— Вы явно знаете толк в упражнениях, — покивала она и, будто стесняясь, прикусила нижнюю губку. — Может, дадите совет? У меня в последнее время так ломит спину. Доктор говорит, это из-за большой груди. Советует укреплять мышцы. Какие упражнения вы бы посоветовали?
— Такая женщина не должна утруждать себя физическими нагрузками, — возразил Уго, и Мирабелла польщенно улыбнулась. — Вот вам мой совет: создайте противовес. У вас и так шикарные бедра, но килограмм пять-десять не помешают. Ешьте больше, растите зад.
Рихард поспешно схватил Уго за плечо и потащил прочь.
— Было очень приятно познакомиться, — выкрикнул Уго, оборачиваясь. — Надеюсь на новую встречу! Мирабелла! Я восхищаюсь вашим талантом!
Миклос с лязгом закрыл за ними ворота и задвинул засов.
— Эй, — позвал его Рихард. — Будь начеку. Кто-то желает ей смерти.
— Я всегда начеку, — буркнул тот и, пронзив их взглядом, пошел назад к дому.
— Она меня хочет, — горестно сказал Уго, вынимая берет из кармана пальто и натягивая по самые брови. — Но я помолвлен. Ох, оказывается, быть женатым не так-то просто. Сразу столько соблазнов…
— Подумай, может, тебе и не нужно идти на такие жертвы, — заботливо произнес Рихард.
34
Когда они спустились с холма, на котором стоял дом Вилмоса Гроха, дождь забарабанил по мостовой сильнее, и Уго жалобно посмотрел на Рихарда. Тот вздохнул и, скрепя сердце, махнул извозчику, раскуривающему трубку у обочины. Однако вслед за Уго садиться не стал, а взобрался на козлы. Кучер, помятый мужик с клочковатой рыжей бороденкой, покосился на Рихарда с подозрением.
— Смотреть в глаза не дам, господин ловец, и не проси.
— Больно надо, — хмыкнул он. — Скажи лучше, в Рывне есть еще рыжие извозчики?
— Я не рыжий, — возразил кучер, подгоняя пятнистую кобылку, и экипаж резво тронулся с места. — То борода от табака як ржавая. Травленый попался. Взял на рынке целый мешок подешевке, такая гадость: горло дерет, воняет, еще и борода порыжела.
— Так выкинь.
— Так четыре шендера с четвертиной! — кучер возмущенно посмотрел на Рихарда.
— А не видел черный экипаж без гербов на дверках? Вчера тут ездил. С рыжим кучером.
— Не видел, — задумался тот. — Куда везти-то тебя, господин ловец?
— Сначала в Общину, — ответил тот, и кучер заметно повеселел, когда понял, что дорога будет длинной.
— А что, натворил он чего, этот рыжий? — поинтересовался кучер.
— Не успел. Передай своим, что если увидят такого, пусть держатся подальше, а лучше сразу дуют ко мне.
— Навка, что ли? — скривился кучер и сплюнул в сторону оранжевой слюной.
Рихард кивнул. До Общины они доехали молча. Там Уго вышел и, махнув, потрусил под ворота, с которых скалились черепа животных. Дождь еще усилился, и теперь по дорогам Рывни бежали целые реки, а Черва набухла и покрылась рябью от капель.
— Теперь в полицейский участок, — скомандовал Рихард.
— Ежели ты меня пытаешься к этому делу пришить, то невиновный я! — возмутился кучер и, посопев, вдруг выдернул из бороды клочок волос. — Посмотри, у корня русые!
От потряс перед носом Рихарда зажатыми в кулаке волосинами, потом стащил фуражку и склонил к Рихарду бугристую плешку в обрамлении редких патл. Рихард надел ему фуражку и кивнул.
— По другому делу еду, — сказал он, но кучер все равно косился на него с подозрением и даже не стал клянчить на чай, когда Рихард с ним расплатился. Лишь поторопил пеструю кобылку и скрылся за поворотом.
