— Две штуки. Это зимой было, а сейчас, считай, в два
раза больше, а за то, что прятаться надумал, я ему почасовой счетчик включу.
— Ты один приехал? — продолжала я задавать
вопросы.
— Ну…
— А это не опасно?
— Чего?
— Деньги выколачивать. Ты ж в чужом городе, а он в
своем. Ты один, а у него могут быть друзья.
— Тогда у меня тоже появятся, только мало уже не
покажется, и четырьмя штуками он не отделается. Мне только б раз подловить эту
падлу — и всех делов.
Парень рассуждал весьма здраво, это ясно. Вопрос, что мне с
ним делать? С одной стороны, ничего особенно опасного для себя в его появлении
я не усматриваю — у родственника дела, и он будет очень занят, а ночью в пустом
доме страшновато, и то, что где-то за стеной дрыхнет это толстокожее создание,
действовать на психику должно успокоительно. С другой стороны, как я себе
представляю, что он будет здесь жить? Я еще раз присмотрелась к парню. Да, судя
по выражению лица и искрящимся живой мыслью глазам, мозгов у него нет вовсе. А
кто сказал, что это плохо? Если бы свалился умник на мою голову, что б я сейчас
делала? Все, размышлять тут не о чем: он родственник, выгнать его я не могу без
того, чтобы не вызвать подозрений у неведомой сестры, которая в большой обиде
за любимого явится сюда права качать, а уж сестру Полины, родную или
двоюродную, провести мне не удастся. Значит, будем терпеть родственника. Мысли
о том, что этот тип как-то связан с Кириллом, меня сразу же оставили. Прежде
всего потому, что это слишком глупо: какой смысл подсылать его ко мне, когда
проще раз и навсегда от меня избавиться? У парня была хорошая возможность это
сделать, когда я спала, а он зачем-то окно распахнул и стал выяснять, что я
делаю в доме. И Алексей Петрович вряд ли знал о доме, раз документы и ключи от
него были спрятаны в тайнике. Полина не спешила поделиться вестью о
приобретении со своими врагами, а что сестре рассказала, вполне естественно.
Кстати, о сестре надо хоть что-нибудь выяснить, этого же
требует элементарная вежливость.
— Как дела у Татьяны? — спросила я.
— Что? — Он вроде бы удивился, а может, просто
задремал. — А… нормально.
Торговлишка идет потихоньку, я бы сказал, ни шатко ни валко,
но идет, а это по нынешним временам почти что хорошо. Я ей так всегда и говорю,
особливо когда хандрить начнет и орать на весь дом:
«Брошу все к чертовой матери». Чего бросать-то, а где лучше?
Времена ни к черту, и радоваться надо тому, что есть.
* * *
Молодец парень, выдал несколько предложений, при этом
умудрился ничего не сказать, по крайней мере, я ничего полезного из его речи не
почерпнула.
— Ну, а здоровье у нее как? — еще раз попробовала
я.
— У Таньки? — выпучил он глаза.
— Что ты здоров, я вижу, — теряя терпение, кивнула
я.
— А Таньке-то что сделается? Она же как лошадь, и пьет
так же.
Ну, повезло, неведомая Танька еще и пьяница.
— Как это? — разозлилась я.
— Что? — вздохнул он, должно быть, устав от моей
бестолковости.
— Ты сказал, она пьет много?
— Не много, а как лошадь. В общем, со здоровьем У нее
все в порядке.
Спроси еще чего-нибудь…
— Что? — пришла моя очередь глаза таращить.
— Откуда мне знать? — удивился он. — Чего
тебе еще про свою сеструху интересно?
— Все, — заверила я.
— А… — Он почесал нос, потом затылок и заявил,
проникновенно улыбаясь:
— Тогда я очень коротко, не возражаешь? У нее все
хорошо.
— Вот и отлично, — обрадовалась я, втайне
подозревая, что не такой он, возможно, дурак, как кажется, и надо мной просто
издевается. — Располагайся, чувствуй себя как дома, а я пойду по делам…
— Ага. Ты сейчас в город?
— Да.
— И я туда же. Нечего мне здесь штаны просиживать, надо
падлу ловить.
— Ты поаккуратней.
— Само собой. А где твоя машина?
— Машина? — опешила я. Вот те раз, где она в самом
деде? — Я ее продала.
Мотор барахлил, и вообще… умные люди посоветовали
избавиться.
— У тебя ведь «Форд» был? Неплохая тачка, хотя мне
больше «мере» нравится…
"А езжу я вообще на «Запорожце», — ехидно добавила
я, правда, мысленно, но это от избытка вредности: хоть парень и выглядел
придурковатым, на «Запорожце» представить его было трудно, скорее уж в самом
деле на «мерсе».
— Значит, ты в город общественным транспортом? —
вздохнул он.
— Да, тут остановка неподалеку.
— Видел я остановку… сам на такси приехал. Из Казани
самолетом, думал за несколько часов обернусь, шиш вам, теперь искать этого
гада, да еще на своих двоих, прикинь, что за невезуха? И ты от тачки
избавилась…
— Я ж не знала, что ты по делам приедешь…
— Оно, конечно. — Он так вздохнул, что стены
качнулись. — Ладно, потопали на остановку.
Топать с ним мне никуда не хотелось, но ничего другого не
оставалось, и мы потопали.
— Ключи возьми, — вспомнила я. — Наверное,
приду поздно. А ты не стесняйся, хозяйничай.
— Ага… Спасибо то есть.
До остановки шли почти в молчании, редко обмениваясь
двумя-тремя словами, в основном по поводу погоды. Зацвела черемуха, и, как
водится в это время похолодало, мне пришлось надеть ветровку. Леха брел рядом,
сунув руки в карманы штанов, посвистывал и время от времени хитро на меня
поглядывал. И тут я вспомнила сообщение в газете. А если он узнает, что Полина
Басманова на днях погибла в автокатастрофе? Он прилетел только сегодня и не
похож на человека, который спешит ознакомиться с местной прессой, тем более
маловероятно, что на глаза ему попадется вчерашняя газета, хотя как знать.
Побыстрей бы ему отыскать своего врага и отбыть восвояси.
Автобус ждали долго, минут пятнадцать, все это время Леха
вертел головой, насвистывал и передергивал плечами. Утро выдалось солнечным, но
ветреным, причем ветер был не по-весеннему холодным и пронизывал до костей.
— Поехали на такси, — не выдержал Леха.
— А оно здесь есть? — удивилась я.
— Давай частника тормознем…
