Турки долго собирались, но все-таки решили дать нам генеральное сражение на подходе к перевалу Железные Ворота, который вел в Киликийское Армянское царство. Оно теперь было под турецкой пятой. Враг занял позицию на склоне горы. Примерно тысяч десять конных и в два раза больше пеших. Ночью на склоне горело столько костров, что казалось, будто там собрались турки со всей Малой Азии.
Рано утром Рожер де Флор построил нас и двинул короткую речугу:
— Сегодня день девы Марии! Она поможет нам победить нехристей! Если разобьем их сейчас, то нам будет открыт путь до предела турецких земель! Вперед, братья!
Легкие победы отучили командира Каталонской компании от осторожности. Рожер де Флор поверил, что победит турок, как бы много их не было. Поэтому не стал дожидаться атак турецкой конницы, а сам пошел вперед. Турки разделили свое войско на две части. Там, где склон горы был удобен для кавалерийской атаки, поставили конницу, а слева от нее — пехоту. Рожер де Флор направил конных против конных и пеших против пеших. Впереди скакали рыцари, на флангах — альмогавары, а сзади — аланы. Пехоту повел в атаку Беренгер Рокафорт.
Я скакал со своими аланами позади рыцарей, сместившись немного вправо, поскольку опасался, что в расположенном в той стороне лесочке может находиться засадный отряд. Турки встретили нас тучей стрел, убив несколько человек. Но это не остановило атаку. Альмогавары первыми вклинились с флангов в ряды турок, которые, прижатые к горам, не имели возможности маневрировать, а в центр ударили рыцари. Бронированный кулак вдавил легкую турецкую конницу в склон горы — и она после недолгого сопротивления побежала влево и вправо. Засады в лесочке не оказалось. Густой кустарник между деревьями был труднопроходим для всадников. Мои аланы догнали возле него убегающих турок и перебили тех, кто не успел спешиться и спрятаться в маквисе.
Я же с другой частью отряда громил убегающую турецкую пехоту. Она не долго сражалась с нашей пехотой. Как только мимо них проскакали первые удирающие всадники, пехотинцы ломанулись следом. Большая часть драпала по дороге. Я догнал их и начал колоть пикой ближних. Никому из турок даже в голову не приходило сопротивляться. Лишь некоторые закрывали голову щитом, что не спасало. Добравшись до первого «кармана» на дороге, свернул в него, уступив место скакавшим за мной аланам и каталонцам. Пусть они насладятся безнаказанным избиением. Мне этот процесс уже перестал доставлять удовольствие.
По пути к нашему лагерю поймал двух жеребцов и повел их на поводу. Оруженосцы, слуги, женщины и дети уже начали сбор трофеев. С радостными криками они перебегали от одного убитого турка к другому, забирали оружие, стягивали одежду и обувь. Это сладкое слово «добыча»! Встретил Тегака и Ханию. Они собирали трофеи в кибитку конных лучников. Ясмин я приказал ждать меня на месте. Мне и так достанется треть собранного моим отрядом. Не к чему жадничать.
Ясмин сидела на передке кибитки, что-то шила из куска зеленого шелка. Немного изогнутая бронзовая игла с ниткой золотого цвета быстро пронзала материю, оставляя ровный шов. Наверное, пеленки заготавливает. Услышав топот копыт, оторвалась от шитья и радостно улыбнулась мне.
— Ты не ранен? — спросила она, хотя прекрасно видела, что я цел и невредим.
— Нет, — ответил я. — Налей вина.
