– Ну, будем говорить так, что вас туда послали, потому что никакой надежды не было, что удастся уберечь конвой. Если бы возник перерыв с поставками, то у нас не хватило бы сил удержаться на своих позициях на Донбассе. Просто не хватило бы топлива для танков и самолетов.
– Так все-таки, товарищ Сталин, может быть рановато меня в тыл переводить? Я еще на своем месте нужен.
– Нет, не рано, скорее поздновато. Это надо было делать еще в сороковом. Сами говорили. Посмотрим, как сможете развернуть работу этих заводов, получите опыт, необходимый для следующего задания: зенитные ракеты. Не случайно и американцы, и англичане создают такое количество бомбардировщиков. Они попытаются использовать доктрину Дуэ. И есть сведения, что в Америке создают новое оружие: урановую бомбу. Гитлер тоже подумывает о ней. Мы пока отстаем в этом вопросе, поэтому в первую очередь будем готовить оборонительное оружие. Систему управления я уже видел у вас в блокноте. То есть возможность создать такое оружие у нас есть. Вот и займетесь. Так что отговаривать меня бесполезно, генерал. Ваше место сейчас в тылу, на заводах и полигонах. Воевать будут ваши товарищи, которых вы к этому подготовили. Ваше дело – дать им оружие. Вам понятно?
– Так точно. Разрешите идти?
– Идите. Документы получите у секретаря.
В душе Петр весь противился этому назначению. Его вынуждали сменить полюбившуюся работу, именно работу. Да, война была для него работой, со смертельным риском, с бешеными перегрузками, грохотом пушек, мгновенным анализом ситуации. И его устраивал результат этой деятельности. С производством он был знаком слабо, готовых алгоритмов решения у него не было. А пришлось ответить «Есть!». Его отвезли к Центральному аэродрому, но не в дом переменного состава, а на Скаковую улицу в дом Манташева. В правом крыле дома располагалась квартира директора завода № 1.
На самом заводе идет сборка первой серии самолетов ПС-185 с двигателем М-84. Кроме этих машин, доделывается большое количество бомбардировщиков Ил-4. На второй площадке идет установка нового оборудования для раскроя дюраля. Все станки новенькие, прямиком из Америки. Здесь работают ленинградцы, которых вначале увезли в Молотов, а теперь реэвакуировали в Москву. С жильем – просто бедствие!
Поликарпов на появление Петра прореагировал сдержанно, не проявил ни радости, ни возмущения.
– Все-таки хотят упечь меня в больницу, – сказал он, пожимая руку Петру. – Но, Петр Васильевич, мне удалось вытащить в Москву из Омска Томашевича, поэтому за организацию производства можно особенно не волноваться. Знакомьтесь: Дмитрий Людвигович. Работает со мной давно, с 31-го года. И второй мой зам: Янгель Михаил Кузьмич. Он, кстати, бывший директор обоих этих заводов. Оба – конструкторы, один по системам управления, второй по системам вооружения и специалист по испытаниям и доводке. Это – товарищ Путилов, прочнист, он же проводил перекомпоновку И-185. На сегодняшний день цельнометаллические планеры для ГС-5 и ПС-185 прошли государственные испытания в ЦАГИ на прочность и продуты на флаттер. И-185-82 перемоторен под двигатель М-84. Готовимся все машины передать на испытания в НИИ ВВС и в ЛИИ 18 июля. Дима, за три дня уложишься? Давят со сроками, уже не знаю, что говорить.
– Должны закончить завтра, облетаем и перегоним в Чкаловск. Вторые экземпляры будут готовы семнадатого.
Я подумал: «Какие знакомые слова: Давай-давай! Сроки жмут! Сколько служу – каждый раз их слышу! И на войне, и без войны». Мне-то хорошо, я к этому привык, а Петру придется переучиваться. Он привык уже действовать по-другому: обстоятельно, без спешки и риска. Поэтому он поморщился, попросил Михаила Кузьмича поводить его по заводу. В принципе, Поликарпов поступает мудро: он решил выставить на единые испытания все машины с одним двигателем. Лучшая из них пойдет в серию. Хотя они заметно различаются по дальности и по высотности. Основным отличием конструкции ГС и ПС были крылья. У ГС крыло выполнено по кессонной схеме со съемным носком.
Вполне вероятно, что выпускаться будут обе. И-185-84 – это, так сказать, контрольный образец. По дороге Петр обрисовал Янгелю ближайшую перспективу, что после запуска машины в серию предстоит начать работать над абсолютно новой техникой.
– Этим в основном НИИ-1 занимается. Флоров, Глушко, Березняк с Исаевым.
– Это не совсем то, что нужно, это самолеты. Речь идет о вертикальном или наклонном старте без разбега. И управляемом полете.
– Это сложнее, но интересно. Что ж, подключимся. – Михаил чуть смущенно улыбнулся. – Только Николаю Николаевичу не говорите, не расстраивайте человека.
– Хорошо, не буду. Но так решили наверху. Я себя не особенно представляю в роли директора.
– Да ничего, справитесь. Я стал директором через два года после окончания МАИ.
Встретили Ильюшина в первом цеху. Производство его самолетов здесь заканчивается. Ил-10 он сделал, но ему дорогу перебежал Сухой. Производство его штурмовиков сохранилось только на 1-м и 18-м заводах. Остальные выпускают двухместный Су-6, имеющий большую скорость и большую дальность. Нас с Петром он проигнорировал. Кстати, Петр его и не знал, поэтому переспросил у Михаила: «Кто это такой?», и, получив ответ, сказал: «Тогда понятно…» На заводе неприятно удивило большое число не принятых военной приемкой машин с серьезными недоделками. 84-й завод этой болезнью не страдал. Кроме того, у каждого цеха была свалка бракованных деталей. После увиденного он попросил Янгеля пройти в цех, где собирались кессоны крыльев для ГС. Работа очень ответственная, мелкая, требующая большой ловкости и координации движений у исполнителей. Непрошедших ОТК кессонов было очень много. Целая бригада перебирала брак, искала протечки и устраняла их.
– Начальник цеха где? – Ему рукой показали направление. – Вот и сбегайте туда, и позовите его!
– А ты чего тут раскомандовался? Ты кто такой? Еще одна «метла»?
– Новый директор завода и главный конструктор этого самолета. Это крыло не полетит, начнет скручиваться, как у «густава». Нарушена последовательность сборки. И какой «умный человек» развернул «паутинку» до укладки ее в крыло. Для кого написан техпроцесс? Вы что творите?
– Не собрать его!
– Так! Работы прекратить, вызвать заводской автобус, и в Химки, всех.
– А как же план? Нас на дыбу поднимут! Чем детей кормить будем?
– Отработаете сверхурочно, после обучения на 84-м заводе.
Подошел начальник цеха, представился. Разрешил изменить порядок сборки он, дескать, рационализаторское предложение. Быстрее поставить сначала два лонжерона и к ним навешивать обшивку, как это делали с фанерой, которую распаривали на Як-1, выгибали и в таком состоянии крепили к собранному полностью крылу. На пикировании такие листы частенько просто отрывались. Вместо рабочих с первого завода, здесь, на самом ответственном участке, работали люди с 30-го, которые заклепочником толком пользоваться были не научены. Привыкли работать со степлером и молотком. В общем, первое, что сделал Петр на новом месте: сорвал план выпуска и государственные испытания своей машины. Но дело требовало именно этого.
