Отказаться от такого предложения было трудно и опасно.
— У Христополя, как мне сказали, очень мощные стены. До зимы не успеем его захватить, — предупредил я.
— Зазимуем где-нибудь в другом месте, — беспечно отмахнулся он.
— А что нам останется делать?! — иронично согласился я, а затем сказал серьезно: — Передай брату, что я буду добросовестно выполнять свои обязанности и не лезть в его дела, а в ответ жду, что и меня напрягать не будут.
— Он так и сказал, что согласишься именно на таких условиях, — в очередной раз проболтался младший брат командира.
А мне придется держать в уме, что Беренгер Рокафорт, не смотря на плохую родословную и отсутствие образования, соображает и разбирается в людях намного лучше многих рыцарей и что я жив, пока нужен ему. Видимо, у командира Каталонской компании появились грандиозные планы под стать тем, что имел Рожер де Флор. Как бы и результат не получился таким же.
На следующий вечер вернулся Рамон Мунтанер. Он ездил на побережье, чтобы договориться с командиром эскадры о перегоне судов поближе к нашему лагерю. Видимо, они с инфантом были уверены, что договориться не удастся. Или уже не хотели договариваться. Утром инфант Фернандо, его свита, добровольно примкнувшие бойцы Каталонской компании и семьи погибших пошли в сторону моря. Присоединился к ним и Рамон Мунтанер. Наверное, надеялся поиметь что-нибудь с инфанта в придачу к двум большим и тяжелым сундукам, которые набил будучи в рядах Каталонской компании. А вот Рожер де Слор остался. Видимо, не с чем ему возвращаться в Руссильон, а на Фернандо не надеется. Мало того, руссильонец решил опять дружить со мной и присоединился к моему отряду.
— Лучше пусть мной командует барон, — сказал он в оправдание такому решению.
Подозреваю, что дело было не в местничестве, а в примитивном страхе, что среди каталонцев его грохнут при первой же возможности. Всего лишь за то, что рыцарь. Их осталось в Каталонской компании всего несколько человек, причем остальные — лучшие друзья Беренгера Рокафорта.
Уменьшившаяся, но сплотившаяся Каталонская компания пошли дальше на запад. Осаждать Христополь передумали, когда увидели, что он окружен двумя рядами стен. Внешняя стена была сложена снизу из каменных боков, а в верхней части из кирпича, высотой метров пять с половиной и с круглыми башнями, а внутренняя — около семи метров и с прямоугольными башнями. Чтобы пробить в них широкий пролом понадобится около двух месяцев, если не больше. О чем я и сказал Беренгеру Рокафорту. Командиру Каталонской компании нужны была быстрая и легкая победа, чтобы восстановить свой авторитет, а не затяжная осада, которая гнетуще действует на бойцов.
Неподалеку от Христополя располагался городок Аргил. У него были старые каменные стены высотой всего метра четыре. Их давно не ремонтировали. Было заметно, что городок переживает не лучшие времена, превращается в большую деревню, которой защитные укрепления не по карману. Аргиляне отказались сдаваться. Наверное, надеялись на помощь из Христополя или Фессалоники. На изготовление требюшетов у нас ушло больше времени, чем на пролом стены. Добыча была не ахти, но и этой обрадовались. Она как бы ознаменовала конец разлада, возвращение к прежней жизни, когда, как сейчас казалось, Каталонская компания была крепким монолитом, способным разрушить любое препятствие на своем пути.
Аргил грабили всего полтора дня. После чего пошли дальше вдоль берега моря, постепенно поворачивая на юг. По пути грабили поместья, деревни и небольшие городки, которые, узнав, что случилось с Аргилом, сдавались без боя.
Вскоре сопровождавшие нас купцы, ромейские, турецкие и армянские, которые забирали за бесценок добычу, сообщили, что инфант Фернандо перебрался на остров Фасос, где была небольшая крепость. Чего-то ждал там. То ли попутный торговый караван, чтобы не подвергаться риску, следую всего на четырех галерах, то ли, что Каталонская компания образумится и попросит вернуться. Боюсь, что во втором случае ждать ему придется бесконечно. Зато Ферран де Аренос устроился получше. Он со своим отрядом отправился в Константинополь, где поступил на службу к Андронику Палеологу. За это ему был пожалован все тот же титул великого дуки — главнокомандующего военно-морским флотом империи и дана в жены племянница императора, молодая вдова с «приданым» — сыном Рожера де Флора, который родился через пару месяцев после смерти отца. Представляю, сколько пота и крови, своей и чужой, прольет Ферран де Аренос, отрабатывая такие щедрые пожалования.
Через две недели мы добрались до полуострова Афон. Он был одним из трех «пальцев», самым восточным, более крупного полуострова Халкидика, который напоминал птичью лапку, окунутую в Эгейское море. Почти все земли на полуострове принадлежали Церкви. На южной его оконечности находилась гора Афон, на которой в монастырях хранилась большая часть богатств ромейской церкви. Долгогривые неплохо там устроились, отгородившись законами от баб, которые быстро бы все промотали.
Подозреваю, что христианство — это удавшаяся попытка гомосексуалистов захватить власть и обеспечить себе сытую и спокойную жизнь. Природа (или называйте ее богом) — не русский чиновник, исключений ни для кого не делает. Если ты не болен и не ведешь половую жизнь с представителем противоположного пола, то остаются на выбор или онанизм, или гомосексуализм. Из двух бед чаще выбирают ту, которая доставляет больше удовольствия. Пусть духовная власть не такая сильная и сытая, как светская, хотя тут можно поспорить, зато и менее хлопотная, что бесспорно. И что главное — их, скажем так, психологическая особенность является не отклонением от нормы, а обязательным условием служения высшей цели. Мое скудоумие не позволяет понять, зачем богу надо, чтобы они дрочили или имели друг друга, а не производили и воспитывали детей? Может, они действительно достигли предела развития человека, причем не низшей точки, а высшей (скромняги, однако, этого у них не отнимешь!), и дальше нет смысла размножатся, как мне пытался объяснить один из них, ссылаясь на Чайковского и других гениев?! Но то, что Чайковский был гомосексуалистом, не значит, что все гомосексуалисты — Чайковские. Среди них гении встречаются не чаще, чем среди остальных. Если не считать тех талантливых людей, которых завистливые бездари выкрашивают в голубой цвет. Ведь талантливый мужчина и красивая женщина просто вымогают банку соленой кислоты в лицо. Или хотя бы голубой краски.
Каталонская компания разбилась на маленькие отряды и растеклась по всему полуострову, чтобы зачистить его как можно быстрее. Один из отстойников «инакосексуальничающих» занял мой отряд. Это был монастырь, расположенный на невысокой горе. Сверху открывался отличный вид на залив, отделяющий полуостров Афон от среднего «пальца» — полуострова Ситония. Монастырь имел прямоугольную форму… Во двор вели широкие ворота, в которых была узкая дверца с висевшей на веревке деревянной колотушкой. Мы постучали колотушкой по двери и нам открыли. В центре мощеного галькой двора стояла церковь с позеленевшим медным куполом, я по бокам от нее две часовенки с черепичными крышами. В дальнем углу стояла отдельно, на случай пожара, прямоугольная башня, в которой находилась библиотека. По периметру шло двухэтажное здание. На первом этаже располагались кухня, трапезная, кладовые, конюшня с мулами, мастерские и прочие подсобные помещения. Вдоль второго шла деревянная галерея, которая вела в покои игумена, кельи монахов и комнаты для гостей и путников.
