— Все, все, молчу! — и девушка изобразила, как застегивает воображаемую молнию возле рта.
Шмяк. Брым-брым! — радостно пропел укатывающийся от зубов драколича тазик, аккомпанируя ей.
— Спелись? — почему-то не обрадовался женской сплоченности Палач, вздохнул и снизошел до пояснений. — Пляски с ритуальными скальпелями может организовать каждый, у кого есть учебник, капелька безумия и на все согласная жертва. — Он криво улыбнулся. — Но я лично спускался в морг, чтобы допросить труп, и потерпел оглушительное поражение. Это первый жмурик, от которого я не добился даже слова!
— И как же с этим справилось твое бедное оскорбленное эго? — подначила Мирра.
— Женщина, мне не смешно, — рыкнул задетый Кельвин. — В мире существует не так много черных магов подобного уровня…
«…и все они Праймусы», — предостерег Азра.
Рычай предложил обсудить вариант, который еще не копали следователи. А именно, столичного поклонника Лауры, который приехать навестить девушку и убил на почте ревности. Чем не вариант, а?
Эдвард моментально зашелестел листами из уворованной папки по делу, вспомнив, что бабка покойной упоминала о кавалере, а из меня как-то разом ушла энергия.
Шутка ли! Нервное потрясения от вида армии на лужайке перед замком (армии, а не Севера, этот тут совсем не при чем!), прекрасно сыгранный скандал в участке, попытка доказать свою правоту упрямым остолопам…
Чувствуя себя сдутым шариком, я откинулась на спинку стула и с отсутствующим выражением пялилась на остатки кофе.
Почему-то вспомнился старый артефактор, у которого училась в младших классах, и один из последних уроков, которые он преподал.
Учебный год подходил к концу. В классе стояла удушливая весенняя жара, за окном радовалась пробуждающейся жизни природа и одуряюще вкусно пахло сиренью. До моего магического выгорания оставалось меньше недели. До встречи с Азрой еще полгода отчаянья.
Денек разморил не только учеников, но и старичка-мастерового, отчего того потянуло на кухонную философию.
— Привыкайте к тому, что изящные артефакты в виде животных или замысловатых узоров люди покупают охотнее, но «скучные» на первый взгляд простые фигуры лучше фиксируют в себе магию и позволяют артефактору менять свою структуру, вплетая все больше и больше защитных формул.
Это было обеденное время, когда большая часть десятилетних взрослых мечтает огреть друг друга учебниками и с гиканьем убежать в столовую, и только я ловила каждое слово. Сама не знаю, почему мне это показалось таким важным, но сознание вынырнуло из информационной дремы и стало как никогда ясным, ярким и острым.
Учитель высыпал на стол пять деревянных заготовок и продолжил:
— Куб — это фигура атланта, что держат небо на каменных плечах. Эта форма обладает усердием, чтобы добиваться поставленных целей, трудолюбием делать ежедневную работу с ещё большим качеством, чем вчера.
Пирамида символизирует лидерство во всех его проявлениях, ведь лидер — это не только тот, кто громче всех кричит и бежит первым. Быть талантливым лидером значит отдавать власть другим и успешно оставаться в тени, пока остальные делают то, что должно.
Прямоугольник, словно безликий брусок дерева, ищет себя и свою форму. Он будто бы завис в переходном моменте между другими фигурами, но не имеет силы воли начать задавать себе неудобные вопросы и получать откровенные ответы. Такая форма непредсказуема, находится в замешательстве и чаще всего ищет кого-то, на кого можно переложить ответственность за свою жизнь.
Сфера — это символ гармоничного существования с самим собой и окружающим миром. Фигура точно клей, который скрепляет семью или группу, соединяет разномастных людей и стабилизирует даже самые взрывные характеры.
Символом творчества всегда была и остается звезда. Этой форме бесконечно скучно сидеть на месте и делать одно и то же, как это способен выполнять куб. Лидерство, самокопание и гармония в обществе ее тоже не устраивают. Миссия звезды — генерация новых идей, полет необузданной фантазии, а не реальное воплощение задуманного».
Я обвела взглядом стол, классифицируя новых знакомых. Кельвин — однозначно и без всяких сомнений — пирамида, Эд и Рычай — постигающие себя прямоугольники, Мирра… Логичнее всего дать ей форму куба, но что-то похожее на интуицию шептало, будто считать Аш-Сэй простым исполнителем — опасное заблуждение. Очень-очень опасное…
А еще очень некстати вспомнилось, что старый учитель любил повторять: чем проще решение, тем ближе вы к правильному ответу.
Опираясь на факты по делу, проще признать Данте Праймуса виновным, но именно этого мои товарищи и не хотели делать. А ведь закон может пощадить даже преступника.
Вопрос: почему?
Что заставляло их верить. Нет, там даже не вера была. Они не сомневались в невиновности Данте. Почему? Почему парни даже не допускали мысли о таком?
— А-А-А!!! — монотонный гул кафешки взорвался от крика.
Мы синхронно повернули головы.
Смотрели, само собой, не на кричащих, а на Спайка, точнее, на то место, где этот дохлый ящер лежал. Лежал ещё три секунды назад.
Ырка побери этого ящера!
— П-п-помогите!!! — орала пожилая дама.
И пусть бы она просто голосила, но нет. Отчаянно размахивая унизанными перстнями руками, дама балансировала на столе. Но и это полбеды. Стол преследовал катящийся по залу тазик. С одной стороны обезумевшей мебели из-под скатерти высовывалась довольная морда с горящими инстинктом охотника глазами, с другой — извивающийся хвост.
Все, что посередине, намертво застряло между ножками.
А я говорила, что кто-то слишком много жрет. Вон, даже пузо не пролезает!
— Стой, дурная зверюга. Стой! — крикнул подскочивший на ноги Кельвин.
Но было поздно.
Под громкий вой старушки, стоящей на столе, и еще с пяток изумленных голосов, присоединившихся к панике, официант вкатил в зал тележку с закусками и свежими десертами. Десерты хотели выставить в витрину, канапе предназначались импозантному мужчине у окна, но судьба повернулась клыкастой мордой на запах съедобного.
Цокот лап.
Крик старушки.
Мощный толчок.
Подсечка хвостом.
В воздух взметнулась эскадрилья канапе, широким веером разлетелась по залу и совершила экстренную посадку кто куда. Десерты подчинились закону подлости, с грустным «шмяк!» рухнули на пол кремом вниз.
С девизом «дохлые микробов не боятся!» Спайк тотчас пустился подбирать угощение прямо с грязного топа. Старушка не смогла удержаться на ногах, с испуганным визгом оседлала стол и мягко, вместе с белоснежной скатертью, съехала вниз.
Да-да, аккурат на голову подбирающему с пола Спайку.
Тот возмущенно рыкнул, тряхнул мордой, потом всем корпусом, и под монотонный вой наездницы помчался вперед, смешно дрыгая задними лапами.