В полицейском участке Рихард кивнул стажеру за приемным оконцем и направился прямиком к Зейну, но столкнулся с Грегором.
— Харди! — воскликнул тот, разводя руки на всю ширину коридора — не проскочишь. — Какие люди!
Однако когда Рихард подошел, то поспешно вытащил из внутреннего кармана темные очки и нацепил на нос, покрытый красноватыми прожилками.
— Сам понимаешь — есть вещи, которых тебе лучше не знать, — пояснил он виновато. — Начальник полиции должен беречь чужие секреты.
Рихард пожал протянутую ему руку — крепкую, но слегка влажную. Сесть бы Грегору на диету, что ли, или хоть побегать по утрам: синий мундир едва не трещал по швам, хотя был новеньким и явно сшитым на заказ не так давно, а нос, и без того похожий на сливу, все багровел.
— Как дела? Как Нэнси?
— Прекрасно, прекрасно, — ответил тот, потирая ладони. — А ты по какому вопросу? Готовишься к проверке? — он склонился к Рихарду и понизил голос. — Я сделал все, что мог. Соврал, что тест оказался испорченным, но новый могут прислать на днях. И тогда я вынужден буду просить тебя пройти проверку заново.
— Понимаю. Все должно пройти хорошо.
— Слышал, у тебя объявилась помощница, — Грегор растянул губы в улыбке. — Кто она?
— Ее прислала аббатиса, — ответил Рихард. — Будущая монахиня. Светлая душа, невинные помыслы…
Тяжелая рука, взрывной темперамент и красивая грудь. Острый язык, баранье упрямство и сладкие губы… Он вдруг понял, что соскучился. Интересно, Карна все еще спит? Вот когда спит, она само совершенство.
— Что ж, рад, — кивнул Грегор. — Заходи, если что. Может, как-нибудь приведешь свою монашку к нам с Нэнси? Посидим, поболтаем… Нэнси скучает в Рывне. Все рвется в столицу и жалуется, что здесь ей не с кем даже поговорить… А твоя монахиня, в миру, из какой семьи была?
— Она вряд ли захочет об этом вспоминать, — ответил Рихард и протиснулся мимо начальника. Кивнув на прощанье, толкнул дверь в кабинет Зейна.
— Стучать не пробовал? — буркнул тот, бросив на него взгляд.
Рихард сел в стул напротив и уставился на следователя.
— И убери с меня свои гляделки. Точно гвозди в лоб заколачиваешь.
— Как продвигается безголовое дело?
— Никак, — ответил Зейн, откидываясь на спинку кресла. — Тело передано безутешной вдове вместе с вспомоществованием от городской управы. Зацепок никаких, и Венкеля тоже пришлось отпустить. Он, кстати, грозился, что пожалуется на тебя в Эйбергский суд.
— Удачи ему, — кивнул Рихард. — Можешь оказать мне ответную услугу?
— Это твоя обязанность — оказывать содействие полиции, — возразил Зейн. — Так что ни о какой моей ответной услуге речь не идет. Но я помогу тебе, разумеется. Бескорыстно.
Он выделил последнее слов интонацией, и Рихард внутренне застонал, поняв, что эта просьба наверняка ему аукнется какой-нибудь муторной работенкой.
— Что тебе надо? — спросил Зейн. — Только не говори, чтобы я перекрасился.
Рихард посмотрел на его медные волосы, уложенные над высоким лбом и поморщился. Синий полицейский мундир сидел на Зейне безупречно, хотя вряд ли был индивидуального пошива, а вот белые манжеты рукавов явно не по уставу. Пижон. На серых казенных стенах благодарственные письма и грамоты в деревянных рамочках. Висят ровно, как по линейке. Ох недолго осталось Грегору сидеть в кресле начальника: или сам помрет от удара, или Зейн его подсидит.
