— Я звонила подруге, — сказала Светлана. — В
среду сходим, посмотришь квартиру. Коммунальные платежи рублей сто, и мне
будешь каждый месяц отдавать сотню. Дешевле ничего не найдешь. — С этим
было трудно не согласиться. — К тому же я могу и подождать. Так что
проблем у тебя возникнуть не должно. Со своим приятелем из таможни я тоже
говорила, пока ничего конкретного, но помочь обещал. Дашь мне копию диплома и
выписку из трудовой. Думаю, работу он тебе подыщет.
— Это было бы здорово, — сказала я, испытывая
странную неловкость. Точнее, забота Светланы казалась мне странной, хотя чему
удивляться: люди разные, иногда встречаются бескорыстные… почему-то очень
редко, как правило, все хотят что-то взамен. В настоящий момент я пыталась
отгадать, чего хочет Светлана. Она непринужденно рассказывала о себе, о своих
друзьях, я слушала, кивала и выжидала время, когда можно будет проститься и
уйти.
Около десяти я решила, что вполне могу откланяться, и тут в
дверь позвонили. Светлана как раз мыла посуду и попросила:
— Открой.
Я распахнула входную дверь и увидела двух молодых людей.
Один держал в руках четыре бутылки пива, другой кильку в целлофановом пакете в
левой руке, в правой набор пирожных, а в зубах желтую розу с очень длинным
стеблем.
— Привет, — улыбнулся он. — Васильевна
трудится?
— Посуду моет, — ответила я.
— Вперед, — радостно скомандовал парень, и они
пошли на кухню.
Светлане вручили пирожные, потом розу и кильку, а я
подумала: «Самое время сматываться». Но не тут-то было — все трое дружно
принялись приглашать меня посидеть немного, в результате мы оказались за
большим столом в мастерской. Я выпила пива, чтобы избавиться от докучливого
потчевания, улыбалась и приглядывалась к гостям. Того, что принес в зубах розу,
звали Игорь, он был выше среднего роста, худощавый, с маленькой бородкой и
смеющимися глазами.
Наверняка Игорь был душой общества, он сыпал остротами и изо
всех сил старался произвести впечатление. Второй, Виктор, выглядел старше,
глаза с поволокой, блуждающая улыбка, многозначительные замечания, которые
высказывались почти шепотом, насмешливо и как бы невзначай. Оба художники,
готовились к какой-то выставке и заинтересованно обсуждали свои дела, но из
уважения ко мне тему быстро сменили. А недоумение мое все росло: во-первых, к
Светланиной живописи они, судя по всему, относились серьезно, и это попросту
обескураживало, во-вторых, опыт общения с творческой интеллигенцией давно
укрепил меня в мнении, что говорить эти люди могут только о себе и своих делах,
ругать, редко хвалить или спорить, но только о своем, сиди рядом хоть Мата
Хари. Исключение делалось для людей, которые чем-то могли быть полезны
(например, денег дать). У меня с деньгами туго, так что оставалось гадать, что
скрывается за такой фантастической любезностью.
В одиннадцать я твердо заявила, что мне пора. Оба гостя
высказали желание меня проводить, поднялись и, недовольно переглянувшись,
потопали к двери.
— Ты произвела впечатление, — шепнула мне Светлана
таким тоном, точно сообщала о миллионном выигрыше в лотерею. Я ее восторг
совершенно не разделяла и, оказавшись на улице, остановила первую же машину,
торопливо попрощалась с мужчинами и отбыла в гостиницу.
Всю следующую неделю Светлана звонила мне ежедневно,
несколько раз навещала (один раз в сопровождении Игоря) и всячески выказывала
заботу. Меня это начинало тяготить. Под разными предлогами я уклонялась от
встреч с ней и без конца звонившими мне Виктором и Игорем, чем вызвала ее
недовольство.
— Найду я тебе работу, — очень резко сказала она,
когда я в очередной раз пряталась от посиделок. — Почему бы тебе не
отдохнуть немного?
— Если честно, я еще устать не успела, — ответила
я и начала подумывать о том, что, может, есть смысл подыскать квартиру и
переехать, не ставя об этом в известность Светлану. Но в общем-то виделись мы
не так часто: я целыми днями рыскала по городу в поисках работы и застать меня
в гостинице было трудновато.
В пятницу Светлана пришла довольно поздно, где-то около
десяти, устроилась в кресле и, глядя на меня с некоторым недовольством, вдруг
спросила:
— Ты что-нибудь слышала о выходных днях?
— Ну, в общем, да, — засмеялась я.
— Весной и летом люди обычно проводят их за городом. А
завтра, между прочим, суббота. У моего приятеля дача на Сергиевском озере.
Безумно красивое место. Поедем? Что толку болтаться в субботу в городе, конторы
все равно закрыты?
— Мы поедем вдвоем? — спросила я.
— Если ты не против, я приглашу Витю с Игорем…
— Я против, — сказала я спокойно. —
Разумеется, вы можете отправляться на озеро, а я, пожалуй, останусь здесь.
, — Тебе они не нравятся? — нахмурилась Светлана.
— Не настолько, чтобы я проводила с ними время на даче.
— Господи, да что такого? — всплеснула она
руками. — Они нормальные ребята, даже не думай…
— Я и не думаю, — пожала я плечами.
— Хорошо, — вздохнула Светлана. — Возьмем
одного Игорька, кто-то должен организовать нам шашлыки.
На следующее утро они заехали за мной на Светланином
«Опеле». До Сергиевского озера было километров двадцать. Пейзаж выглядел
живописно: березовая роща, чуть дальше скопление высоких сосен. Дача стояла на
высоком берегу в полукилометре от деревушки — двухэтажное деревянное строение в
виде русского терема с резным крыльцом, баней и колодцем во дворе. Когда мы
подъехали к палисаднику, на крыльце появился мужчина, видимо хозяин дачи.
Высокий, лет тридцати пяти, с интеллигентным лицом и ранней
лысиной. Глаза из-за стекол очков смотрели оценивающе.
— Знакомься, — сказала Светлана. — Это Кирилл
Сергеевич, а это моя подруга Наташа. Она приехала из Душанбе, и у нее
ностальгия по русским пейзажам.
— О, этого у нас сколько угодно, — улыбнулся
Кирилл Сергеевич, пожимая руку Игорю, а на меня посмотрел очень внимательно,
как будто задался целью определить, что у меня в голове, но сказал только:
— Очень рад.
Человеком он оказался сдержанным и в общем-то приятным. К
вечеру, прогуливаясь вдоль озера, мы разговорились (он в основном задавал
вопросы, а я отвечала) и остались довольны друг другом.
