В среднем твиндеке было три каюты, в каждой из которых располагались пассажиры, женщины и дети, человек по десять в каждой. Ревели они все вместе, поэтому я сразу спустился на нижний твиндек. В длинном и узком центральном помещении находилась рулевая рубка, в которой стояли два перепуганных и безоружных матроса.
— Выходите на палубу, — приказал им.
В помещениях слева и справа хранились продукты в бочках, ларях и мешках. На одном ларе сидел крупный черно-белый кот и невозмутимо вылизывался — намывал гостей. Намыл-таки на голову своего хозяина!
Я приказал своим бойцам собрать трофеи и выбросить за борт трупы, а сам перешел на борт бригантины. Молодой пленник стоял па палубе рядом с грот-мачтой¸ разглядывал с любопытством мое судно. Наверное, ему понравилась наша скорость. По себе знаю, что в молодости все кажется слишком медленным. Знаю также и то, что по мере старения всё становится слишком быстрым.
— Какой груз? — спросил его.
— Оливковое масло, вино, квасцы, мастика, шерсть, кожи, — перечислил генуэзец.
Корабль был водоизмещением тонн пятьсот, если не больше. Основную часть груза составляют дешевые товары, но при таком количестве добыча становилась ценной, а дорогие квасцы, которые применяются для дубления кож, изготовления свечей, протравки тканей перед окрашиванием, и мастика — бабушка жвачки — и пленники, за которых наверняка получим выкуп, делали ее просто восхитительной. С такой можно возвращаться домой.
50
Груз продали быстро и по хорошей цене. Почти треть груза забрал мой приятель Лоренцо Ардисонио. Как только узнал, что я стал маркграфом Бодоницы и Негропонта, сразу приплыл в гости. Тем более, что теперь никто не запрещал торговать с Каталонской компанией. Нет ее больше, а есть герцогство Афинское с новым управленческим аппаратом, с которым желательно иметь хорошие отношения, ведь мимо наших земель пролегают основные морские торговые пути венецианцев. Патрон Лоренцо привез и печальную весть о смерти дедушки моей жены. Новым дожем стал Марино Дзорци.
Я решил, что на продаже маркграфства теперь можно ставить крест, поэтому сосредоточился на реализации захваченного корабля и получении выкупа за пленных. Такое большое судно никому на Эвбее не было нужно. Придется ждать покупателей из Венеции, Падуи, Мессины. Я передал через купцов, что жду покупателя на корабль, возьму не дорого. Пообещали передать всем, кому такое предложение будет интересно. Зато с пленными вопрос решился сравнительно быстро. Это были семьи генуэзцев, проживающих в Константинополе, точнее, в пригороде Галата. Как только им сообщили пренеприятное известие, сразу появился посредник, чтобы обсудить сумму выкупа. Я запросил мало, потому что слишком много было мороки с женщинами и детьми. В итоге каждому гасмулу вышло по тринадцать с половиной золотых дукатов. Это не считая доли в непроданном судне. По мнению гасмулов, очень хорошая плата за трехнедельную морскую прогулку, в которой погибло всего-то шесть человек и вдвое больше получили ранения. Моя доля равнялась цене самого крутого палаццо в Венеции.
Беатриче, увидев груду золота, которую я добыл за один морской поход, вскрикнула от радости и сообщила:
— Мой папа столько наторговывал года за три, если не дольше! — Затем с чисто женской последовательностью сделал вывод: — И действительно, зачем нам морока с этим маркграфством?! — и закончила с горечью: — Жаль, что дедушка умер!
Меня всегда забавляло женское жонглирование темами разговора. Однажды в поезде слушал разговор двух попутчиц. Обе говорили одновременно. Одна — про смерть мужа, вторая — про свадьбу дочери. При этом обе умудрялись эмоционально соответствовать одновременно своей и чужой теме. Зато у меня через пять минут заболела голова. Пошел в тамбур позвонить приятелю. Оказалось, что мобильный телефон сел. Он разрядился, быстро переключаясь с одной базовой станции на другую. Я понял его, как никогда ранее, и простил.
Я решил не дожидаться покупателя на корабль, сделать еще один рейд. Не успел, потому что прибыла делегация от нового венецианского дожа. Возглавлял ее по-прежнему миссер Марко Баседжо, но остальные члены делегации были новые. Как мне рассказала Беатриче, в Венеции недавно была попытка государственного переворота. Ее земляки и раньше отличались повышенной подозрительностью, а теперь и вовсе не доверяли никому, даже собственному дожу, боялись узурпации власти одним человеком. Почти во всех соседних итальянских государствах, а некоторые состояли из одного города и прилегающих к нему деревень, правили или короли, или бывшие командиры наемных отрядов. Представляю, как бдительно будут следить за мной. Теперь я уже не сомневался, что договорюсь с венецианцами. Видимо, смерть родственника сыграла мне на руку.
Миссер Марко Баседжо сообщил то, что я надеялся услышать:
— Республика Венеция согласна арендовать маркграфство Бодоница и Негропонт на пять лет на оговоренных ранее условиях, с возможностью продления срока аренды или выкупа. Ты не передумал?
— Нет, — ответил я и добавил шутливо: — У меня на это есть еще пять лет.
— Надеюсь, у тебя не будет повода передумать, — пригладив усы, сказал он.
— Это будет зависеть от вашего отношения ко мне, — дал я понять, что им придется понянчиться со мной, как минимум, пять лет.
Через неделю мы заключили договор. Со стороны Венецианской республики его должен был подписать «Сиятельный господин, милостью божьей дож Венеции, дука Далматинский и Хорватский, повелитель одной четверти с половиной Латинской империи Марино Дзорци». Эта одна четверть с половиной несуществующей империи глубоко характеризовала венецианцев. В церемонии принимали участие все бароны маркграфства Бодоница и Негропонт, поскольку это касалось их напрямую. Представляю, каким идиотом я выглядел в глазах баронов. Посмотрим, что они запоют, когда Пелопоннес начнут захватывать турки. Купцы привезли из Фессалоники известие, что турки уже грабят Болгарию. Царь Феодор Тертер не в силах справится с ними. Не помогают даже родственные связи с татарами.
Кстати, турки и туркополы, с которыми мы расстались после сражение у реки Кефис, отправились в Малую Азию. Они договорились о переправе через пролив Дарданеллы с генуэзцами. Те выдвинули жесткое условие — сдать оружие на время переправы. Мол, опасаемся вас, грозных и непобедимых. Турки и туркополы такими хитрыми и недоверчивыми изображали себя перед битвой, а тут повелись, как последние лохи. Короче, как только у них забрали оружие, тут же перебили всех, хапанув богатейшую добычу, собранную трудами праведными в городах и деревнях Ромейской империи, Фессалийского княжества, Эпирского деспотата и Афинского герцогства.
Еще неделю мы попировали в замке, а затем я начал готовиться к переселению в Венецию. Управлять маркграфством, то есть, решать вопросы с венецианцами, назначил Бонифация де Верона. Барону это очень понравилось. Есть люди, для которых управлять — значит, жить. Решился и вопрос с кораблем. Его купил Марко Баседжо, выдав мне вексель на венецианский банк.
— Давно хотел приобрести большой судно, чтобы возить зерно и шерсть с восточного берега нашего моря, — сообщил он.
