Покидать заросли не хотелось, мой труп, точнее, его
отсутствие, обнаружат не скоро, впрочем, как знать, кто-то мог заметить, что я
выпрыгнула из машины…
Не годится. Если б убийцы это видели, давно нашли бы меня
под мостом: много времени это не требовало, а я неизвестно сколько лежала без
сознания. Значит, в мое воскрешение они поверят не сразу. И все же надо
поскорее выбираться отсюда.
Сидя в ивняке, многого не добьешься.
Охая и матерясь, точно извозчик, я начала осторожное
продвижение вперед. К некоторому удивлению, скоро выяснилось: эта часть города
была вполне обитаема.
Я вышла на тропинку, она вывела меня к трубам и плитам;
которые я увидела еще под мостом, обогнула их и оказалась возле одноэтажного
строения, больше похожего на барак с решетками на окнах. Деревянное крыльцо с
массивной дверью выглядело инородным телом. На фасаде вывеска «СМУ-3» и что-то
там еще.
Я в нерешительности замерла, прикидывая, стоит ли продолжать
путешествие?
Из-за угла вывернула собака, зевнула и, лениво потягиваясь,
побрела в сторону моста, а я, так и не придумав ничего лучшего, шагнула к
крыльцу.
В домике стояла тишина, длинный коридор был пуст, лишь из-за
дальней двери слышались два мужских голоса, один что-то выговаривал, а другой,
судя по интонации, оправдывался. Постучав в правую дверь и не получив ответа, я
потянула на себя ручку и заглянула в комнату. Небольшое светлое помещение,
видавший виды стол и две грубо сколоченные лавки. На столе банка из-под
консервов вместо пепельницы и газета «Московский комсомолец», в углу на гвозде
— синий рабочий халат, из кармана которого торчит цветастая косынка, а на полу,
рядом с облезлым веником, тапки из вельвета на белой подошве. Не раздумывая, я
схватила халат, тапки и бросилась вон, услышав, как где-то сзади со стуком
закрылась дверь. Сразу же за СМУ тропинка спускалась вниз и шла по дну оврага,
в этом месте заросшего старыми тополями. Я покинула тропинку и отыскала ручей.
Стянула юбку, надела халат, тщательно умылась и вымыла ноги,
взвыв от боли: они были в ссадинах и кровоподтеках, но серьезных увечий не
наблюдалось, чему я от всей души порадовалась.
Тапки были мне велики по меньшей мере на размер. Оторвав
лоскуты от юбки, я засунула их в носы тапок, получилось неплохо. Пригладила
волосы и повязала косынку, в остатки юбки завернула два камня и бросила в
ручей.
За это время на тропинке никто не появился, со стороны СМУ
не доносилось ни звука — значит, воровство обнаружено не было. Это меня воодушевило,
и я зашагала веселее, хотя понятия не имела куда.
Через несколько минут я оказалась у подножия деревянной
лестницы, поднялась и вышла на улицу Чкалова — по крайней мере, так значилось
на табличке одного из домов. Слева было здание школы с большим парком и
красивой березовой аллеей вдоль фасада, а прямо шла эта самая улица, состоящая
из двухэтажных домов еще довоенной застройки. Я понемногу сориентировалась и
сообразила, что, если идти прямо, очень скоро окажусь около старого здания
пединститута, а оттуда рукой подать до центра. Следовало решить, куда я хочу
попасть? На мне рабочий халат и тапки, в таком виде люди по центральным улицам
не ходят.
Внимание мне сейчас совсем ни к чему. Мне нужны деньги,
значит, идти надо на вокзал и взять оставленный в ячейке камеры хранения пакет.
Я поздравила себя со способностью рассуждать здраво, несмотря на боль во всем
теле и голове, которой здорово досталось при падении (шум в ушах стоял до сих
пор, а затылок разламывало, и тошнота наворачивалась, симптомы сотрясения мозга
доподлинно мне неизвестны, но очень похоже).
Выбирая улицы подальше от центра и помалолюднее, я часа
через полтора добралась до вокзала. За это время смогла успокоиться и даже
выработала план действий. На вокзале мой внешний вид любопытства не вызвал, на
меня вообще никто не обратил внимания: возможно, принимали за уборщицу или
дворника. Я забрала конверт и сунула его за пазуху, отложив стодолларовую
банкноту в паспорт. Обменный пункт нашелся тут же на вокзале. Окошечко было
расположено высоко, причем имело такие крохотные размеры, что я от души
порадовалась: женщина меня не увидит. Я протянула доллары, получила рубли и
впервые с момента аварии вздохнула с облегчением. Пройдя вдоль вокзальной
площади, зашла в один из магазинчиков, которых здесь было в избытке, купила
джинсы и свитер, вернувшись на вокзал, переоделась в туалете и сразу же
почувствовала себя гораздо увереннее.
Теперь основная проблема — жилье. Мне просто необходимо
где-то отлежаться, а вокзал самое опасное место в городе. Если Кирилл будет
меня искать, безусловно, начнет с вокзала, решив, что я попытаюсь покинуть
город. Надеюсь, сейчас я для него еще покойница, к тому же о наличии у меня
паспорта и денег Полины он не знает, и это дает мне шанс…
Мысль об опасности подстегнула, и я поспешно покинула
вокзал. Проблема все та же: жилье. Я не могу бегать по городу, запасшись
объявлениями, — это лучший способ попасть на глаза людям Кирилла. А если
гостиница? Никому в голову не придет искать меня там. А паспорт? Вряд ли
фотографию будут рассматривать особенно тщательно, разумеется, если я не вызову
никаких подозрений. Я шла по улице, сунув руки в карманы джинсов, и пыталась
убедить себя, что почти ничем не рискую. Разменяв в первом же обменном пункте
еще несколько купюр, я на такси отправилась в торговый центр «Южный», там
потратила больше часа: приобрела кое-какую одежду и большую спортивную сумку. В
таком виде можно и в гостиницу.
Я вновь остановила такси, решив, что это более безопасное
средство передвижения, чем общественный транспорт.
— Какую-нибудь не очень дорогую гостиницу, —
сказала я, устраиваясь на заднем сиденье и предоставляя выбор судьбе. А что,
если парень привезет меня в «Зарю», где я жила до встречи с Кириллом?
Но парень, как видно, считал ее дорогой. Мы остановились
возле трехэтажной гостиницы с симпатичным названием «Уют». Во дворе стояли
четыре «КамАЗа» с рефрижераторами, а атмосфера в гостинице оказалась на
редкость демократичная, и мой паспорт интереса не вызвал. Я замерла перед
стойкой и покрывалась липким потом, ужасаясь возможным вопросам, но ни одного
не дождалась. Мне приветливо улыбнулись, объяснили, как найти нужную комнату, и
вручили ключ. Выжав из себя подобие улыбки, я пробормотала «спасибо» и
поднялась на второй этаж. Открыв дверь, на негнущихся ногах прошла в номер,
бросила сумку и рухнула на постель.
Проснулась я от своего крика, вскочила и прислушалась. В
комнате темно, где-то в ночной тишине одиноко прогрохотал троллейбус. Я
посмотрела на часы: половина первого. Голова кружилась, а все происшедшее днем
казалось страшной сказкой. Но тут я проснулась окончательно и с горечью
констатировала, что это гораздо хуже сказки, это суровая реальность.
