— Если тебя это успокоит, то у меня вообще недлинный список людей, которым я импонирую. Хватит пальцев одной руки и мизинчик еще останется. Я совершенно не знаю тебя, Калеб, а в замке полным ходом идет подготовка к помолвке.
— Разве тебе не очевидно?
— Что?
— Что мы подходим друг другу, — проговорил он, но почему-то прозвучало, как «стоим друг друга». — До праздника много времени. Давай узнавать друг друга, говорить, выезжать из замка. Если ничего не выйдет, я отзову родовую печать. Ты будешь свободна от обязательств. Но сейчас дай нам шанс.
— Хотите заключить сделку с темной магией, господин Грэм? — официально спросила я, чувствуя, как в ответ на предложение внутри пробудилась эта самая магия.
— Я хочу отношений с тобой, Эннари. Ты нравишься мне.
— Нравлюсь? — вырвалось у меня.
— Настолько, что я уехал из Деймрана и поставил на брачном соглашении родовую печать. Нравится даже то, что ты все время пытаешься превратить меня в темного прислужника, — широко улыбнулся он, сверкнув ямочкой на щеке.
Ее появление вызывало во мне такие странные реакции, словно в крови вновь плескалось любовное зелье имени гримуара Брунгильды Торстен.
— И ты готов бросить к моим ногам весь мир? — иронично спросила я.
— Ты и сама с этим прекрасно справишься, — рассмеялся он. — Но я всегда готов прикрыть, если вдруг моя целеустремленная, но вспыльчивая невеста кого-нибудь ненароком проклянет.
Святые демоны, Калеб Грэм, где тебя учили подбирать правильные слова?
Из поместья уехали до темноты. Пока добирались до ровного участка дороги, откуда можно было открыть портал, я подготовилась: надела плащ, схватилась за сиденье и затаила дыхание, чтобы не выбило воздух из груди. Но все равно не ожидала резкого толчка, сначала впечатавшего меня в спинку, а потом мотнувшего вперед. Капюшон естественно мгновенно оторвался. Зато теперь у меня был капор, и плащ. Целых две вещи вместо одной, благодаря буквально одному жесткому перемещению.
По раскрытому матерчатому верху забарабанил яростный ливень. Вокруг царили грязные сумерки, готовые переродиться в осеннюю темноту, а вокруг ни души. Только длинная-длинная дорога, тянущаяся между полей.
— Мы что, не долетели? — охнула я, понимая, что амулет пресветлого Парнаса, самого знаменитого мага Сартара, самым паршивым образом выкинул нас из портала где-то… демон знает где.
— Уверен, что замок недалеко, — с бодростью, которая никак не соответствовала ситуации, уверил меня Калеб.
— То есть тебе эти места тоже незнакомы, — резюмировала я.
— Воспользуемся заклятьем поиска, — коротко предложил жених.
— Святые демоны, поиска чего? Сторон света? — фыркнула я и указала рукой: — Вон там север, а там восток. Чем тебе это великое знание помогло?
— Смотри-ка, темные и без чар действительно чуют направление.
— А то ты не знал?
— Нет, ну, чтобы так точно угадывали, вижу впервые, — с бесящим оптимизмом прокомментировал Калеб и остановил коляску. — Не переживай, боевая подруга, сейчас выясним, куда ехать.
Он прикрыл глаза, выставил вперед раскрытую ладонь. Сначала голубоватым свечением вспыхнули кончики пальцев, а потом и всю руку до запястья охватили язычки полупрозрачного пламени. Калеб резко сжал кулак и посмотрел на меня.
— Ты сейчас скажешь, что у тебя две новости, — предположила я.
— С какой начать? — тихо уточнил он.
— Да с любой. Мы потерялись в родном Сартаре. Хуже новости уже точно не будет.
— Ну… — Калеб вытянул губы трубочкой.
— Нас же не перенесло в соседнее королевство? — Я не просто замерзла, у меня ещё и кровь похолодела.
— К счастью, мы все еще в родном Сартаре. — Он начал так издалека, словно специально напрашивался на какое-нибудь проклятие, и я бы прокляла, но не умела управлять повозками и не знала, куда ехать. — К несчастию, до Иствана мы сегодня не доберемся.
— Других новостей нет? Каких-нибудь… радостных.
— Если ехать прямо и никуда не сворачивать, то через полчаса будет постоялый двор. Ты ведь не хочешь ночевать в коляске? — жизнерадостно уточнил Калеб и, дернув повод, заставил лошадку двинуться с места.
— Надеюсь, что там есть хотя бы отдельная кровать, — буркнула я, на мой взгляд, выражая крайнюю неприхотливость в запросах, и все-таки рявкнула: — Говорила брать карету! Кучера ты не хотел. Сейчас бы не одни по крайней мере страдали.
Назвав постоялым двором маленькую придорожную таверну с комнатами для постоя, Калеб явно сделал ей большой комплимент. Но мы почти час добирались до нее по темноте и размытой дороге, так что размер не имел никакого значения. Хозяин встретил нас, как родных. Пообещал самую лучшую комнату на двоих, тем более, что она все равно свободных комнат больше не осталось.
— Отужинаете? — любезно предложил он, принимая монеты за постой.
— Принесите девушке теплого молока и белую булку в комнату, — решил за меня жених.
— Принесите девушке… — перебила я с деловым видом, — что у вас там сегодня есть?
— Жареные свиные ушки и гречневая каша со шкварками, — отрапортовал хозяин.
— Прекрасно, — кивнула я. — Несите. И молока с булкой тоже.
Таверна утопала в полумраке. Вместо магического освещения, как часто случалось в глухих провинциях, горели чадящие свечи. По деревянной лестнице нас проводили на второй этаж и подвели к нужной двери. Чадящую свечу в медном подсвечнике поставили на полочку, залитую воском. С первого раза не попав в замочную скважину ключом, Калеб зажег голубоватый светляк, мигом озаривший коридор. Дверь раскрылась с таинственным скрипом. Некоторое время мы стояли плечом к плечу и призрачном свете, похожем на лунный, разглядывали небольшую, довольно опрятную комнатушку на двоих. Кровать тоже была одна на двоих.
— Ненавижу спать у стены, — проговорила я, прикинув, что стратегически хуже, если девушку припирают к стенке.
— Тогда ложись с краю, — покладисто согласился Калеб.
Поразительно быстро найдя взаимопонимание в самом важном вопросе, мы решились войти, и в первый момент я не понимала, куда себя пристроить. Казалось, что мужчина занимал почти все пространство: как не повернись, обязательно на него наткнешься. Он-то трудностей с делением общей жилплощади не испытывал и точно не вздрагивал, когда мы сталкивались локтями, плечами или притирались спинами.
В конечном итоге верхняя одежда все-таки повисла на крючках, приколоченных к двери. Я плюхнулась на стул и снова обновила заклятье на рукаве. Когда пришла моя очередь приводить себя в порядок, принесли ужин.
— Грязную посуду потом выставите на дверь, — велела подавальщица и спрятала в карман фартука врученную монетку.
Поднос со скворчащей сковородкой и глиняным горшком каши лег на стол. Тарелок нам не предложили. Умывшись, я уселась напротив Калеба и взялась за вилку.
