалился, а я, бездумно глядя на улицу, вспомнила каменный мешок Аррея, троих оборотней, оказавшихся там, и слова Лиса: «А я все еще думаю, что нас просто не поняли…» «Просто не поняли, — повторила я про себя. — И черт меня подери, если я не исправлю свою ошибку!»
Серый появился через пятьдесят пять минут. Но я все успела и уже поджидала гостей у ворот, нетерпеливо рассматривая внешний мир в туманной рамке Врат и одновременно решая неожиданно всплывшую дилемму. Смертному для того, чтобы пройти через портал, требовалось просунуть в решетку руку. Но в данном случае меня обуревали сомнения: Врата неразумны, мало ли как они воспримут, если я возьмусь за предплечье. Да и пропустит ли защита? Раньше я никогда не видела между прутьями что-то более серьезное, чем кисть до запястья. Существовал и еще один способ впустить Лиса в мой потусторонний мирок — открыть ворота. Но этому активно противилась вбитая Марфой подозрительность.
Все еще пытаясь решить, что делать, я увидела, как Волк едва не волоком тащит рыжего по раздолбанной дороге. А тот не то чтобы сопротивляется, но на лице у него написано такое недоверие пополам с горечью, что мне показалась горькой собственная слюна. «Не доверяй. Никогда. Никому», — прозвучал в ушах голос бабки. Оборотни подошли к решетке, и я снова взглянула в лицо Лиса.
— А вот хрен вам, дорогая бабушка, — проворчала я себе под нос и взялась за витую щеколду.
Тяжелая перекладина, стронуть которую с места мог только Ключ, пошла вверх, и тут же ударил гонг: Волк сунул руку в решетку. Я рыкнула и вытолкнула его пальцы, потянув створку на себя. Ворота заскрипели, открываясь впервые за бог знает сколько лет. Но я еще успела увидеть убитое выражение физиономии Серого. «А, ну да… Я же самый злобный Ключ, какого только можно себе представить, — раздраженно расшифровала гримасу я. — И наверняка решила так весело пошутить».
Компенсацией за несправедливые подозрения мне послужила отвисшая челюсть Волка, когда он понял, что произошло.
Не глядя на него, я самым наглым образом сделала один шаг в реальный мир и, подцепив Лиса под локоть, так как руки он прятал в карманах толстовки, завела в Потусторонье.
— Подожди, — бросила я и налегла на створку, в последний раз полюбовавшись на ошарашенную физиономию Волка.
— Привет, — кивнула я, вернув щеколду на место. Мне показалось, что Врата с облегчением выдохнули. Я повернулась к Лису. — Как видишь, разрешать тебе жить в этом случае необходимости нет. Но… другие приказы остаются в силе. Не лгать мне. Не нападать на меня. Не вредить мне и всему тому, что ты здесь увидишь.
Потусторонье откликнулось, огладив меня едва ощутимым ветерком, принимая приказ.
— Нападать? Этим? — с горечью усмехнулся Лис и наконец вытащил руки из карманов. — Вы слишком высокого обо мне мнения, Ключ.
