Единственное, что я успела, — вбежать в первую же
комнату и запереть дверь на задвижку. Конечно, такая задвижка для парня вроде
Лехи сущий пустяк, зато здесь есть окна, и, пока он возится с дверью, я Успею
распахнуть одно из них, выпрыгнуть или хотя бы заорать на всю улицу, кто-нибудь
непременно услышит и вызовет милицию. О последствиях думать не хотелось: труп в
доме, а у меня чужой паспорт, но милиция все же лучше, чем подвал в компании с
покойником. Видимо, Леха рассуждал примерно так же, то есть сообразил, что
комната — это не ванная и шанс избавиться от его общества у меня все-таки есть,
оттого и сменил тактику. Не стал ломиться в дверь, а спросил вполне миролюбиво:
— Ну и что дальше?
Я молчала, зажмурившись и клацая зубами, уговаривая себя
успокоиться.
— Эй, — крикнул он. — Слышь? Вылазь оттуда, в
смысле выходи, не бойся. Про подвал я так сказал, пугал, одним словом, а в воду
тебя сунул, чтоб не темнила и наконец-то правду сказала. Что тут у тебя за
дела?
— Пошел к черту! — крикнула я, как только смогла
справиться с дыханием.
— Не нервничай, — сказал Леха
наставительно. — Лучше скажи, кого ты укокошила?
— Дурак… — всхлипнула я. — Самый настоящий дурак.
Никого я не укокошила.
— Решив, что получилось не совсем убедительно,
добавила:
— Сам подумай, стала бы я жить в доме с покойником?
— Может, ты чокнутая. Слушай, выходи в самом деле и
поговорим спокойно. Ты знаешь, кто это у тебя в подвале?
— Это не мой подвал…
— Ясно. Это не твой подвал, а ты не Полина. Наступила
долгая пауза, Леха сопел за дверью, а я соображала, что же мне теперь делать.
Может, стоит все-таки вылезти в окно и удрать? Беда в том, что деньги с
паспортом в заветном конверте в другой комнате, а без них… В общем, если я
хочу, чтобы у меня был хоть один шанс выбраться из передряги, надо с Лехой
договориться. Его молчание начало сильно беспокоить.
— Эй, — крикнула я. — Как ты догадался?
— О чем? — не понял он.
— О том, что я не Полина?
— Ну ты даешь, — хмыкнул Леха. — Ты же сама
только что сказала: дом не твой, а дом принадлежит Полине, значит, ты не
Полина. Так?
— Не знаю. То есть, конечно, я не Полина…
— Ага. Полина сидит в подвале. По крайней мере месяца
два.
— Я ее не убивала! — крикнула я испуганно. —
Два месяца назад я еще была в Душанбе. Это можно проверить. Я не убивала
ее, — повторила я с отчаянием.
— Само собой. Ее вообще никто не убивал, я имею в виду
в этом доме. Она сама пришла сюда. Пришла и спряталась в подвале, потому что
дверь была заперта изнутри на засов. Соображаешь?
Соображала я туго, стояла, прижавшись спиной к двери и
пыталась осознать то, что сказал мне Леха.
— Ты уверен? — спросила через некоторое время, на
протяжении которого он дипломатично молчал.
— Конечно. Говорю, дверь закрыли изнутри. Окон там нет,
значит, она сама заперла засов.
— Но почему она там осталась?
— Почему умерла? — Леха тоже соображал неважно.
— Почему умерла в подвале? Почему она вообще там
оказалась?
— Откуда мне знать? Должно быть, от кого-то
пряталась, — заявил он.
— Она что же, не могла выйти и умерла от голода?
— Вряд ли. Я ее не очень разглядывал, но ноги у нее
выглядят паршиво, боюсь, над девкой кто-то поработал. Сил хватило добраться
сюда и спрятаться в подвале. Плохие дяди ее здорово напугали, а потом ей
сделалось хуже и выйти она не смогла.
— Ты правда так думаешь? — спросила я, поразмышляв
над его слезами.
— Конечно. Зачем мне врать? Может, ты откроешь дверь и
мы все спокойно обсудим?
— Чего тебе так не обсуждается?
— Допустим, я малость погорячился, потому что с
перепугу решил, это ты ее укокошила. А она моя родственница. Соображаешь?.
— Ты с самого начала был уверен, что я не Полина? —
наконец-то дошло до меня.
— Само собой. Что я, родственников не знаю? Чувствовал,
что-то тут не то: статейка в газете, незнакомая девка в ее доме… Решил
разобраться. А ты темнишь и все еще больше запутываешь. Когда труп увидел,
естественно, здорово психанул… Я тебя пальцем не трону, если дверь откроешь и
объяснишь, как оно все было… Почему ты вдруг стала Полиной, откуда про дом
узнала и так далее…
Помни, тебя хотят укокошить, если ты не врешь, конечно. И
лучше тебе все рассказать мне.
— А ты мне поможешь? — усмехнулась я.
— Само собой. Я хочу найти типов, которые так обошлись
с Полиной, она мне не чужая. Вдвоем у нас больше шансов.
Постояв еще несколько минут в тишине, я решила открыть
дверь. Леха в это время помалкивал, предоставляя мне возможность все как
следует обдумать.
Конечно, он был прав, вдвоем у нас больше шансов, хотя Леха
вовсе не тот человек, на кого я стала бы полагаться в трудную минуту. Но
выбирать не приходится…
Вздохнув, я открыла дверь и выглянула. Леха сидел на стуле,
покосился в мою сторону и проворчал:
— Да не бойся ты. Говорю, я погорячился. Я осторожно
вышла и устроилась рядом с ним.
— Что будем делать? — спросила тихо.
— С Полиной?
— Конечно. Вызовем милицию?
— Можно, — степенно кивнул Леха. — Только
извини, если я обидное скажу: милиция тебе как собаке палка, да и мне, если
честно, тоже. У нас с ней уже давно отсутствует взаимопонимание. Смекаешь, о
чем я?
— Не очень. С чего ты взял, что я боюсь идти в милицию?
— С того, что ты до сих пор до нее не дошла, —
хмыкнул он, а потом улыбнулся презрительно, вздернув верхнюю губу:
— И давай договоримся: уж если мы оба участвуем в этом
деле, обойдемся без вранья.
Если я расскажу Лехе правду, хуже не будет, а вдруг он в
самом деле что-то знает (как-никак родственник Полины) и не откажется помочь?
— Они меня шантажировали, — вздохнув, ответила
я. — Этот самый Кирилл Сергеевич и ее муж.
— Как муж? — не поверил Леха.
