— Все же это колдовские посохи, — поддержала ее Морвен, — и никогда не известно, что они могут вытворить.
Телемайн неприязненно взглянул на ведьму:
— Ну да, ты предпочла бы, чтобы я оставил их здесь. Но это не подобает ученому исследователю, так и знай!
— Че-пу-ха! — отчеканила Морвен. — Я тоже, как и ты, Телемайн, любопытна. Но никогда не слышала, чтобы ученые занятия мешал принять меры предосторожности.
— О, это другое дело, — примирительно сказал Телемайн. — Так бы сразу и говорила.
Пока остальные толковали о колдовских посохах да научных исследованиях, Менданбар внимательно следил за нитями волшебства. Он с удовлетворением заметил, что невидимые волшебные нити уже не тянулись к посохам и не накручивались на них, как на веретено. Телемайн был прав. Посохи, лишенные злой воли колдунов, не обладали прежней притягательной силой. Может быть, чародею и вправду удастся окончательно обезвредить посохи и избавить всех от колдунов и их мерзких замыслов?
Несколько минут Казюль подозрительно принюхивалась, шумно вдыхая воздух, и наконец полностью удостоверилась, что поблизости нет ни одного колдуна. Теперь Менданбар мог спокойно перенести всех в свой замок, что он незамедлительно и сделал. Перемещение громадной драконши удалось на славу, и Менданбар был удовлетворен силой своего заклинания перемещения.
Они оказались во внутреннем дворе замка. Виллин, который, очевидно, с нетерпением ожидал их, мгновенно выскочил из замка и поспешил к своему повелителю.
— Добро пожаловать домой, ваше величество, — произнес эльф с видимым облегчением. Менданбар заметил, что управитель где-то откопал старую, предназначенную для торжественных приемов ливрею из небесно-голубого бархата, обшитую потускневшей золотой тесьмой. — Могу ли я предположить, — продолжал Виллин торжественным голосом, — что ваша миссия была успешной?
— Да, можешь, — коротко бросил Менданбар. — А теперь, Виллин, я хочу представить тебя драконше Казюль. Она король драконов и, подозреваю, очень голодна. Не сможешь ли ты наскрести что-нибудь на кухне, что может насытить дракона?
— Немедленно, ваше величество, — с готовностью ответил Виллин, низко кланяясь. — Но позвольте прежде по всем правилам этикета поздравить вас и ваших спутников с огромным достижением и провозгласить королю драконов официальное приглашение в Заколдованный Лес?
— Самым лучшим приглашением для меня будет приглашение к обеду, — широко улыбнулась Казюль, показывая все свои зубы, остро сверкнувшие серебром.
Виллин отшатнулся.
— Конечно, конечно, — поспешно пролепетал он, — я немедленно распоряжусь.
— Я пойду с тобой, — вызвалась Симорен. — Целый год я была Главным поваром Казюль и знаю, что она любит.
Эльф и принцесса направились в другой конец замка, и Казюль облизываясь, последовала за ними.
Менданбар находился в некоторой растерянности, не понимая, радоваться ему или расстраиваться. Симорен была с ним, в его замке, но поговорить с принцессой ему так и не удалось. Да и как сказать ей то, что он намеревался сказать, тем более когда вокруг полно посторонних глаз?
— Менданбар, — обратился к нему Телемайн, — не найдется ли в твоем замке тихий, уединенный уголок, где бы меня никто не отрывал от ученых занятий? — И он кивнул на кипу посохов, которые все еще прижимал к груди обеими руками.
— Я бы и сама не отказалась поизучать их, — вдруг вымолвила Морвен.
— Думаю, голубая комната подойдет, — раздумчиво произнес Менданбар. — Конечно, в моем кабинете светлее, но там в углу живет горгулья, которая, э-ээ... не совсем приятна в общении.
— Мы займем кабинет, — решительно сказала Морвен. — Свет важнее. А когда Телемайн погрузится в свои научные изыскания, уже ничто, никакая горгулья не сможет отвлечь его.
— А тебя? — обиделся вдруг Телемайн.
Морвен насмешливо хмыкнула:
— Меня никакая горгулья не испугает.
— И прекрасно! — согласился Менданбар. — Идем.
Он провел их в кабинет, помог удобно расположиться и отправился назад поглядеть, что там делают Симорен и Казюль. Драконшу Менданбар нашел на внутреннем дворе, где она поедала из огромного медного таза куски тушеного мяса, которое предназначалось на ужин для всех обитателей и гостей замка. Симорен оказалась в кухне. Руки ее были по локоть в муке. Она успевала месить тесто, раскатывать коржи для пирога, следить за плитой и еще давать распоряжения королевскому повару. Менданбар молча постоял в дверях кухни, наблюдая за принцессой, но она, заметив его, тут же прогнала со словами, что, мол, кухня не цирк, а она не дрессированная кошка, чтобы на нее глазеть.
Ты не должна заниматься готовкой, — сказал Менданбар.
— Придется, если мы хотим хоть чего-нибудь поесть, — возразила Симорен. — Казюль уже подъедает все, что было приготовлено на вечер. И как только она управится с нашим ужином, тут же попросит еще. Твой повар просто не представляет себе, что такое драконья порция.
— У нас никогда прежде не гостили драконы.
— А сейчас гостят. — Симорен выглянула в окно во внутренний двор и понизила голос: — Нам, кажется, придется остаться здесь по крайней мере на несколько дней, если ты не возражаешь. Казюль должна набраться сил, прежде чем лететь назад в Утренние Горы.
— Ты можешь оставаться столько, сколько пожелаешь! — с горячностью воскликнул Менданбар. — А я мог бы тебе чем-нибудь помочь?
— Позволь мне вернуться к приготовлению обеда, — с улыбкой, но твердо ответила Симорен.
— Хорошо. Позови меня, если что-нибудь потребуется. — Менданбар поклонился и вышел, чувствуя со смущением, что его просто-напросто выставили вон из кухни.
Поскольку кабинет был занят, Менданбар направился в библиотеку. Некоторое время он перебирал книги и свитки, а потом решил проведать принца Руперта и его племянника. Руперта король разыскал довольно быстро и послал одного из слуг за кронпринцем.
— Как вам темница? — вежливо осведомился он у маленького узника, когда тот явился.
— Все было отлично! — бодро ответил мальчик, хотя выглядел несколько помятым и слегка недовольным. — Но там не оказалось ни одной крысы! И даже виселицы! Какая-то ненастоящая темница.
— Джориллам! — резко оборвал его принц Руперт. — Что за манеры? За гостеприимство благодарят, а не жалуются.
— Но мне же обещали темницу! — капризно топнул ногой кронпринц. — Не понимаю, почему я не могу сказать правду? Там же действительно не было ни одной крысы, ни единого паука, ни страшного топора, ни виселицы!
— Тебе предоставили лучшую темницу, какая нашлась в замке, — упрекнул мальчика дядя. — Извините, ваше величество, — продолжал он, повернувшись к Менданбару. — Он слишком избалован. Это моя вина. Я не сумел растолковать ему, что значит приличное и приличествующее кронпринцу поведение.
