Из непреклонного молодого диссидента-провокатора, каким Уолт Дисней был в 1930-е, к 1950-м он превратился в великолепного ведущего шоу «Диснейленд» – дружелюбного, добросердечного традиционалиста, пропагандирующего высокие моральные ценности.
НИЛ ГАБЛЕР, обозреватель СМИ
Ричард и Роберт в удивлении переглянулись. Они полагали, что человек, занимающий в компании такое положение, какое занимал Уолт Дисней, обитает где-то на Олимпе и не снисходит до общения с простыми смертными. Они и представить не могли, что смогут лично встретиться с хозяином студии!
Джонсон проводил Шерманов в кабинет Уолта. Он сидел там за письменным столом, одетый в обычный свитер, и что-то писал. Джонсон представил братьев, и Уолт спросил: «А вы, ребята, и правда братья? Я видел много эстрадных дуэтов, члены которых тоже называли себя братьями, хотя даже родственниками не были».
«Да, – ответил Роберт, – мы и правда родные братья».
«Что ж, прекрасно, прекрасно, – ответил Уолт. – Теперь позвольте, я немного расскажу вам о фильме, который мы снимаем». И Уолт рассказал им о фильме под рабочим названием «Мы должны быть вместе» (он появился в прокате под названием «Ловушка для родителей»). Пока он говорил, обеспокоенные братья то и дело переглядывались. Уолт Дсней рассказывал им совсем не о том фильме. Наконец, кашлянув, Роберт Шерман сказал: «Мистер Дисней…»
«Называйте меня Уолт», – поправил Уолт.
«О-кей, эм, Уолт, – снова начал Роберт, – видите ли, нас наняли для работы над другим фильмом. Мы пишем песни для “Объездчика лошадей” и сейчас как раз написали песню для Аннетт…»
«Так что же вы сразу не сказали? – перебил его Уолт, вставая из-за стола. – Пойдемте, в той комнате есть пианино. Сыграйте мне свою песню».
Все вместе они пошли в соседнюю комнату, Ричард сел за писанино и исполнил «Бренчащую песенку». После Уолт кивнул и сказал: «Это сработает».
Ричард и Роберт вновь переглянулись и прочли в глазах друг друга: «Это сработает?! Таково его мнение о песне?» Они были раздавлены.
Уолт повернулся к Джонсону и сказал: «Выдай ребятам копии сценария “Мы должны быть вместе”. Ричард, Роберт, почитайте. Думаю, там есть пара мест, где песня будет кстати. Посмотрим, что вы скажете. Да, и название мне не нравится. Может, вам придет в голову что-то получше? А теперь прошу меня извинить».
На этом совещание с боссом было окончено. В коридоре Ричард сказал Джимми: «Ему не понравилась песня».
«Ты что?! – возмутился Джонсон и хлопнул братьев по спине. – Он без ума от нее! И от вас, парни! Вы были бесподобны! Какое замечательное собрание!»
«Вы о чем? – спросил Роберт. – Ведь он только и сказал: – “Это сработает”».
Джонсон посмотрел на него в недоумении: «Ты правда не понял, да? Уолт только что одобрил вашу песню и, более того, поручил вам новое задание – фильм с Хейли Миллс! Вы добрались до базы, едва начав игру! Это величайший день в вашей карьере – а вы даже не поняли это!»
Да, временами с Уолтом бывало непросто. Но те, кто хорошо знал его, понимали его грубоватую нежность. У него снаружи была корочка, словно у поджаренной зефирки, но внутри он был теплым, мягким и приятным.
Веселье, юмор, сантименты – и сироп
Уолт любил повесилиться.
Когда Шэрон начала встречаться с парнем по имени Роберт Боргфельдт Браун, Уолт и Лиллиан решили пригласить его на ужин. Молодой мистер Браун происходил из хорошей зажиточной семьи, проживавшей в Канзас-Сити. Он знал о репутации Уолта и сильно волновался перед первым официальным визитом в дом Диснеев. На беду, визит случился в 57-й день рождения главы семейства. Уолт ненавидел свои дни рождения, и потому Шэрон с Лили относились к этому ужину как к самому обычному семейному вечеру. Вот только они забыли предупредить Тельму Говард о том, что не нужно устраивать переполох.
Желая угодить Уолту, Тельма испекла именинный пирог – его любимый, банановый, украсив его кремом и взбитыми сливками. Когда в конце ужина она внесла его в гостиную, Уолт с негодованием воскликнул: «Это же торт! Не нужно мне никакого торта!»
В воздухе повисла неловкая пауза. Вдруг Лиллиан смазала с торта сливки и бросила их прямо в лицо Уолту.
Роберт вытаращил глаза от удивления. Шэрон глубоко вздохнула. А Уолт набрал в руку крема и кинул его в Лили. Началась битва едой! Вскоре шедевр Тельмы был полностью разрушен. Все вокруг было в креме, а присутствующие весело смеялись.
А что Роберт Браун? Он смог пережить этот шок и через некоторое время женился на Шэрон.
Уолт всегда был не прочь пошутить и посмеяться. Чарльз Шоуз, сценарист, вспоминает, как привез в Диснейленд своих родителей вскоре после его открытия. Отец Шоуза всю жизнь проработал на железной дороге, и ему не терпелось прокатиться на поезде в парке. Поэтому первым делом они отправились на вокзал и сели в поезд. Они не успели уехать далеко, как вдруг мистер Шоуз воскликнул: «Глядите!»
По служебной дороге на полной скорости мчался джип, явно соревнуясь с поездом. За рулем, конечно, сидел Уолт Дисней. Уолт помахал и посигналил, и поезд прогудел ему в ответ.
«Уолт был великолепным хозяином, – писал Шоуз. – Он настоял на том, чтобы лично показать свое королевство моим родителям. Они навсегда запомнили Уолта Диснея таким, и я никогда не забуду этот день».
Внучка Уолта Джоанна Рунер рассказала мне, что помнит Уолта очень жизнелюбивым человеком, обожавшим повеселиться. «На многих домашних записях дедушка ныряет с разбегу в бассейн или катается на коньках. Он любил все виды спорта, хотя и не был хорошим спортсменом. Просто он страстно любил жизнь во всех ее проявлениях».
Уолт был остроумен, хотя сам он не рассказывал анекдотов, и чаще всего ему не хватало терпения, чтобы дослушать до конца чужие. Если кто-то в его присутствии отпускал сальные шутки, он хмурился и отвечал лишь холодным неодобрительным взглядом. Ему нравился простой, незамысловатый юмор. Когда Дайан было 14, она заявила Уолту, что его фильмы лишком «слащавые». «Конечно, ведь я люблю сладенькое», – невозмутимо ответил Уолт.
Своим близким он говорил: «Критики находят мои фильмы тривиальными. Что ж, я тривиален. Раз людям они нравятся, значит, все отлично». Уолт считал, что его вкусы отражают вкусы среднестатистического американца. «Когда я снимаю новый фильм, – любил повторять Уолт, – я делаю его для себя».
Интеллектуальный юмор мне не близок. Возможно, у меня дурной вкус, но я люблю, когда шутка ударяет в голову.
УОЛТ ДИСНЕЙ
Некоторых критиков возмущал не только незамысловатый юмор фильмов Уолта, но и их сентиментальность. Переходила ли Disney грань между чувствами и чувствительностью, грустью и «соплями»? Циники утверждали, что да. А публике было все равно. Люди выстраивались в очереди перед кинотеатрами, они смеялись и плакали вместе с героями, предавались ностальгии и отправлялись домой с теплом в душе.
