* * *
Как мы умудрились перепутать чемоданы — ума не приложу.
Конечно, они были совершенно одинаковые: кожаные, черные, с полосой
металлического цвета. Таких чемоданов в поезде не один десяток. Состав не спеша
подбирался к вокзалу, и я выставила чемодан поближе к двери купе, а сама,
положив сумку на колени, устроилась возле столика и таращилась в окно. Сердце
неожиданно забилось часто-часто, точно мне предстояла встреча с любимым
человеком после долгой разлуки, а губы сами собой сложились в улыбку. Мне не
терпелось выйти на перрон, вздохнуть полной грудью, а потом идти куда-нибудь,
радуясь знакомым местам и подмечая перемены.
— Наташенька, да вы волнуетесь, — улыбаясь,
заметил Геннадий Сергеевич, мой сосед по купе, очень милый человек с манерами
старого барина.
— Волнуюсь, — кивнула я. — Даже самой
удивительно.
— За двенадцать лет многое изменилось, — вздохнул
он. — И все же надеюсь, что город вас не разочарует.
Вагоны замерли, потом дважды дернулись и очень медленно
подползли к перрону.
— Ну вот. — Геннадий Сергеевич достал свой
чемодан, улыбнулся, точно желая меня подбодрить, распахнул дверь купе и
подхватил оба чемодана. — Что ж, Наташенька, с возвращением на родину.
— Спасибо. — Я шагнула вслед за ним, повесив на
плечо сумку. — Геннадий Сергеевич, вы не беспокойтесь, чемодан я сама
понесу.
— Нет-нет, обижаете, молодая женщина с большим
чемоданом в окружении мужчин — мое сердце не выдержит такого зрелища. Так что,
сударыня, хотите вы того или нет, а я вас немного провожу, конечно, если вы
доверяете свою собственность такому типу, как я.
Он засмеялся, а я, продвигаясь вслед за ним к тамбуру,
хмыкнула и сказала в ответ:
— На подозрительного типа вы совершенно не похожи.
— Вот и отлично.
Пассажиры покидали поезд, кто-то улыбался, кто-то хмурился,
суетливо оглядывался, высматривая родных на перроне. Мне высматривать было
некого, но все равно я вертела головой и неизвестно чему улыбалась.
Вокзал был новым, по крайней мере раньше он выглядел иначе:
приземистое здание с колоннами и широкой лестницей, узкие стрельчатые окна с
лепниной, по фасаду затейливый орнамент из пятиконечных звезд, лент и снопов
пшеницы. В детстве я любила его рассматривать в ожидании электрички, когда мы
отправлялись на дачу в пятнадцати километрах от города.
— Гена, — услышала я совсем рядом и вздрогнула от
неожиданности.
Высокая женщина с пышной прической появилась откуда-то
сбоку. Геннадий Сергеевич поставил чемоданы и с улыбкой обнял ее.
— Как доехал? — торопливо спрашивала
женщина. — Как твой желудок? Ты лекарство принимал?
— Разумеется. — Геннадий Сергеевич слегка
отстранился и повернулся ко мне:
— Наташенька, это Софья Васильевна, моя супруга.
— Очень приятно, — кивнула я.
Софья Васильевна взглянула на меня мельком и подхватила мужа
за локоть:
— У Сашеньки неприятности, представь…
— Подожди, Соня… — Геннадий Сергеевич вновь повернулся
ко мне, а я торопливо подхватила свой чемодан:
— Спасибо вам большое, дальше я сама.
— Давайте я донесу ваш чемодан до стоянки такси, —
предложил мой любезный попутчик.
— Нет-нет, не беспокойтесь. Мне нужно позвонить. Думаю,
на вокзале есть таксофоны.
— Конечно, есть, — поддержала Софья Васильевна. Мы
простились, Геннадий Сергеевич с супругой направились вдоль перрона к стоянке
такси, а я, толкнув тяжелые двери, вошла в здание вокзала, огромного, гулкого,
со скользкими мраморными плитами под ногами. Я шла, хлопая по щиколотке тяжелым
чемоданом, и высматривала телефон. Сумка то и дело соскальзывала с плеча. Надо
было засунуть ее в чемодан, немного денег на такси оставить в кармане: одна
рука будет свободна и с чемоданом станет меньше проблем.
Тут я увидела таксофоны и направилась к ним. Для весеннего
времени на вокзале было не так уж многолюдно, может, оттого, что сезон отпусков
еще не начался. Я приткнула чемодан у стены, в кассе купила жетоны, стараясь не
терять чемодан из виду, достала из сумки записную книжку и авторучку и набрала
номер городской справочной. Меня интересовали гостиницы. Кататься по городу с
тяжелым чемоданом представлялось глупым, поэтому я решила для начала справиться
по телефону, где есть свободные номера. В первой же гостинице мне повезло:
номера были, причем по скромной цене, как раз то, что мне нужно.
Гостницу «Заря» я хорошо помнила (разумеется, если ее за это
время не успели перестроить, как железнодорожный вокзал) — пятиэтажное здание
почти в центре города, тоже с колоннами и лепниной по фасаду (застройка центра
в основном пришлась на пятидесятые годы, и это наложило печать на его облик).
Устроюсь в гостинице, приму ванну, а потом отправлюсь на
пешую прогулку по городу. Весь день сегодня можно бездельничать. Надо, конечно,
заняться поисками квартиры и попробовать узнать, как здесь насчет работы, но
это все завтра.
Радуясь тому, что пока все складывается удачно, я переложила
паспорт и сотенную купюру в карман джинсов и открыла чемодан с намерением
убрать в него сумку. Вот тут меня и ждал сюрприз. Чемодан вовсе не был моим!
— Ну надо же, — простонала я. — Вот тебе и
повезло.
Не зря говорят: хочешь, чтобы везение тебе изменило —
вспомни о нем.
Язык-то без костей… Копаться в чужом чемодане неприлично,
только что же поделаешь, раз я должна как-то найти его владельца. Хотя всю
дорогу мы с Геннадием Сергеевичем мило беседовали и даже успели поведать друг
другу истории своих жизней, однако я не знала ни его фамилии, ни где он живет,
даже номера телефона он не оставил, и теперь я надеялась только на то, что в
чемодане окажется паспорт или иные бумаги, позволяющие найти Геннадия
Сергеевича в большом городе. Испросив у Господа благословения и поддержки, я принялась
рыться в чемодане. Господь благоволил ко мне: в кармашке с левой стороны лежала
записная книжка, а в ней визитки. С облегчением я прочитала: «Соломахин
Геннадий Сергеевич» и номера телефонов, служебный и домашний.
Я торопливо набрала номер, но телефон ответил длинными
гудками.
Неудивительно: если Геннадий Сергеевич живет далеко от
вокзала, то не успел добраться до дома даже на такси.
— Ничего страшного, — сказала я себе и устроилась
на скамейке. — Главное, что телефон у меня есть.
