— Ты и не подходишь, — успокоил ее Рихард. — Жмых любит печень алкоголиков. А судя по тому, как тебя развозит с одной рюмки, ты редко пьешь. Нам нужен алкаш. Конкретный такой пропойца. У меня как раз есть один на примете.
— А он согласится? — засомневалась она.
— Нет, — улыбнулся ловец. — Но я не собираюсь спрашивать его мнение. Мы пойдем в бар на Грязной улице, где наш живец числится завсегдатаем, а когда он дойдет до нужной кондиции — берем его и быстренько идем к Кривому мосту. Но если ты явишься туда в жемчугах и со своим фирменным высокомерно-презрительным выражением лица, мне придется драться. Это как пить дать. А хотелось бы сделать все чисто и тихо.
Карна молча осмысливала его слова.
— Я поняла, — кивнула она. — Не выделяться из толпы. Полагаю, я должна выглядеть как твоя обычная спутница. То есть как шлюха.
— Вот дался тебе этот бордель, — вздохнул он. — Если хочешь знать, многие приличные дамы не против провести со мной ночь.
— Разве это не делает их неприличными?
— Я умею хранить секреты, — ответил ей Рихард. — В том числе и о супружеской неверности. Так что в глазах общественности Рывни они не теряют в репутации. Но да, ты права, оденься как шлюха.
Карна красноречиво и возмущенно молчала.
— Ты ведь хочешь, чтобы я убил жмыха под Кривым мостом? Так давай, помогай.
— Этого хочет господин Шульц, — ответила Карна и поджала губы.
— Какое удивительное совпадение, — устало заметил Рихард. — Сидел жмых, никому не мешал, потом ты слышишь о его существовании из пьяной болтовни в таверне, и вот, является некий Шульц с сотней шендеров.
— Хорошо, что напомнил, — тугой мешочек, глухо звякнув, перекочевал из кармана Карны на стол.
— Оставь себе.
— Это твой аванс.
— Я ведь должен тебе жалование.
— Мы договаривались на тридцать, — напомнила Карна.
— А твои расходы на «Золотого гуся»? Я не стану брать у тебя деньги. Есть шанс, что господин Шульц расплатится натурой?
Он осклабился, и Карна посмотрела на него укоризненно, но тут же поняла, что в гляделки ловца не выиграть.
— Хорошо, — сказала она, спрятав мешочек с монетами назад в карман. — Пойду переоденусь.
Она долго перебирала свой гардероб, и в итоге остановилась на юбке с высоким разрезом, которую подразумевалось носить вторым слоем, и серой блузке — довольно скромной, если, конечно, застегнуть ее на все пуговки. Собрала волосы в высокий хвост, накрасила губы помадой ярче, чем обычно, и, подумав, слегка подвела глаза карандашом. Ботинки на высоком каблуке, немного духов... Когда она спустилась по лестнице, то жадный взгляд Рихарда, скользнувший по ее ноге, сказал ей, что она, возможно, перестаралась.
— Не слишком? — спросила она.
— Если позволишь, — он шагнул к ней и аккуратно, не касаясь пальцами кожи, расстегнул еще одну пуговку на блузке, так что стала видна ложбинка между грудей.
— Это ужасно, — вздохнула она. — Зачем ты во все это меня впутываешь?
Рихард приподнял ее подбородок, посмотрел в глаза, и она испытала уже знакомое чувство то ли падения, то ли полета.
— А ведь ты в восторге, — тихо сказал он, погладив пальцем ее щеку. — Тебе все это нравится, Карна. Подумай вот над чем: может, роль обычной жены, которая заботится о доме и изредка организовывает приемы, — это мало для такой как ты? Через пару лет ты бы заскучала и взвыла от тоски. А в монастыре через пару месяцев полезешь на стены.
Она оттолкнула его руку от своего лица.
— И ты забыла одну мелочь, — добавил Рихард. Он быстро поднялся по лестнице и вскоре спустился, держа в руке череп. — Гектор.
Карна вздохнула, открыла сумочку, и Рихард опустил череп в атласное нутро.
— Моя шляпка утонула в грязи, — пожаловалась она.
— В баре «Вонючий козел» дамы не носят шляп, — успокоил ее Рихард.
37
Грязная улица спускалась к самой Черве, которая не была огорожена ни парапетами, ни забором, и какого-то мужика рвало прямо в реку. Из бара, на вывеске которого висел рогатый череп, доносилась музыка, ругань и хохот. Карна вцепилась в руку ловца сильнее.
Он распахнул перед ней дверь, и запахи квашеной капусты, спиртного и пота едва не сшибли ее с ног.
— Самое убогое заведение Рывни к вашим услугам, — сказал Рихард. — Рывня — город контрастов.
— Да уж, — протянула Карна, прижимая к себе сумочку с Гектором. — Не «Золотой гусь»…
В «Вонючем козле» было жарко и душно. Интерьер не впечатлял: квадратное помещение, густо уставленное столами и лавками, позади нечто вроде барной стойки, за ней три бочонка, справа в углу небольшая площадка для музыкантов. Гармонист растягивал меха, старый дед бойко щипал струны на гуслях, притоптывая ногой, а мальчик, лет десяти на вид, подпрыгивал, выбрасывая коленки в драных штанах, и размахивал трещотками. Перед ними стояла шляпа, и Карна даже решила бросить монетку, но потом вспомнила, что у нее в сумочке череп. Касаться его руками она не хотела.
Одну деревянную стену выкрасили в зеленый, и кто-то нарисовал на ней козла. Козел был тощ, уныл, и смотрел на мир без всякой надежды, на миг напомнив Грету скорбным выражением морды…
Карна взвизгнула и обернулась на толстого красномордого мужика, который довольно осклабился, показав редкие зубы.
— Рихард! — воскликнула она. — Он ущипнул меня за… ниже талии!
Ловец смачно приложил ладонью ее ягодицу.
— Сегодня это моя задница, усек?
Мужик показал большой палец и отвернулся к друзьям, а Рихард склонился к Карне и прошептал ей на ухо:
— Мы на работе, помнишь? Нам нужен живец, на которого будем ловить жмыха.
— Руку убери, — процедила Крана сквозь зубы.
Рихард переместил ладонь чуть выше и провел Карну между столов. Людей в «Вонючем козле» набралось не в пример больше, чем в «Золотом гусе». Они теснились на лавках, а некоторые женщины сидели прямо на коленях у своих спутников. Расстегнутые пуговки, спущенные с плеч рукава, задранные юбки — можно было бы подумать, что это бордель, но на десять мужчин тут едва ли приходилось по одной женщине.
Им удалось найти свободную скамейку в углу. Парочка, сидящая напротив, самозабвенно лобызалась, и костлявые руки мужчины с черными каемками ногтей шарили по телу девушки, уделяя особое внимание заднице и груди.
— Какое ужасное место, — прошептала Карна, когда Рихар помог ей снять плащ. — Где твой живец?
— Пока не пришел, — ответил он.
Рихард положил плащ Карны и свое пальто прямо на лавку, вытянул рубашку из брюк, чтобы прикрыть пистолет и ножны, из которых торчала рукоятка с кристаллом. На стол перед ними плюхнулся кувшин, две глиняные кружки, а после и тарелка с чем-то золотистым и хрустящим даже на вид.