Я слез с Буцефала, привязал его и двух захваченных коней к кибитке сбоку, в тени, кинул им по охапке соломы, набранной на поле, мимо которого проезжали вчера. Лошади повертели мордами, потому что еда была не самая вкусная, но за неимением лучшей, принялись за эту. Выпив красного вина из серебряного бокала, отбитого у турок, я снял с головы шлем и толстый шерстяной подшлемник. Волосы были мокрые от пота. Я вытер голову полотенцем, которое протянула жена, а затем с ее помощью снял наручи, бригандину, поножи. С кольчугой и шоссами справился сам. Ясмин обращалась со мной так, будто я вернулся с работы. Съездил, помахал копьем и шестопером и вернулся с заработанным. Сколько на работе я перебил ее одноплеменников — Ясмин не интересовало. Выходя замуж, женщина меняет все, в том числе и национальность.
18
Мы простояли у Железных ворот восемь дней. Собирали трофеи, грабили местное население. От турок нам осталось огромное стадо скота и большой обоз с припасами. Вот мы и усваивали все это богатство, не сходя с места. Лошадей, других вьючных животных и пока не съеденный скот приходилось гонять на пастбища за несколько километров, потому что на ближних не осталось ни былинки. Пасли обычно на крестьянских полях, где осталось после уборки зерновых высокое жнивье и солома, собранная в невысокие и широкие, приваленные жердями скирды. Наш лагерь превратился в смесь пикника с базаром и борделем. Воины и их семьи ели и пили с утра до вечера, а в промежутках обменивались трофеями или продавали их купцам разных национальностей, в том числе и турецким, покупая взамен вино и другие нужные продукты, вещи, удовольствия. Настроение у всех было прекрасное. Начали ходить разговоры, что неплохо было бы получить здесь землю и осесть. Климат и рельеф местности были как раз такими, к каким привыкли каталонцы.
Подозреваю, что идея была запушена из темно-красного шатра, поставленного на вершине холма в центре лагеря. Возле шатра соорудили длинные навесы, под которыми поставили столы. Каждый вечер там пировали рыцари, точнее, те, кто называл себя так. По большей части это были сержанты, добавившие к своей фамилии «де», как знак принадлежности к благородному сословию. По словам Рожера де Слора, настоящих рыцарей среди них было всего ничего. Ходил на эти мероприятия и я. По большей части для того, чтобы узнать, какие планы у нашего командира. Они были настолько грандиозными и многосторонними, что Рожер де Флор никак не мог выбрать, с чего начать.
От одной идеи — вновь освободить Иерусалим — я его отговорил:
— Захватить мы его, может, и захватим, но вряд ли выберемся оттуда. Стакой богатой добычей нас живыми не выпустят. И не только турки. Получится, что проливали кровь ради обогащения других.
— Пожалуй, ты прав, — с сожалением согласился великий дука. — Как ты думаешь, отдаст мне император земли, которые мы уже захватили?
— Вполне возможно, — ответил я. — Сам он их удержать все равно не сможет.
Я не стал говорить Рожеру де Флору, что турки не позволят ему удержать эти земли. Они будут нападать постоянно. Да, турки слабее, но их намного больше. Повторится та же история, что случилась на Ближнем Востоке. Медленно, но уверенно, многочисленные слабые азиаты растворят в себе, или уничтожат, или выдавят малочисленных сильных европейцев.
Очень укрепил планы Рожера де Флора прибывший на переговоры эмир Исам — правитель территорий, находившихся по ту сторону Железных Ворот. Это был упитанный круглолицый мужчина с густыми черными бровями и короткой бородкой, выкрашенной хной в рыжий цвет. На каждой пальце турка было по перстню, может быть, золотому и, может быть, с драгоценным камнем. Вокруг островерхого небольшого, декоративного шлема, была намотана зеленая чалма, застегнутая спереди заколкой в виде пятилепесткового цветка с красным камнем в середине. Приехал турок на красивом арабском скакуне гнедой масти. Сбруя и седло были украшены бляшками, кольцами, висюльками самой разной формы, изготовленными из желтого металла. Может быть, из золота, но в последнее время мне все чаще стали попадаться позолоченные предметы, сделанные так хорошо, что не отличишь от чистого золота. Для турок главное, чтоб блестели, как настоящее.
