А как статейку прочитал, сильно расстроился, хотел Таньке
телеграмму отбить, но потом подумал, что торопиться не стоит. Про труп ничего
не сказано, а ну как ты жива? Танька мне за эту телеграмму голову оторвет. Вот
я и решил устроиться, а потом не спеша выяснить, что тут да к чему. Ключ у меня
с собой был, я и поехал, а ты жива-здорова, спишь себе спокойненько.
— Оттого ты вчера со мной весь день таскался? —
догадалась я.
— Конечно. Интересно ведь, почему в газете написано,
что ты вроде померла, а ты живая, но радовать этим никого не спешишь.
— Авария произошла не случайно, — решив, что
придется Лехе что-то объяснить, начала я. — Все подстроено, понимаешь?
— А кому надо, чтоб ты в ящик сыграла?
— Одному человеку. Зовут Кирилл Сергеевич. Познакомила
нас Светлана, которую я найти пытаюсь. Сначала он разыграл эту комедию со
стариком, ну, ты вчера все слышал, а потом попросил меня к нему поехать,
сказал, старик умирает.
Я и поехала. Дальше ты в газете прочитал. Меня хотели убить,
и я должна знать почему. Пока ничего не получается…
— А в милицию тебе нельзя? — невинно
поинтересовался Леха.
— Если я пойду в милицию, эти гады будут знать, где
меня найти.
— Мне показалось, они и так знают. Хотя я сам милицию
не очень жалую и тебя понять могу, ну их, в самом деле.
— Ты когда в Казань возвращаешься? — спросила я:
уж больно он меня беспокоил.
— Как бабки получу, — удивился он. — Мне эта
развалюха на фиг не нужна, своя есть.
Насчет развалюхи он загнул, но спорить я не стала. Леха
завел мотор, и мы не спеша выехали все в те же ворота.
— Куда теперь? — спросил он.
— Надо найти одного парня, художника. Сегодня суббота,
он должен быть возле Рождественского собора, там что-то вроде вернисажа.
— Ага. А где этот собор?
. Я объяснила, как проехать, и задумалась. По рассказам
Лехи, он в этом городе впервые, однако, когда мы уходили от погони,
ориентировался он чересчур хорошо. А вот где находится Рождественский собор,
оказывается, не знает, хотя это главная достопримечательность города, впрочем,
трудно поверить, что Леха интересуется архитектурой. Время от времени я осторожно
поглядывала на родственника, силясь решить: можно доверять ему или не стоит.
Наверное, все-таки не стоит. Если он узнает, что никакая я не Полина, вполне
возможно, у меня станет одним недругом больше.
— Вот он твой собор, — сказал Леха. — Дальше
не проедешь. «Кирпич» висит.
«Кирпич», конечно, фигня, но там не развернешься…
— Сворачивай налево, можно подъехать с другой стороны.
Очень скоро мы оказались на площадке, где останавливаются
автобусы с туристами. Сейчас там стоял только один автобус, он был пуст —
должно быть, экскурсия уже началась. Ближе к ограде собора, расположив картины
прямо на асфальте, небольшой группой тосковали художники. Игоря я увидела
сразу. К сожалению, он меня тоже. Я вышла из машины, в этот момент он повернул
голову, его приятели приободрились, рассчитывая заполучить покупателя, а Игорь
метнулся вдоль ограды, свернул к собору и исчез из поля моего зрения. Леха
выскочил из машины и рванул за ним. Я пыталась прийти в себя, и художники рядом
со мной тоже.
— Чего это он? — пробормотал один из них и
покосился на меня, точно ожидал, что я объясню, в чем тут дело.
Вернулся Леха, крайне раздосадованный, развел руками, без
слов давая понять, что его пробежка положительных результатов не имела. Подошел
ближе и хмуро спросил, обращаясь к художникам, все еще пребывающим в
растерянности:
— И куда рванул ваш дружок? Объясняю популярно: он мне
деньги должен.
Будете играть в молчанку, я для начала по вашим
произведениям проедусь, туда и обратно.
Есть желание пообщаться?
— Он где-то возле четвертого хлебзавода живет, —
подал голос бородач в грязном свитере, джинсах и стоптанных ботинках. —
Точнее не скажу, в гости не заходил. Он к нам недавно прибился, дружбу с ним
никто не водит…
— А где он работает? — спросила я.
Парень хмыкнул:
— Работает… вот здесь и работает. А если вы имеете в
виду где-нибудь в конторе горбиться от звонка до звонка, так это не для
художников. Для таланта нет ничего хуже, чем эта самая работа.
— Ясно, — глумливо усмехнулся Леха. — Помочь
не хотим… Отлично. Вашему таланту не повредит, если эти картинки на помойке
окажутся.
— Он в филармонии работает, — вмешался пожилой
дядька с бородкой клинышком, косясь на Леху. — Художником-оформителем на
полставки. Закуток у него там, вроде мастерской. А где живет, не знаю. В
Юго-Западном районе, это точно, мы отсюда вместе на автобусе уезжали,
девятнадцатый маршрут.
Леха кивнул и зашагал к машине, я торопливо последовала за
ним.
— Едем в филармонию, — сказал родственник. —
Там его адрес должны знать.
Реакция Игоря на мое появление внушала надежду: в этой
истории он играл не последнюю роль.
— Он наверняка знает, где найти Светлану и Кирилла
Сергеевича, — сказала я вслух. — Оттого и удрал.
— Может, он просто покойников боится, — хмыкнул
Леха. — Прочитал о тебе в газетке, пригорюнился, и вдруг ты из машины
выходишь. Это впечатляет.
— Чего-то ты больно разговорился, — проворчала я.
Чем-то все-таки родственник мне не понравился, хоть и спас меня сегодня…
В здание филармонии проникнуть не удалось. Все двери были
заперты, а на наши звонки никто не отозвался.
— Наверное, еще слишком рано, — чертыхнувшись
заметила я.
— А эта лавочка по субботам работает?
— Конечно, — пожала я плечами. — Вон афиша.
Концерт в 18.30.
— Тогда, может, в самом деле рано? Что делать будем?
— Давай прокатимся до кинотеатра «Факел», — решила
я, — навестим еще одного художника.
В «Факеле» шли три американских фильма, о чем сообщали щиты,
выставленные в огромном окне. Чтобы создать подобные шедевры вовсе
необязательно быть художником.
— Вот что, — приткнув машину в переулке, сказал
Леха. — Сиди здесь. Лучше ляг на заднем сиденье, чтоб тебя не видели, а в
кинотеатр я один пойду.
— Нет, — насторожилась я.
