Я встретился с греком по имени Петр, который длинной седой библейской бородой походил на апостола. Наверное, отпустил ее в честь своего имени, потому что в его поступках было мало библейского. Привыкший иметь дело с моими необразованными конными лучниками, Петр раздул счет втрое. Не учел, что я записывал, сколько и чего мы брали каждый раз, и считал лучше, чем он. Все равно за пять месяцев сумма набежала внушительная. Мои бойцы потратили большую часть того, что награбили в Кизике. Составив счет в двух экземплярах, заставил грека подписать и заверить личной печатью.
Тридцатого марта командир Каталонской компании сидел во дворе под шелковицей на стуле с высокой спинкой, который стоял на ковре. По правую руку находилась высокая корзина, куда Рожер де Флор, просмотрев мельком, бросал счета. Рядом с деревом переминались с ноги на ногу рыцари, выполнившие свой долг. Тихо переговариваясь, ждали, когда казначей Рамон Мунтанер вычтет долг за продукты из зарплаты за следующие четыре месяца и выдаст остаток. Глянув счет подошедшего раньше меня рыцаря, Рожер де Флор произнес с ухмылкой:
— Ты наел больше всех!
— Не может быть! — удивился рыцарь. — Брал, как все. Не знаю, что там грек написал, я считаю плохо.
Когда командир глянул предоставленный мною счет, у него глаза полезли на лоб.
— Только не говори, что я наел больше всех, — предупредил его шутливо.
— Наоборот, меньше всех, — сообщил Рожер де Флор. — Твой счет — единственный, похожий на правду. У остальных в три, а то и в четыре раза больше!
— Это потому, что считаю лучше греков, — объяснил я.
— Я и сам это понял, — сказал командир.
Следующие счета он даже не смотрел, сразу швырял в корзину. Закончив их прием, подозвал слугу, того самого паренька, который нас обслуживал в день захвата города.
— Высыпи их вон там, — показал Рожер де Флор на место в паре метрах от ковра, — и сожги. Пусть отсылают счета императору Андронику и пробуют перехитрить его чиновников.
— Слава нашему дуку! — заорали обрадованные рыцари.
Некоторые даже кинулись целовать ему руку. Надо было видеть лицо Рожера де Флора в этот момент. Ему, сыну сокольничего, целуют руку благородные рыцари!
Развивая успех, он сообщил:
— Император Андроник решил, что будет справедливо оплатить нам четыре месяца, которые мы просидели здесь, и выдать за четыре месяца вперед.
Тут даже я заорал от радости, потому что был уверен, что кизикское сидение останется неоплаченным. Теперь понятно было, что императорская галера привезла вчера вечером Рожеру де Флору.
— Передайте всем, что послезавтра идем воевать. Турки осадили город Филадельфия. Мы обязаны снять осаду. Будем идти очень быстро, — сообщил великий дука, заодно объяснив невиданную щедрость императора.
Получив сразу столько много золота, каталонцы готовы были идти сражаться хоть с самим дьяволом. Заплатили нам, правда, перперами, в которых золото было низкой пробы, но никто не возмущался по этому поводу. С учетом прощения долга за питание, выходила очень солидная сумма. Даже мои конные лучники рвались в бой.
Я немного остудил их пыл:
— В бой сильно не рвитесь. Мы идем за добычей, а не за смертью. Если дела пойдут плохо, не геройствуйте понапрасну. Отвагу проявим, когда будем защищать себя и свое имущество.
— Как скажешь, командир, — ответил за всех Аклан.
Он закрепился в роли моего заместителя, стал вроде сержанта армий будущего. Его выбрали на эту должность сами конные лучники. В итоге Аклан не выполнял большую часть, так сказать, общественных работ и первым брал долю из их добычи.
14
Поле было широким, длинным, с невысокими холмиками, покрытое молодой зеленой травой и редкими зарослями кустарника. Лучшего для сражения не придумаешь. Поэтому турки и ждали нас здесь, в дневном переходе от Филадельфии. Их много. Как нас предупредили местные ромеи, турок здесь около восьми тысяч конных и двенадцати тысяч пеших. Среди них были родственники убитых в Кизике, которые грозились жестоко отомстить нам. Мы пришли сюда вчера поздно вечером. По пути к нам присоединился трехтысячный отряд аланов, который стоял около Пиг. Каталонцы вслед за ромеями называют их массагетами. Это уже не те аланы, вместе с которыми я когда-то воевал против гуннов. Неизменным осталось то, что воевали конными, и оружие — короткие копья, луки и сабли. Лишь у пары сотен алан были кольчуги или чешуйчатый доспехи, а у остальных — кожаные куртки, в лучшем случае усиленные металлическими бляхами. Командовал ими Гиркон, называвший себя аланским князем. Он и его подчиненные показались мне, мягко выражаясь, недостаточно воинственными. И не только мне. Поэтому Рожер де Флор разбил их на две части и поставил на флангах вместе с альмогаварами. Наша пехота построилась в центре, четырьмя полками по тысяче человек в каждом. Расстояние между полками было метров тридцать-сорок. Перед каждым из этих просветов стоят в две шеренги в шахматном порядке арбалетчики, прикрытые большими щитами-павезами. Всего из человек пятьсот, в основном жители Болеарских островов. В шестом веке болеарцы считались лучшими пращниками. Видимо, их земля способствует любви к метательному оружию. Позади пехоты перед просветами построились по баталии рыцарей. Средней баталией командовал Рожер де Флор, правой, в которой находился и я, — Беренгер да Энтенза, левой — Корберан де Алет. Мои конные лучники стояли на правом фланге, вместе с альмогаварами, хотя по оружию место им было среди аланов. Так они были ближе ко мне. Если я драпану, они последуют за мной. Но не раньше. Надеюсь.
Солнце недавно взошло. Сейчас оно слева от нас, прячется за небольшое облако. Если сражение затянется до полудня, солнце будет светить нам в глаза. Ветер дует с запада. Он легкий. Мешать лучникам не будет. В такой прекрасный день жарить бы шашлык на берегу реки, через которую мы переправились вчера. Какого черта меня сюда принесло?! Не деньги — это точно. Наверное, я уже подсел на войну. Без нее жизнь кажется слишком пресной.
Турки не спешат начинать сражение. Они еще строятся. В центре пехота, отрядами по три-четыре сотни, расположенными в две линии. Конница на флангах. По большей части легкая кавалерия, лучники. Позади пехоты на холме стоит большой темно-красный шатер и несколько кибиток. Рядом с ними сотен пять всадников. Наверное, гвардия. Кто командует турками и сколько их точно — это абсолютно не интересует Рожера де Флора. Каталонцы не сомневаются в победе. Они привыкли на Пиренейском полуострове гонять мусульман при любом соотношении сил. Где кончается здоровая уверенность в своих силах и начинается нездоровая самоуверенность — покажет бой.
Слева от меня расположился Рожер де Слор. У него новый жеребец игреневой — рыжий с дымчатыми гривой и хвостом — масти. Выменял его на предыдущего с доплатой. Заодно купил кобылу и телегу для Лукреции. Любовница отвыкла ходить пешком или ездить верхом. Да и добычи больше сможет увезти. Обзавелся он и слугой — пленным турчонком лет одиннадцати. Мальчишка выполнял и роль оруженосца. Сейчас он на верховом коне и с запасными копьями ждал указаний вместе с Тегаком и остальными оруженосцами. То, что мы будем сражаться с его родственниками, турчонка не смущало. Для него теперь свои — это те, кто рядом. Главное, что он на настоящей войне. Что еще надо пацану в одиннадцать лет?!
